Как только Чжао Инь вошла, ее глаза забегали по сторонам. Она увидела две лавки, маленький квадратный стол и две маленькие скамейки в гостиной. За дверью стояла метла, а на стене посередине висел портрет лидера, а по сторонам от него портреты премьер-министра и верховного главнокомандующего. Больше ничего не было, и Чжао Инь скривила рот от такой неподдельной бедности.
Сун Чжаоди пошла на кухню, достала две грубые фарфоровые миски, вынесла термос и неловко улыбнулась:
— У нас нет чайных кружек, поэтому придется воспользоваться мисками.
— Я купила этот термос, — внезапно сказала мать Бай.
Сун Чжаоди очень хотелось назвать ее одним словом — бесстыжая.
Несколькими днями ранее Сун Чжаоди намеренно попросила Чжун Цзяньго рассказать о семье Бай, потому что боялась, что мать Бай внезапно приедет и застанет ее врасплох. Чжун Цзяньго тогда-то и упомянул, что, когда он женился на Бай Хуа, ее мать только в честь этого сшила дочери новое платье и новую пару туфель.
Бай Хуа каждый месяц давала своей девичьей семье по двадцать юаней, но, когда она выходила замуж, ее мать даже не удосужилась купить коробочку крема для лица. Хотя Сун Чжаоди морально готовилась к этой встрече, мать Бай вызвала у девушки такое отвращение, что ее чуть не стошнило вчерашним ужином.
— Почему же я слышала, что Цзяньго купил этот термос еще до рождения Давы? — нарочно спросила Сун Чжаоди. — Неужели Цзяньго обманул меня?
Девушка замолчала и после паузы сделала вид, что ее будто осенило:
— Но Цзяньго нет необходимости лгать мне, термос — это же не велосипед или швейная машинка.
Мать Бай поперхнулась:
— Конечно, Цзяньго не хочет тебя обманывать. Вот только если бы ты знала, что этот термос купила я, ты точно могла бы заставить его купить новый термос. Цзяньго нашей семьи очень хорошо…
— Цзяньго твоей семьи? — Чжао Инь с громким стуком поставила миску на стол. — Когда это Цзяньго стал членом вашей семьи, вы просили согласие у меня и его отца?
— Как говорится, зять — наполовину сын, — у матери Бай перехватило дыхание. — Значит, Цзяньго — часть семьи Бай, я ошибаюсь?
— Дело вот в чем, — Сун Чжаоди придвинула скамейку и села рядом с Чжао Инь, противопоставляя их обеих матери Бай. — Я также слышала, как Цзяньго сказал, что все заработанные матерью Давы деньги отдавались тебе. Ни до брака, ни после Цзяньго не видел ни монетки их этих денег. Двоюродная тетя, ты знала об этом?
— Не знала, — машинально ответила Чжао Инь и тут же застыла. — Чжаоди, ты имеешь в виду, что после брака Бай Хуа и Цзяньго, вся зарплата учительницы уходила в семью Бай?
— Да, — кивнула девушка. — Она использовала деньги Бай Хуа, чтобы покупать молоко для своего внука. Когда Дава захотел попробовать молоко, она сказала ему, что оно невкусное. Позже, когда Бай Хуа не могла ходить на работу, она сказала Цзяньго, чтобы он выдавал ей по двадцать юаней в месяц. Двоюродная тетя, ты разве не знала, что она забирала почти все деньги, которые зарабатывал Цзяньго?
Чжао Инь внезапно вскочила, придя в ярость.
— Чепуха! — Мать Бай будто рефлекторно встала в ответ.
— Я несу чепуху? — твердо возразила Сун Чжаоди. — Посмотри на мясо на своих костях, разве похоже, что я несу чепуху? Я слышала, Цзяньго говорил, что у тебя нет работы, и дедушка Бай тоже не работает. Твой родной сын и невестка простые рабочие. Двое рабочих содержат такую большую семью, и она живет лучше семьи моей двоюродной тети без чьей-то помощи? Кто в это поверит? Двоюродная тетя, ты поверила бы в это?
И у Чжао Инь, и у отца Чжун Цзяньго есть работа, а сын Чжао Инь еще не женился. В семье из трех человек работают двое, но Чжао Инь намного худее матери Бай.
Раньше Чжао Инь только злилась, что Чжун Цзяньго женился за ее спиной, и не всматривалась всерьез в бывшую тещу Цзяньго. Но теперь она внимательно осмотрела женщину и увидела, что та была одета лучше нее. Чжао Инь не смогла сдержать холодной усмешки:
— Вообще-то, заплата Цзяньго растет с каждым годом, и новогодние подарки, которые он присылает в родительский дом, тоже должны становиться все лучше. Но они лишь ухудшаются с каждым годом. Получается, все идет в твое брюхо. И ты спокойно осмелилась прийти?! Смотри, как бы я…
— Двоюродная тетя, не надо распускать руки, — Сун Чжаоди поспешно вцепилась в Чжао Инь, эту старую перечницу, которая так разволновалась. — Должно быть, что-то случилось, раз ты с тетей Бай приехали сюда. Давайте сначала все обсудим.
Чжао Инь успокоилась и, повернувшись к девушке, нахмурилась:
— Я слышала, невестка сказала, что вы с Цзяньго получили брачный сертификат. Почему ты никому не рассказала о таком важном деле? Боялась, что я узнаю? Я еще могу выдержать такую новость.
— Двоюродная тетя, я не хотела скрывать это от тебя, — сказала Сун Чжаоди серьезным тоном. — Мы получили сертификат утром девятого числа и уехали после обеда. Если ты не веришь, я пойду принесу свидетельство о браке. Кстати, проездной билет тоже есть.
Не став ждать ответа, девушка пошла наверх. Мать Бай двинулась за ней.
Чжао Инь быстро подбежала и преградила ей дорогу.
— Что тебе там нужно? Снова хочешь взять вещи Цзяньго? Говорю тебе, пока я здесь, даже не думай об этом.
— Это дом моего зятя, я могу ходить где хочу, — мать Бай оттолкнула Чжао Инь. — Проваливай!
Чжао Инь испытывала смешанные чувства к Чжун Цзяньго. Когда у нее были плохие дни, она проклинала Чжун Цзяньго, чтобы он побыстрее умер. Когда ее семья сталкивалась с трудностями, уличный комитет* или завод принимали во внимание наличие военного в семье и заботились о них. Чжао Инь к тому же надеялась, что Чжун Цзяньго получит более высокую должность и разбогатеет.
П. п.: Административно-территориальная единица четвертого, низшего уровня административного деления КНР, уличные комитеты несут ответственность за проведение работы по реабилитации под контролем общества, должны предоставить обязательное профессиональное обучение, руководство и помощь в овладении профессией не имеющим работы лицам, подвергнутым реабилитации.
Когда Чжао Инь встречалась с ним, то, несмотря на привычку наступать на слабых и возвышать сильных, она не могла удержаться от лести и даже ее обычно хмурое лицо выглядело нарочито угодливым. Но все же она не хотела, чтобы у Чжун Цзяньго была хорошая жизнь.
Именно из-за такой противоречивости, Чжао Инь разыскала Сун Чжаоди, местную девчонку из дома-глухомани, и под предлогом заботы о пасынке рассказала Цзяньго о девушке.
Чжао Инь ошибочно полагала, что ее мелкие мыслишки не будут заметны остальным. В действительности же даже честная и искренняя мать Сун могла разглядеть, что в ее сватовстве не было добрых намерений. Однако Чжао Инь никогда не осмеливалась заглядываться на зарплату Чжун Цзяньго.
Все жильцы их общежития знали, что Чжао Инь выгнала братьев Чжун из дома. Если она и хотела что-то получить от Цзяньго, то могла только изыскивать способы получить новогодние подарки.
Если бы она посмела попросить у Чжун Цзяньго денег, то его старший брат в порыве гнева мог сообщить об этом на фабрику, где она работает. В лучшем случае она получит выговор от начальства, в худшем — ее могут уволить.
Через несколько лет Чжао Инь выйдет в отставку, но она не хотела жить на одну пенсию. Чем старше она становилась, тем влиятельней становился Чжун Цзяньго, и она боялась его все больше. На этот раз она решилась прийти одна, опираясь на такие мысли.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|