Учёба у подножия горы

Учёба у подножия горы

В крестьянском доме нечем особо угощать гостей.

Сю Нян налила каждому по миске воды.

Хуа Ци подняла миску и выпила залпом, затем обратилась к Сю Нян: — Сестрица, не хлопочи. Если есть какая работа, пусть мой муж и дети займутся.

— Дров во дворе, кажется, маловато? Си Цзюэ, возьми Доу Мина и Сяо Цуна, сходите на гору, срубите дерево.

— Не нужно, не нужно, — запротестовала Сю Нян, останавливая их. — Мой муж скоро вернётся, пусть он сходит, пусть он.

— Ай, ничего страшного. Им не жалко сил, — Хуа Ци подмигнула, и Си Цзюэ с Доу Мином и Сяо Цуном вышли во двор, взяли топор и ушли.

— То То, ты тоже иди с ними.

То То перед уходом с подозрением посмотрел на Хуа Ци: зачем эта чёрная змея их всех отсылает? Если она задумала что-то против маленького настоятеля, то во время Преодоления Испытания её точно насмерть поразит небесная молния!

Убедившись, что все ушли, Хуа Ци притворно выглянула за ворота и только тогда заговорила: — Сестрица, видишь, как эти четверо мужчин меня слушаются. Но у меня тоже есть горе, о котором не расскажешь. Эти дети — не мои родные. — Она помнила, что люди особенно снисходительны к тем, кто вызывает жалость.

— А? — Услышав это, Сю Нян оживилась.

Тут явно была какая-то история.

— Они четверо — одна семья, а я спасалась в одиночку.

Сю Нян, держа ребёнка на руках, придвинулась поближе: — Так как же ты их встретила?

— Да всё из-за голода. У него четверо мужчин в семье, а я одна женщина. Разве не нужно искать себе опору?

— Это верно, — согласилась Сю Нян. — И ты сошлась с Си Цзюэ?

— А то как же, — кивнула Хуа Ци.

— С ними хоть и не досыта ешь, но и с голоду не умрёшь. Теперь я думаю, что с таким количеством мужчин в семье мы везде сможем заработать на кусок хлеба. — Она понизила голос: — Ты знаешь, что в прошлом году в северном городе Личэн бесчинствовал Великий Демон? Мы все оттуда. Нам пришлось бежать.

— Личэн?! Об этом я знаю! Прошлой зимой как раз приходили люди из Личэна в нашу деревню расспрашивать про Юньлин Гуань. А что, с вашим демоном из Личэна разобрались?

Хуа Ци кивнула: — По дороге слышала краем уха, что даосский наставник из Юньлин Гуань усмирил демона.

— Наш Юньлин Гуань и правда очень сильный, — с гордостью сказала Сю Нян. — Наверняка это был даосский наставник Линъинь. Он настоятель Юньлин Гуань.

— Да, да? — Хуа Ци выдавила улыбку. Надо же, как высок авторитет Линъиня среди простого народа.

— Позапрошлом году старший сын моего старшего брата потерял душу. Искали помощи у всех знахарок и знахарей в окрестных деревнях, никто не смог вернуть душу. А стоило обратиться на гору Юньлиншань, как мастер Линъинь взялся за дело. На следующий день мой племянник был здоров. Скажи, разве даосский наставник Линъинь не силён?

— Силён, — мысленно проворчала Хуа Ци. Среди настоятелей Юньлин Гуань слабых не бывало. И зачем она только сказала, что из Личэна? Надо было выдумать какое-нибудь название.

Юнь Шань открыл глаза и встретился взглядом с Хуа Ци. Под её испуганным взором он скривил губы и снова заплакал.

Хуа Ци: ...Почему он опять плачет?

— Твой малыш плачет, — напомнила ей Сю Нян.

— Знаю, — Хуа Ци горько усмехнулась. — Сестрица, скажу тебе по правде. До того, как выйти замуж за моего мужа, я была невинной девушкой, мама не учила меня, как ухаживать за детьми. Этот ребёнок, я... — Столько предисловий было сделано именно ради этих слов.

Сю Нян положила свою дочку на кроватку рядом и сама взяла Юнь Шаня.

Потрогала попку — не мокрая. Значит, голоден.

Взглянув на пышную грудь Хуа Ци, Сю Нян с завистью спросила: — Молока-то, наверное, хватает? Покорми ребёнка.

Хуа Ци хотела отказаться — у неё в сумке было свежесцеженное утром овечье молоко.

Но Сю Нян уже передала ей ребёнка: — Кормить-то умеешь?

Растерянность на лице Хуа Ци заставила Сю Нян вздохнуть. Она снова сунула Юнь Шаня в руки Хуа Ци, а сама, обняв свою дочку, ловко распахнула одежду на груди.

Хуа Ци тут же покраснела и отвернулась: — Ты... ты что делаешь?

— Кормлю, конечно, — Сю Нян, увидев её смущение, почувствовала лёгкое подозрение.

Эта женщина на улице так виляет бёдрами, а как дошло до кормления, так застеснялась?

Она поторопила: — Посмотри, как твой малыш мучается, дай ему скорее пососать.

Женщина рядом не унималась. Боясь разоблачения, Хуа Ци, сгорая от стыда, пришлось распахнуть одежду.

Честно говоря, ей и самой было любопытно, как женщины кормят грудью.

Почувствовав что-то во рту, Юнь Шань тут же инстинктивно начал сосать.

— Ай! — Хуа Ци удивлённо посмотрела на ребёнка на руках. Этот малыш выглядел худым и костлявым, но сосал с немалой силой, причиняя ей боль.

Пососав с усилием некоторое время, Юнь Шань выплюнул то, что было во рту, и снова громко заплакал.

— Что такое? — спросила Сю Нян у Хуа Ци.

Хуа Ци смущённо прошептала в ответ: — У меня нет молока.

— А как же твой ребёнок выжил без молока? — Теперь настала очередь Сю Нян удивляться. Она тихо пробормотала: — Такая... такая большая, а оказывается, красиво, но бесполезно.

— Раньше по дороге поймали овцу с ягнёнком, каждый день сцеживали овечье молоко, так и выжил, — Хуа Ци поправила одежду и смущённо попросила: — Сестрица, может, ты поделишься с ним своим молоком? Мой малыш ест немного.

Сю Нян видела, как жалко плачет Юнь Шань. Покормив своего ребёнка, она взяла Юнь Шаня на руки.

Неизвестно, почуял ли он запах или как-то ещё, но сам приник к груди и нашёл, где сосать.

Хуа Ци отвернулась, чтобы не смотреть, но слышала, что Юнь Шань молчит — значит, ест с удовольствием.

— Как зовут твою дочку?

— Чунь Хуа. Отец её так назвал, — ответила Сю Нян, кормя Юнь Шаня и одновременно играя с Чунь Хуа.

Накормив Юнь Шаня и почувствовав, что под его попкой стало влажно, Сю Нян спросила Хуа Ци: — Твоему малышу нужно сменить пелёнку.

— Пелёнку? — с любопытством переспросила Хуа Ци. — А что такое пелёнка?

— Ну, вот это, — Сю Нян развернула ткань, в которую был завёрнут Юнь Шань. Младенец лежал голышом, никакой пелёнки внутри не было.

Она удивлённо спросила: — Твой ребёнок обходится без пелёнок? — Сю Нян потянула за пелёнку под попой Чунь Хуа, показывая Хуа Ци: — Вот это.

Хуа Ци лишь смотрела широко раскрытыми глазами.

Ткань, в которую был завёрнут настоятель Юнь Шань, они подобрали у ручья перед спуском с горы.

Если он обмочится или обкакается, его просто споласкивают в ручье, зачем такие сложности?

— Ну и мать же ты, — Сю Нян пожалела ребёнка у себя на руках.

С такой непутёвой матерью он, похоже, долго не проживёт.

Она по-доброму сказала: — Ты присмотри за детьми. У меня в комнате есть кусок новой ткани, сейчас отрежу и сделаю твоему ребёнку пелёнки. А завтра пусть твой муж сходит в город и купит побольше ткани.

— Ой! — поспешно согласилась Хуа Ци.

Она с некоторой брезгливостью положила Юнь Шаня на кроватку.

Воспользовавшись тем, что Сю Нян не смотрит, она ткнула пальцем в щёку Юнь Шаня и пробормотала: — Ну почему с человеческими детьми столько хлопот? Сами есть не умеют. Обмочатся, обкакаются — и нужно, чтобы за ними убирали.

Юнь Шань только что поел и был в хорошем настроении.

Он улыбнулся Хуа Ци, и на его правой щеке появилась неглубокая ямочка.

Хуа Ци тоже улыбнулась: — А ты довольно симпатичный.

Сю Нян быстро отрезала ткань, вытерла Юнь Шаню попу влажной тряпкой и ловко надела на него новую пелёнку.

Юнь Шань, казалось, не чувствовал дискомфорта, он тихо лежал, позволяя Сю Нян делать своё дело, и совсем не капризничал.

— Во дворе есть вода. Я присмотрю за детьми, а ты иди постирай пелёнку, — Сю Нян протянула Хуа Ци мокрую ткань.

— Ох, — Хуа Ци взяла тряпку, бросила её в деревянный таз, набрала воды, поболтала её там, даже не выжимая, и, стряхивая капли, швырнула на верёвку для сушки белья.

Затем снова набрала воды и тщательно вымыла руки.

— А что это у твоего ребёнка на шее висит? — Сю Нян дотронулась до нефритовой таблички на шее Юнь Шаня. Она не могла разобрать, что на ней вырезано, а на обратной стороне было три иероглифа, но, к сожалению, она была неграмотной.

— Фамильная драгоценность, передаётся по наследству, — небрежно бросила Хуа Ци.

Сю Нян удивлённо взглянула на неё: — Ваша семья в Личэне была богатой, да? Раз у вас есть фамильные драгоценности.

Хуа Ци подумала о том, что Юнь Шань владеет целой горой Юньлиншань. Сказать, что он богат — вся гора его. Сказать, что беден — на горе лишь маленький даосский храм, но этот храм существует уже две тысячи лет.

— Вроде того, — ответила она.

Цю Шен увидел, как какой-то мужчина тащит дерево во двор его дома, и поспешил следом.

— Сю Нян, Сю Нян!

— Ай! — Сю Нян вышла из кухни, улыбаясь мужу. — Что случилось, чего так кричишь?

Дерево бросили во дворе. Оно было таким большим, что часть его осталась лежать за воротами.

Си Цзюэ уже махал топором, собираясь разрубить ствол на части.

— Ого! — Сю Нян удивлённо посмотрела на дерево. — Какое большое! Как вы его притащили?

— Я же говорила, что мой муж — силач, — подошла Хуа Ци.

Внезапно увидев красивую женщину с изящной фигурой, Цю Шен не мог отвести глаз.

Сю Нян незаметно ущипнула его за бок, и только тогда он пришёл в себя.

— Кто эти люди? Почему они у нас дома?

Сю Нян затащила Цю Шена на кухню и тихо сказала: — Говорят, беженцы из Личэна. Хотят временно пожить у нас. Дерево во дворе этот мужчина только что принёс.

— Жить у нас? — недовольно пробормотал Цю Шен.

— Они несчастные люди, нужно помочь, если можем. Считай, что накапливаем добродетель для нашей Чунь Хуа, — Сю Нян жалела и Хуа Ци, и Юнь Шаня.

— Они хотят поселиться в деревне. Будем видеться каждый день. Сейчас поможем, чем можем.

Сю Нян снова сильно ущипнула Цю Шена и злобно прошипела: — Говорю тебе, не смей иметь виды на эту Хуа Нян! Иначе я тебе устрою!

— Ай-яй! — Цю Шен почувствовал себя ужасно обиженным. — Я просто засмотрелся на мгновение. Какие у меня могут быть на неё виды? Перестань выдумывать! Я голоден, готовь скорее ужин, готовь скорее.

Си Цзюэ не нуждался в помощи Доу Мина. Он махал топором без остановки. За то время, пока готовился ужин, он разрубил огромное дерево на короткие поленья.

Сяо Цун и То То помогали складывать чурбаки в поленницу.

Доу Мин сидел на круглом пеньке, вдыхая запах еды, и не сводил глаз с кухни, ожидая ужина.

Цю Шен, обнимая свою дочку, держался подальше от Хуа Ци.

Два синяка от щипков всё ещё болели. Увидев, как Си Цзюэ без малейших усилий рубит дрова во дворе, он онемел от удивления.

— Цю Шен, иди неси блюда! — крикнула Сю Нян из кухни. Доу Мин тут же вскочил и с энтузиазмом бросился туда: — Я помогу, я помогу!

Сяо Цун и То То тоже побежали следом: — Я тоже буду носить!