Он

Он

После того, как Сяо Яо выплакалась, страх и беспокойство улетучились вместе со слезами.

Она осознала, что Ли Ляньхуа обнимает её. Вернее, это она крепко в него вцепилась. Смущение, окрасившее её щёки румянцем, медленно поднималось от шеи к ушам.

— П-прости, я не специально…

Бледные губы Ли Ляньхуа дрогнули:

— Всё в порядке. Кроме… шеи, ты ещё где-нибудь поранилась? — увидев, что девушка со слезами на глазах качает головой, он облегчённо вздохнул. — Хорошо. Охранники сказали, что ты убежала, потому что проголодалась. Пойдём, поешь что-нибудь и отдохни…

Если бы он не поддерживал её, стоя так близко, она бы почти не расслышала его тихий голос.

Только сейчас она заметила следы крови на его губах. Он ранен?

— Ляньхуа, что с тобой?

— Я…

Последние силы покинули его, он закрыл глаза и упал ей на плечо.

— Ляньхуа!

— Его, должно быть, задело взрывом. Я отнесу его, — Фан Дуобин, неизвестно сколько простоявший рядом, шагнул вперёд и поднял Ли Ляньхуа на спину. Но когда Сяо Яо посмотрела на него, он быстро отвёл взгляд.

Странный какой-то.

Фан Дуобин проверил пульс Ли Ляньхуа. Тот был всё ещё слабым и неровным, но раны, похоже, не были серьёзными. Просто он не спал всю ночь, слишком устал и поэтому всё ещё был без сознания.

Сяо Яо посмотрела на зажившую рану на своём пальце. Может, снова дать ему немного крови? Но при Фан Дуобине это было неудобно. Может, добавить в еду?

— Вы всю ночь меня искали, наверняка ничего не ели. Я приготовлю что-нибудь поесть.

— Эм, Сяо… Лю…

Сяо Яо обернулась и увидела, как Фан Дуобин что-то невнятно бормочет, извиняясь.

— За что ты извиняешься?

Он опустил глаза, словно побитая собака:

— Я не знал, что ты девушка, поэтому обнимал тебя за плечи, подшучивал над тобой… Я просто хотел по-дружески пошутить, хотя это и было не смешно…

Сяо Яо понимающе сказала:

— А, ничего страшного, я знаю, что я слабачка, это правда.

— Если бы я раньше понял, то не заставлял бы тебя стоять в стойке мабу и не блокировал бы твои точки, — видя, как взгляд Сяо Яо холодеет, Фан Дуобин поспешил объяснить: — Я имею в виду, что все старики, дети и женщины должны быть под защитой. Конечно, есть и такие выдающиеся женщины, как моя мать или Сестрица Ши. Женщины могут быть даже сильнее мужчин. Просто ты только начинаешь учиться, в боевых искусствах не стоит торопиться, и я не должен был издеваться над тобой из-за твоей слабости… Если ты всё ещё хочешь учиться, я буду учить тебя изо всех сил!

Она думала, что Фан Дуобин из тех старомодных людей, которые считают, что место женщины — дома, что она должна быть хорошей женой и матерью. А он оказался таким прогрессивным.

— Тогда заранее спасибо, учитель!

Сяо Яо лучезарно улыбнулась ему и вышла. Перешагнув порог, она лёгкой походкой направилась к кухне и вскоре скрылась за поворотом галереи.

Фан Дуобин потёр зудящую мочку уха. Наступило лето, появились комары.

…

Сяо Яо провозилась на кухне около получаса, и вот, наконец, каша из красной фасоли была готова. Сладкий аромат разносился по всему дому.

Она, стиснув зубы, сделала небольшой надрез на пальце, и несколько капель крови упали в миску, смешавшись с красной кашей.

В вымышленном мире боевых искусств, наверное, не было никакой научной обоснованности, так что можно было попробовать.

Ли Ляньхуа вряд ли захотел бы пить её кровь, а ей было больно. Если этот способ сработает, то будет идеально. Постепенно яд в теле Ли Ляньхуа точно исчезнет.

Стоп. Какое ещё «идеально»?

Кровь на пальце только остановилась, ранка немного болела, но это было терпимо. А если нужно будет больше? Сможет ли она?

Разве из-за того, что Ли Ляньхуа хорошо к ней относился, она должна жертвовать собой ради него? Должна ли она зайти так далеко?

В этой игре она даже не могла контролировать свою собственную жизнь и смерть, как она могла заботиться о безопасности других?

Как друг, она могла проявить заботу и помочь, но не более того.

Успокоившись, она отнесла несколько мисок каши из красной фасоли обратно в комнату.

В комнате уже были гости.

Женщину-воительницу в строгом костюме она знала, Фан Дуобин упоминал о ней. Это была Ши Шуй, глава Ши из Двора Сотни Рек. А вот мужчину и женщину она видела впервые.

Они окружили Ли Ляньхуа, который уже пришёл в себя. Атмосфера была немного напряжённой.

Эта напряжённость не касалась Ли Ляньхуа, которого окружили со всех сторон. Он спокойно рассказывал историю о своём старшем брате Ли Ляньпэне, так убедительно, словно у него действительно был брат-близнец.

Сяо Яо поставила миски на стол, подозвала Фан Дуобина и тихо спросила:

— Что происходит?

— Это Сяо Цзыцзинь, герой Сяо, и Цяо Ваньмянь из Четырёх Взглядов. Они путешествовали здесь и, услышав, что появился Ди Фэйшэн, решили посмотреть.

Узнав, что вчерашний монстр-людоед был Ди Фэйшэном, главой Золотого Союза Уток-Мандаринок, Сяо Яо отказалась от идеи держаться за третьего главного героя. Он был слишком страшным, лучше уж быть рядом с Ли Ляньхуа, так безопаснее.

Она без особого интереса спросила:

— А зачем они пришли к Ли Ляньхуа, а не к Ди Фэйшэну?

Фан Дуобин растерянно сказал:

— Глава Ши назвала его… Главой Школы. Ты тоже говорила, что он Ли Сянъи. Неужели он правда… Я просто не могу сравнивать его с непревзойдённым Ли Сянъи. И посмотри, как уверенно он врёт. Если он действительно Ли Сянъи, почему он не признаётся? Зачем выдумывать эти истории?

Похоже, ему было трудно смириться с тем, что его кумир пал так низко.

— Так ли это важно? Что изменится для тебя, если он окажется Ли Сянъи?

Взгляд Фан Дуобина потускнел. Он вздохнул:

— С детства я равнялся на него, день и ночь тренировался, чтобы наконец встать на ноги, чтобы овладеть боевыми искусствами. Я хотел следовать за ним, вершить правосудие своим мечом, наказывать зло и поощрять добро… Наверное, это важно, я не могу объяснить. Это как флаг в моём сердце, который годами выдерживал ветер и дождь…

— …и всё ещё стоит, — спокойно закончила за него Сяо Яо. — Он просто выбрал другой образ жизни. У каждого свой путь, ты же не знаешь, через что он прошёл? Конечно, я не понимаю, может, даже богам нужно иногда отдыхать.

— Ты рассуждаешь очень мудро.

Со стороны виднее. Хоть она и не очень хорошо знала сюжет, но если первый номер в Поднебесной докатился до такого состояния, значит, за этим стояла какая-то история.

Тот полный энтузиазма Ли Сянъи, которого она видела во сне, был хорош, но и нынешний медлительный Ли Ляньхуа был неплох.

Но она не могла понять, притворяется ли «крутой» слабаком или просто играет свою роль, молча наблюдая за всем.

Главное, чтобы он защитил её до конца игры, а остальное неважно.

Сяо Яо потрогала край миски. Интересно, когда они закончат разговор? Каша остынет и станет невкусной.

Фан Дуобин взял одну из мисок, но она остановила его:

— Эта не твоя, возьми другую!

— Разве они не одинаковые?

— В эту я добавила больше сахара, Ляньхуа любит сладкое. Остальные — обычные.

Фан Дуобин не стал вдаваться в подробности. Он тоже проголодался после всех этих событий. Они с Сяо Яо сели рядом и с удовольствием ели кашу из красной фасоли.

Звуки ложек, стучащих о стенки мисок, и тихое причмокивание выделялись в напряжённой атмосфере.

Ши Шуй выглядела недовольной, но раз Ли Ляньхуа не хотел признаваться, она ничего не могла поделать. Решив, что ошиблась, она первой ушла.

Затем Сяо Цзыцзинь вывел расстроенную Цяо Ваньмянь. Только сейчас Сяо Яо смогла разглядеть их лица. Цяо Ваньмянь и правда была первой красавицей в мире боевых искусств. С ней могла сравниться разве что та девушка в красном, которая душила её. Но та была слишком страшной, ей больше нравилась нежная Цяо Ваньмянь.

Теперь ей казалось, что Сяо Цзыцзинь не достоин Цяо Ваньмянь. Герой Сяо делал вид, что заботится о ней, но, когда Цяо Ваньмянь не видела, в его глазах читались сомнение и обида.

…Ой-ой, кажется, она слишком пристально смотрела, её заметили.

К сожалению, трусиха Сяо Яо не осмелилась вступить в открытую конфронтацию и лишь тихо фыркнула, когда они ушли:

— Тьфу, и кто они такие, чтобы так на меня смотреть?

Неважно, главное — наладить отношения с «крутым».

Она подошла к Ли Ляньхуа с миской «специально приготовленной» каши из красной фасоли. Он сидел на кровати, скрестив ноги, держась за грудь, с нахмуренным лбом. Его настроение было трудно понять.

— Ляньхуа?

Он поднял на неё глаза, словно пробуждаясь ото сна. Печаль в его взгляде ещё не рассеялась, и он казался ещё более хрупким и болезненным, чем обычно.

— О чём задумался? Попробуй кашу, которую я приготовила.

Ли Ляньхуа взял миску и по привычке улыбнулся. Сяо Яо не понимала, почему он улыбался, если выглядел таким несчастным.

Он зачерпнул ложку каши и медленно проглотил.

Проснувшись, он почувствовал ноющую боль во внутренних органах. Небольшая травма, которая пройдёт через несколько дней. Но встреча со «старыми знакомыми» всколыхнула в нём множество чувств. Незначительная боль, казалось, охватила всё его тело, сконцентрировавшись в груди и сдавливая его, не давая дышать.

Он, как обычно, улыбался, снова рассказывая выдуманную историю о своём брате Ли Ляньпэне. Верили ему или нет, он больше не будет Ли Сянъи.

Он отпустил прошлое. Даже увидев Ваньмянь и Цзыцзиня вместе, он не почувствовал ничего особенного. Каждый имел право начать новую жизнь, зачем цепляться за прошлое?

Но кто-то ещё не отпустил.

Его печаль, его боль влияли на него.

Тёплая сладость растекалась во рту, обволакивая язык. Он проглотил кашу, и жгучая боль в груди отступила, оставив лишь приятное тепло.

Неужели обычная каша может иметь такой эффект?

— Вкусно? — девушка лучезарно улыбнулась.

«Да», — подумал он.

— Да, очень сладкая.