Сяо Ли хотел напомнить капитану, что тот сейчас нервничал больше, чем он сам. Но опасаясь взбучки от Чжун Цзяньго за эти слова, он что-то тихо пробормотал себе под нос и спросил:
— Мне сесть за руль, капитан?
— Подожди, не спеши, — остановил его командир дивизии Лю. — Сяо Чжун, ты собираешься прятаться от них? Я не предлагаю избегать их. Давай посмотрим, зачем они тебя ищут, и, если есть проблема, давай ее решим. Они обе так стары, что не так-то просто прийти сюда раз.
— Командир дивизии, давайте поговорим на ходу, — Чжун Цзяньго взял его за руку и подтолкнул к машине. — Моя мачеха и бабушка Давы — самые неразумные люди под небом. — «С такими людьми может справиться только Сун Чжаоди, которая слишком ленива, чтобы с кем-то спорить», — подумал он. — Они вернутся, если не смогут меня найти.
Командир дивизии Лю остановился и сказал:
— Ты все же хочешь прятаться от них.
— Нет-нет, — возразил Чжун Цзяньго. — Я думал просто игнорировать их недолго. Сяо Ли, пожалуйста, извести всех, что моей мачехе и бабушке Давы запрещено приближаться к лагерю.
— Есть! — встал по стойке смирно сяо Ли, взяв под козырек.
— Дела вашей семьи важнее, — продолжил Чжун Цзяньго. — Невестка на другом конце телефона чуть не плакала. Давай сначала вернемся и посмотрим, что случилось у вас в семье.
В то же время Чжун Дава одной рукой потирал живот, а другой держал за руку Эрву:
— Мачеха, я голодный.
Рука Сун Чжаоди от услышанного дрогнула так, что она чуть не выпустила третьего малыша:
— Зови меня матерью. Если ты не будешь так меня звать, то сегодня будешь есть только рис.
— Я могу помочь разжечь огонь, — предложил Дава.
Этот непослушный ребенок! Сун Чжаоди не могла не закатить глаза:
— Вы с Эрвой помогите ходить Санве. Не бегайте на улицу, оставайтесь на кухне.
— Я запер дверь, — поняв, что Сун Чжаоди решила оставить тему с «мамой», Дава засветился от радости. — Бабушки не смогут войти, все в порядке.
— Они не осмелятся вломиться, — хмыкнула Сун Чжаоди. — Но, боюсь, когда я буду готовить тебе яичницу с помидорами, они почувствуют аромат, поймут, что наша семья совсем не бедная, и останутся здесь.
— Мне нравится яичница с помидорами, — облизнул губы Эрва. — Мачеха, я хочу есть яичницу с помидорами каждый день.
У Сун Чжаоди заболела голова:
— Если вы двое снова назовете меня мачехой, я могу гарантировать, что вам двоим даже не удастся поесть рис, не говоря уже о яичнице с помидорами.
Два брата посмотрели друг на друга, и Дава взял за руку Санву и помог ему выйти из кухни. Вдвоем они начали учить Санву ходить в гостиной.
Сун Чжаоди фыркнула:
— Посмотрим, как долго вы двое сможете уклоняться, — и принялась за яичницу с томатами.
Внезапно вспомнив, что к ним придет командир Лю, она поджарила все помидоры, которые дала ей сестра Дуань. Опасаясь, что риса не хватит, она положила в кастрюлю позавчерашние паровые булочки.
Как только она переложила в большую тарелку яичницу, как на кухню, влекомые запахом, вошли трое детей.
Сун Чжаоди хотела спросить, не перевоплотились ли они в призраков, умерших от голода? Однако она знала, что в эпоху нехватки продуктов вкусную еду нельзя купить даже за деньги. Они, вероятно, единственные на всем острове Вэнчжоу, которые едят яичницу с помидорами всей семьей. Томатная яичница кисло-сладкая и пришлась по вкусу детям, поэтому она не надоедала двоим старшим мальчикам.
К сожалению, яичницу с помидорами можно будет есть только пять дней.
У Сун Чжаоди осталось очень мало куриных и утиных яиц из тех, которые она попросила купить сяо Ли. К тому же она израсходовала все талоны на яйца. Если им и хотелось яичницу, придется подождать до следующего месяца.
— Дава, Эрва, я дам вам немного риса и овощей, вы можете поесть первыми? — спросила Сун Чжаоди.
— Ты не будешь есть? — откликнулся Дава.
— Дядя Лю и тетя придут позже, и я поем с ними, — сказала Сун Чжаоди.
— Поем с тобой, — ответил ребенок после небольшого колебания.
— Разве ты не голоден? — улыбнулась девушка.
— Могу подождать еще немного, — после того, как Дава сказал это, Эрва кивнул, показывая, что его брат прав.
Сун Чжаоди покачала головой и улыбнулась. Она открыла шкаф, нашла сухое молоко, которое положила туда, и приготовила две чашки из сухого молока. Протянув по чашке Даве и Эрве, девушка сказала:
— Выпейте-ка вдвоем немного молока, чтобы набить живот.
— Нам можно его пить? — хором спросили ошарашенные дети.
— Конечно. Когда ваш отец получит зарплату в следующем месяце, я попрошу кого-нибудь купить шесть пакетов сухого молока, и вы сможете пить его каждый день.
Дава опустил голову и, сделав глоток, нахмурился:
— Невкусно. Бабушка мне не лгала.
— А пшенная каша без сахара вкусная? — спросила Сун Чжаоди.
— Невкусная, — выпалил Эрва.
— Это то же самое, что пшенная каша. Вы можете вырасти выше, если будете пить молоко, — сказала Сун Чжаоди. — Хотите быть такими же высокими, как ваш отец? Тогда вам придется пить молоко, есть яйца и даже рыбу. Завтра мы пойдем покупать рыбу, и я ее приготовлю вам.
— У рыбы есть кости, ее нельзя есть, — быстро возразил Дава.
— Тогда купим ту, в которой поменьше костей.
Сун Чжаоди услышала стук калитки и быстро выбежала из дома. Когда она увидела Чжун Цзяньго, вошедшего в калитку, то изумленно спросила:
— Почему ты вернулся так рано сегодня?
На лице Чжун Цзяньго мелькнула тень неловкости:
— Кое-что случилось.
Когда он вошел в дом, то заметил, что скамейка и маленький квадратный столик стоят не там, где он их поставил перед уходом:
— Вы ели?
— Папа! — подбежал к нему Дава. — Бабушка по папе здесь.
— И бабушка по маме здесь, — подхватил Эрва. — Их напугала мачеха.
— Я уже слышал. Что это у тебя на губах?
— Это молоко, — сказала Сун Чжаоди. — Ты вернулся с командиром Лю?
— Откуда ты знаешь? — удивился Чжун Цзяньго.
— Догадываюсь, — Сун Чжаоди показала на свою голову. — Используй эту штуку почаще. Я также знаю, что командир Лю скоро придет.
Чжун Цзяньго не поверил этому.
Дава со смехом прикрыл ладошками рот:
— Папа, мачеха пригласила тетю к нам на ужин. Тетя не готовила, поэтому дядя должен прийти к нам на ужин.
— Лю Пина и Лю Вэй нет дома? — спросил Чжун Цзяньго.
— Невестка Дуань сказала, что они пошли поиграть в дом одноклассника, — сказав это, Сун Чжаоди заметила какое-то движение снаружи и прошептала Чжун Цзяньго: — А вот и они.
Чжун Цзяньго сделал пара шагов назад и посмотрел наружу. Заметив, что командир Лю выглядит как-то не так, он подсознательно обернулся к Сун Чжаоди:
— Что ты опять сделала за моей спиной?
«Ничего особенного». — Сун Чжаоди взглянула на него, подхватила на руки Санву и поприветствовала вошедших гостей: — Командир дивизии, невестка, проходите и садитесь.
Командир Лю кивнул, но, прежде чем сесть, не удержался и сказал:
— Сяо Сун, я все услышал от твоей невестки. Я сфотографировался со своей семьей в тот год, когда ушел в армию. Посмотри, эта женщина на фотографии не мать ли твоего зятя?
Чжун Цзяньго, в замешательстве послушав командира, хотел попросить Сун Чжаоди объяснить, что происходит, однако понял, что сейчас это не очень уместно. Он повернул голову и посмотрел на фотографию в руках Сун Чжаоди, а затем, удивленно расширив глаза, воскликнул:
— Это… разве это не свекровь твоей старшей сестры? Почему это…
— Сяо Чжун тоже видел ее? — поспешно спросил командир Лю.
Чжун Цзяньго честно кивнул:
— Первое, что я услышал, когда приехал в дом Сун, было слова свекрови ее старшей сестры. Она сказала, что я не похож на своего отца. Поэтому я хорошо запомнил ее, — внезапно он что-то понял и осторожно спросил: — Тетя Ян — член семьи командира? Нет, я помню, что командир не из Биньхая. Товарищ Сун Чжаоди, что происходит?
Сун Чжаоди не стала ходить вокруг да около. Сначала она рассказала о своем зяте, а затем о том, что произошло сегодня:
— Командир Лю, я уверена, что ваша старшая невестка — моя тетя. Мой зять и ваш старший брат очень похожи, но не знаю, готовы ли они признать вас семьей. Позвольте мне сначала написать им и спросить об этом.
— Почему они могут не захотеть этого? — Чжун Цзяньго, который только что понял, в чем дело, опять запутался.
— Известие о смерти отца зятя распространилось до его родного города. Командир не успел вернуться, и люди в семье командира подумали, что с ним тоже что-то случилось, поэтому выгнули моего зятя и его мать.
— Выгнали их? Не может быть, — не поверил Чжун Цзяньго. – Они же сироты из семьи героя. С какой стати?
Сун Чжаоди тоже тогда не поверила в это, но какая бы ни была эпоха, в мире есть и хорошие, и плохие люди:
— Тетя Ян сказала, что несколько человек ругали ее за то, что она не чтит женскую мораль, и что она не заслуживает быть сиротой героя. На самом же деле они заглядывались на субсидию, выданную семье Янь, а также на дом их семьи.
— Верно, — командир Лю потер уголки глаз, чувствуя себя весьма расстроенным. — Когда я вернулся домой, дом моего старшего брата действительно был занят. Они вернули мне деньги из субсидии, но я не оставил их и вернул обратно в организацию.
Командир Лю вздохнул.
— Тогда, если внимательно подумать, на их лицах, когда они увидели мое возвращение, было не удивление, а испуг. Думаю, они и представить себе не могли, что я смогу вернуться. В то время я беспокоился только о своей невестке и ее ребенке, принял на веру все их слова и даже не подумал, что надо расспросить соседей о случившемся в мое отсутствие.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|