Глава 6: Шаткость

10

Ся Чэн вошел в зал ожидания и растворился в толпе снующих туда-сюда пассажиров. Шэнь Мусин лишь мельком взглянула на него и тут же сделала вид, что изучает расписание на табло вокзала, сдерживая подступившие к глазам слезы.

Когда Шэнь Мусин успокоилась, она увидела своего младшего брата, Шэнь Мина, стоявшего там же, где только что был Ся Чэн. Опершись локтем на ограждение, он опустил голову и вытирал слезы.

Шэнь Мусин с лукавой улыбкой подошла и обняла его за плечи.

— Ой-ой-ой, кто это тут плачет? — с видом любопытной зеваки спросила Шэнь Мусин, дотронувшись до щеки Шэнь Мина, по которой неожиданно скатилась слеза. Словно обнаружив нечто невиданное, она воскликнула: — Ну-ка, ну-ка, дай сестре посмотреть.

— Не надо! — Шэнь Мин оттолкнул ее руку.

— А воры, которых ты ловишь, знают, что ты плакса? — поддразнила его Шэнь Мусин.

Шэнь Мин вдруг вытер слезы и крепко обнял Шэнь Мусин посреди шумного вокзала.

Он уткнулся головой ей в плечо, его руки безвольно повисли — эта поза «ищу утешения» не менялась у него с самого детства.

— Сестра, в следующем году и ты уедешь, я останусь совсем один…

Шэнь Мусин погладила его по спине, как маленького ребенка: — Я уеду, и ты уезжай. Поеду я в Шэньчжэнь — и ты в Шэньчжэнь, поеду в Шанхай — и ты в Шанхай.

Шэнь Мин мгновенно выпрямился, потер лицо и тут же сделал вид, будто ничего не произошло: — Ладно, договорились.

Шэнь Мин, который был младше ее на год, славился своей привязанностью к сестре. Его девушка Кака часто ревновала его к Шэнь Мусин.

Кака, покачивая своими огромными серьгами, словно пытаясь доказать свой статус «главной женщины», говорила:

— Он и со мной такой же. На людях выглядит прилично, а наедине — просто большой ребенок, очень капризный!

Кака говорила это, подстригая клиентку и кривя губы.

Шэнь Мусин в резиновых перчатках помогала ей снимать бигуди с волос другой клиентки, делавшей завивку, и улыбнулась: — Сделай доброе дело, выйди за него замуж!

Клиентка, видимо, хорошо знала Каку. Глядя на нее в зеркало, она спросила: — Твой парень полицейский?

Кака ответила: — Какой там полицейский, вспомогательный. Не лучшая работа.

— Вспомогательный полицейский? Тоже неплохо…

— Что ж тут неплохого? Делает самую опасную работу, а зарплата меньше половины от настоящей.

Клиентка сказала: — В нашем городишке разве бывают крупные дела? Ловят мелких воришек, вот и все.

Кака отложила ножницы, ловко смахнула губкой волосы с шеи клиентки, сняла с нее накидку и стряхнула ее: — Все равно, когда я разбогатею, заставлю его сидеть дома и нянчить моих детей!

Шэнь Мусин рассмеялась.

Вот она, мечта простой парикмахерши.

Гораздо круче, чем ее собственная — поступить в Цинхуа.

Клиентка оставила деньги на столе и ушла. Кака увидела, что та оставила на два юаня больше, и, прихрамывая, бросилась за ней. Клиентка обернулась, посмотрела на ее левую ногу и сказала: — Ладно, ладно, сдачи не надо.

11

Пока одноклассники хвастались в соцсетях новыми телефонами и ноутбуками, Шэнь Мусин со старым рюкзаком за плечами садилась в междугородний автобус, направлявшийся к школе для подготовки к повторной сдаче экзаменов.

Она всегда была послушной и спокойной девочкой. С того момента, как в детском саду она выучила наизусть «Триста танских стихотворений», учеба стала ее призванием.

Успехи в юности были для нее словно короной, делая ее самой заметной и в школе, и среди родственников.

Но теперь у каждого молодого человека в этом автобусе, уезжающего из городка учиться в университет, была своя маленькая корона, а ее собственная потускнела.

Но ничего страшного. Стоит потерпеть еще год, и она снова заставит свою корону сиять.

Автобус медленно тронулся. Шэнь Мусин в наушниках смотрела в окно, мысленно подбадривая себя, но вдруг заметила знакомый силуэт.

Автобус остановился, чтобы подождать. В дверях появился молодой портной. Когда автобус снова поехал, он осторожно двинулся по проходу, держась за спинки сидений.

Глаза Шэнь Мусин загорелись, она приветливо помахала ему рукой. Молодой портной увидел ее, но без особого выражения на лице направился прямо к ней.

— Ты в город за товаром? — Шэнь Мусин необъяснимо обрадовалась. Похоже, ее одинокое путешествие не будет таким уж скучным.

Он сел слева от нее, по привычке коснулся запонки на манжете рубашки, затем повернул голову, взглянул на нее, отвел взгляд, поджал губы и, не глядя на нее, сказал:

— Да. Деталь для оверлока сломалась, в городке таких не продают.

Иногда Шэнь Мусин казалось, что встретиться взглядом с молодым портным — довольно трудная задача.

Он всегда из вежливости бросал на тебя короткий взгляд, а потом смотрел в сторону. Даже разговаривая с тобой, он не смотрел тебе в глаза.

— А ты? В школу едешь? — спросил он, все так же не глядя на нее и проводя рукой по ткани спинки сиденья перед ним.

— Ага!

— Сегодня суббота.

— Заранее заселяюсь в общежитие! Чтобы не отвлекаться от учебы, буду жить там. Я впервые буду жить в общежитии, такое чувство, будто меня выставили за дверь после провала на экзаменах! — она сняла наушники и глупо улыбнулась.

Молодой портной застенчиво улыбнулся уголком губ: — Не выставили.

Его утешение было таким лаконичным, что Шэнь Мусин вдруг растерялась и не знала, что сказать.

К счастью, она сидела у окна и могла отвернуться, делая вид, что смотрит на пейзаж.

Он тоже смотрел в окно, но краем глаза ей все время казалось, будто он смотрит на нее.

Какое бесстыдное заблуждение.

Шэнь Мусин внезапно повернулась, чтобы посмотреть на него, но он действительно просто смотрел на пейзаж.

Увидев, что она обернулась, он тоже отвел взгляд отдали и посмотрел ей в глаза, его взгляд сфокусировался, брови слегка дрогнули.

— Будешь слушать музыку? — Шэнь Мусин помахала наушником в руке.

— Да, — словно не в силах отказаться от любезного предложения, он протянул два чистых пальца, взял ее наушник и вставил в ухо, которое было ближе к ней.

— «Шаткость» Чжоу Сюнь. Моя любимая старая песня, — пробормотала Шэнь Мусин, найдя песню. Она надела свой наушник и отвернулась к окну.

Ты появился нежданно,

Нарушив мой размеренный шаг.

Боюсь полюбить — найду лишь страданья,

Боюсь не любить — не усну никак.