— У нее нечистая совесть, — ответил Чжун Цзяньго. — Еще когда я жил в Шэньчэне, все семьи вокруг знали об отвратительном поведении бабушки Давы. Многие из них потом были расквартированы здесь вместе с основными военными силами, поэтому никто не встал на ее сторону, когда она здесь устраивала скандалы. Она даже хотела подать жалобу командиру, но ей, наверное, никто не сказал, как он выглядит. К тому же у нее проблемное семейное прошлое, поэтому она не смеет поднимать слишком большой шум.
— Тогда, если она снова придет попрошайничать, могу ли я выставить ее за дверь? — спросила Сун Чжаоди.
— Если Дава и Эрва не против, то и я не возражаю.
Сун Чжаоди подумала про себя: «Двое твоих сыновей хотели зарезать ножом твою бывшую тещу». Однако, если бы она это произнесла вслух, то Чжун Цзяньго снова начал бы поучать детей. Поэтому девушка ничего не сказала, а просто закрыла дверь и пошла спать.
Чжун Цзяньго посмотрел на закрытую дверь и усмехнулся в душе: «Посмотрим, сколько еще дней ты сможешь быть такой незанятой!»
29-го числа 10-го месяца по солнечному календарю во второй половине дня в городе Хунъя шел проливной дождь. Почтальон не хотел доставлять письмо в такую погоду, но поскольку письмо было отправлено с острова Вэньчжоу и марка на нем отличалась от тех, которые использовались обычно… Почтальон опасался, что задержка помешает чему-то важному, поэтому надел плащ и через ливень отправился в деревню Сяосун.
Когда мать Сун увидела, что почтальон весь промок под дождем, она затащила его в дом, несмотря на его вежливый отказ, и передала письмо отцу Сун Чжаоди.
Не устояв перед таким радушием, почтальон сказал семье Сун написать ответ сразу же после прочтения письма, чтобы он мог забрать его сегодня же. Однако ему никто не ответил.
Почтальон посмотрел на отца Сун и заметил, что выражение лица мужчины было каким-то сложным, поэтому он не удержался и несколько раз спросил, не случилось ли чего-нибудь.
Отец Сун вздохнул и передал письмо Лю Яну.
Лю Ян же онемел, прочитав несколько строк.
Мать Сун, перестав упрашивать почтальона выпить горячей воды, поспешно спросила мужа о том, что случилось.
Отец Сун тоже думал, что дядя Лю Яна погиб в бою. Теперь же он не просто внезапно появился, но и оказалось, что он был высокопоставленным военным офицером. Сун Чжаоди в письме выразила надежду, что они приедут к нему и заодно заглянут в дом семьи Чжун. Отец Сун, который не знал, как тут поступить, спросил у почтальона его мнение.
Почтальон не ожидал, что Лю Ян окажется сиротой героя, к тому же с родственником-военным офицером. Несколько минут назад он ругал предательское небо, но сейчас был готов вознести хвалю всем божествам. Ведь если бы снаружи не было ливня, он бы не зашел в дом и не познакомился с сиротой героя и родственником военного.
Внимательно прочитав письмо, почтальон предложил семье Сун немедленно отправиться на остров и не ждать, пока их заберут. В конце концов, дядя Лю Яна был его старшим родственником.
На улице шел сильный дождь. Отец Сун посмотрел на туман в горах вдалеке и почувствовал, что ливень не прекратится еще несколько дней, поэтому он хотел подождать два дня и потом отправиться на остров. Но посмотрев на Лю Яна, по лицу которого бессознательно текли слезы, он изменил свои слова:
— Даже если мы хотим отправиться сейчас, это невозможно.
Почтальон тотчас же сказал, что у него есть идея.
Ранним утром следующего дня, когда моросил дождь, в деревню Сяосун прибыла зеленая машина. Вечером зеленый грузовик отвез шестерых членов семьи Сун в город Биньхай.
Мать Лю Яна не выдержала бы долгого путешествия, поэтому осталась присматривать за домом. Из-за того, что в деревню въехала почтовая машина, взрослые и дети в деревне Сяосун узнали, что Лю Ян был потомком героя. Прежде чем отец Сун и мать Сун успели о чем-либо попросить соседей, все заверили их семью, что хорошо позаботятся о матери Лю Яна.
Когда машина прибыла в город Биньхай, Лю Ян с помощью почтальона купил билет и отправил телеграмму Чжун Цзяньго.
Чжун Цзяньго думал, что семья Сун прибудет только через несколько дней. Он не думал, что все произойдет так быстро, поэтому оставил все вопросы на усмотрение политкомиссара Чжана, а сам взял телеграмму и отправился домой.
К этому времени Сун Чжаоди уже приготовила несколько блюд из морского окуня, поэтому Дава и Эрва быстро забыли про яичницу с помидорами и каждое утро напоминали отцу купить рыбы.
Остров Вэнчжоу окружен морем, поэтому рыба дешевле мяса и при ее покупке не нужны талоны, в результате рыба продавалась даже лучше свинины.
Если бы Чжун Цзяньго немного опоздал, то ему было бы трудно заполучить окуня, которого так жаждали его сыновья. Каждое утро он чистил кастрюли и мыл посуду, поэтому невольно запомнил время, в которое так трудно достать рыбу.
Чжун Цзяньго вернулся домой с телеграммой и увидел, что Сун Чжаоди и двое детей ели пельмени. Между Давой и Эрвой стояла тарелка с соусом. Он очень удивился:
— Разве мы не договорились, что прибережем талоны на мясо к приезду твоих родителей?
— Папа, это не пельмени со свининой, это пельмени с макрелью, — сказал Дава.
— Макрель? Вы ее обычно едите в полдень? — с намеком произнес мужчина.
— Ты слишком много думаешь, — Сун Чжаоди даже не хотела смотреть на него. — Это первый раз, когда мы едим такие пельмени, и ты сразу поймал нас на месте преступления. Однако в кастрюле больше нет пельменей.
— А что вы вчера ели на обед? — спросил Чжун Цзяньго.
— Рыбу на пару.
— А позавчера? — допытывался Чжун Цзяньго.
— Жареная рыба с бобовой пастой.
— А позапозавчера? — сглотнул Чжун Цзяньго.
— Тушеная с тофу рыба.
— Я решил прийти домой на обед завтра. Это не обсуждается.
После того, как Чжун Цзяньго сказал это, он пошел на кухню и с разочарованием увидел, что в кастрюле не осталось ни одного пельмешка. Он вернулся в гостиную и взял палочки для еды из рук Давы:
— Дай папе попробовать.
— Один! — показал палец Дава.
Чжун Цзяньго кивнул и, взяв один пельмень, закинул его в рот. Он был очень нежный и вкусный, и мужчина потянулся к миске Эрвы.
Ребенок подсознательно прикрыл руками тарелку и вскрикнул:
— Папа!
— Только один! — сказал Чжун Цзяньго. — Твой брат дал папе пельмень, ты тоже должен дать один пельмешек папе.
— Какой ты талантливый, — Сун Чжаоди не находила слов. — Почему ты вернулся?
— Я почти забыл, — Чжун Цзяньго похлопал по карманам и достал телеграмму. — Это телеграмма от твоего отца. Иди приготовь мне лапшу, и я отдам ее тебе.
Сун Чжаоди равнодушно посмотрела на него и продолжила кормить Санву рыбой.
Чжун Цзяньго неловко кашлянул:
— Я сам покормлю Санву.
— И что тогда? — спросила Сун Чжаоди.
Чжун Цзяньго потер лоб и сказал этой трудной женщине:
— Я отдам тебе телеграмму.
— Надо было сделать это раньше, нет? В чем дело? — Сун Чжаоди, протянув руку, выхватила телеграмму из рук мужчины, а затем передала ему ребенка. — Мой отец и остальные прибудут только через несколько дней, неужели поэтому ты так волнуешься?
— Товарищ Сун Чжаоди, ты моя жена, но живешь в гостевой комнате, как ты думаешь, что подумают твои родители? — посмотрел на девушку Чжун Цзяньго. — Твоя мать — это не моя мачеха. Если моя мачеха хочет подняться наверх, чтобы осмотреть все, то ты можешь совершенно справедливо отказать ей в этом.
— Точно! — нахмурилась Сун Чжаоди. — Что нам теперь делать?
— Почему мачеха осталась в комнате для гостей? — внезапно спросил Дава.
На лице Сун Чжаоди промелькнуло смущение:
— Я привыкла спать одна. К тому же твой отец любит храпеть по ночам, и от этого так шумно, что я не могу уснуть.
— Я никогда не храплю по ночам, — усмехнулся Чжун Цзяньго. — Кто храпит, так это ты, я слышу это даже через стену.
— Это потому, что у тебя нездоровый сон, — выпалила Сун Чжаоди. — А еще у тебя ноги воняют!
Чжун Цзяньго потерял дар речи:
— Я мою ноги каждый вечер.
— Тогда мне не нравится, как воняешь ты сам, — отрезала Сун Чжаоди.
— Мне не стоило возвращаться, чтобы кое-что напомнить тебе. Делай что хочешь, — махнул рукой Чжун Цзяньго и передал Санву в руки девушки. — Я возвращаюсь в лагерь.
— Скряга! — насмешничала Сун Чжаоди. — В шкафу еще есть пельмени, приготовь их себе сам.
— Если бы я не сказал, что ухожу, то ты бы не сказала, что у тебя осталась еще еда? — развеселился мужчина.
— Папа, ты зря обвиняешь мачеху, — подняв голову, посмотрел на отца Дава. — Мачеха оставила их для тебя. Они лежат в холодной воде. Мачеха сказала, что если положить их в холодную воду, то они не испортятся.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|