Глава 10

Работа была скучной, однообразной и механической. Кун Ся, помогая Цзинь Яну переносить собранные бананы в тележку, думала об ужине.

Судя по прошлому ужину, Чэн Ланцю предпочитала легкие блюда, характерные для южных прибрежных районов, а Цзинь Ян, судя по акценту, тоже был оттуда.

Хотя Чэн Ланцю была немногословна, после нескольких встреч Кун Ся поняла, что она довольно тактичный человек. Наверное, она учтет вкусы гостя и снова приготовит что-нибудь местное.

Однако, когда Кун Ся и остальные вернулись в домик после работы, она остолбенела.

Чэн Ланцю устроила во дворе настоящий шашлычный рай. Откуда-то у нее появился мангал, она раздувала угли большим опахалом, и аромат мяса, смешанный с запахом зиры и молотого перца чили, тут же ударил в нос. У Кун Ся мгновенно потекли слюнки.

Никто не говорил ей, что Чэн Ланцю умеет такое вытворять! Ничего свежего и утонченного, даже близко не похоже на нее. Чэн Ланцю ловко переворачивала над углями шампуры с бараниной, и Кун Ся подумала, что вот-вот услышит от нее что-нибудь на уйгурском.

Цзинь Ян моргнул. Кун Ся показалось, что он тоже в шоке.

Цзинь Ян действительно был поражен. Хотя он вырос в самой южной провинции, его всегда манили бескрайние пустыни и закаты над рекой. Он даже тайком от семьи подал документы в университет на северо-западе.

Хотя его акцент не изменился, в глубине души он любил свободолюбивый северо-запад, включая местную кухню. Но став актером, он должен был поддерживать свой образ. Зрителям нравился его сдержанный и воспитанный вид, поэтому даже во время дружеских посиделок перед камерой он ел салат.

Салат! Эта штука! Чем она отличается от травы?!

Цзинь Ян осторожно сглотнул и спросил Чэн Ланцю:

— Это уже готово? Можно попробовать один шампур?

Чэн Ланцю взглянула на него и, довольная, улыбнулась. Она выбрала шампур с бараниной, щедро посыпанный перцем чили, протянула его Цзинь Яну и с надеждой посмотрела, как он подносит его ко рту.

Красный, аппетитно острый.

Кун Ся чувствовала, как от аромата шашлыка у нее перехватывает дыхание, но даже в таком состоянии она не могла не думать о Цзинь Яне.

Люди из его местности, наверное, не очень любят острое? Чэн Ланцю ведь специально решила подшутить над ним? Точно, Чэн Ланцю действительно не любит Цзинь Яна.

Едва эта мысль промелькнула у нее в голове, как Цзинь Ян уже начал шумно втягивать воздух, пытаясь справиться с остротой. Шампур в его руке был уже пуст.

— Ммм... вкусно... — пробормотал Цзинь Ян, восторженно показывая большой палец.

— Давно не ел такого. Вкус, по которому я так скучал... — простонал он.

Чэн Ланцю наблюдала за Цзинь Яном и поняла, что он, кажется, не притворяется. Ему действительно нравилось, и он даже не мог остановиться, несмотря на остроту.

Чэн Ланцю расстроилась. Что это с Цзинь Яном? Почему он не следует сценарию? Если Цзинь Яну нравится такая еда, то зачем она весь день резала мясо, нанизывала его на шампуры, мариновала, искала мангал и угли?

Цзинь Ян дал старт ужину, хорошему или плохому — неважно. Все собрались вокруг, жарили и ели шашлык, а в итоге все вместе принялись за дело. Весело болтая, они не заметили, как стемнело.

Стол был завален пустыми тарелками, все развалились кто где. На маленькой жаровне у их ног томилась рисовая каша в горшочке, которую Чэн Ланцю специально приготовила, чтобы снять тяжесть после жирной еды.

После шашлыка и миски каши казалось, что все предыдущие излишества можно списать со счетов. Сегодня был еще один день здорового образа жизни.

Все знали, что после каши пора расходиться, но атмосфера была настолько приятной, что никто не хотел ее портить. Поэтому каша продолжала тихонько булькать на огне.

Все расселись во дворе и начали играть в «Правда или действие». Крутили бутылку из-под минералки, и тот, на кого указывала крышка, должен был выбрать правду или действие.

Первым выпал Лю Цзунъян. Он выбрал правду.

Лю Цзунъян рассказал забавную историю о своем поступлении в театральный. У него не было особых талантов, и он выбрал этот путь только для того, чтобы избежать обычных вступительных экзаменов. После нескольких месяцев подготовки он предстал перед экзаменаторами. Его талантом должно было стать пение.

Все знали, что Лю Цзунъян дебютировал в дорамах, никто не слышал, как он поет. Цзинь Ян начал подначивать его спеть, а затем к нему присоединились все остальные, поставив Лю Цзунъяна в неловкое положение.

Лю Цзунъян, в отчаянии кусая локти, сказал, что лучше бы выбрал действие.

— Не проблема, можешь выполнить действие прямо сейчас! — крикнула Кун Ся.

Это предложение получило всеобщее одобрение. Цзинь Ян даже раздобыл у съемочной группы микрофон. Хотя он приехал всего день назад, он уже успел подружиться со всеми.

Деваться было некуда. Сейчас Лю Цзунъян уже не мог отказаться петь. Он стиснул зубы и закрыл глаза, решив, что мучиться будет не только он один, и представил, что вокруг — ни одного своего человека.

И Лю Цзунъян запел.

Душа Кун Ся вознеслась на небеса. Она чувствовала, как все ее внутренности резонируют с голосом Лю Цзунъяна. Она никогда раньше не слышала, чтобы кто-то пел так, что каждая нота идеально не попадала в мелодию.

Хлоп-хлоп-хлоп. Кун Ся с пустым взглядом захлопала в ладоши.

— Отлично спел, — похвалила она.

Чэн Ланцю не выдержала. Она сидела рядом с Кун Ся и, притянув ее к себе, уложила голову Кун Ся к себе на колени. Кун Ся смотрела на бесчисленные звезды.

— Ты когда оглохла? — спросила Чэн Ланцю.

Кун Ся не поняла и переспросила:

— Разве Лю Цзунъян плохо спел? У него свой неповторимый стиль!

Цзинь Ян выхватил микрофон у Лю Цзунъяна прежде, чем тот окончательно пал духом. Лю Цзунъян с расстроенным видом сел, пожал плечами и сказал:

— Я допел перед преподавателями, и меня тут же приняли на актерский факультет. Они сказали, что им нужен именно такой бунтарский красавчик, но не слишком бунтарский. Например, петь — это уже перебор.

Ход Лю Цзунъяна закончился, бутылку снова закрутили. Кун Ся быстро села прямо. Бутылка, покачиваясь, указала на нее. Все затаили дыхание. Кун Ся дунула на бутылку, которая вот-вот должна была остановиться, и горлышко с трудом сдвинулось еще немного, наконец остановившись напротив Чэн Ланцю.

— Ты жульничала! — первым закричал Лю Цзунъян.

— А я жульничала? — улыбаясь, Кун Ся подмигнула Чэн Ланцю.

Чэн Ланцю улыбнулась, поджав губы, и спокойно встала.

— Конечно, нет.

Почему-то, глядя на Чэн Ланцю, Кун Ся вдруг подумала: «Нежность».

Она покачала головой, подозревая, что это от двух выпитых бутылок пива.

— Я выбираю действие, — тут же сказала Чэн Ланцю.

— Хорошо! — захлопал Цзинь Ян. — Молодец!

Ведь в такой ситуации, даже выбрав правду, кто скажет ее по-настоящему?

Лучше смотреть, как участники выполняют действия, по крайней мере, сиюминутное веселье было настоящим.

— Сделай что-нибудь самое безумное, на что ты способна! — Цзинь Ян указал на Чэн Ланцю микрофоном.

Он все же решил пощадить Чэн Ланцю, в благодарность за ужин. Ведь у такой красавицы, как она, наверняка есть звездные замашки, и не стоит ставить ее в слишком неловкое положение перед камерой. Цзинь Ян решил предоставить Чэн Ланцю право выбора, пусть сама решает, где граница.

Ни у кого не было возражений, включая саму Чэн Ланцю. Кун Ся подумала, что это отличная идея, пока не заметила, что взгляд Чэн Ланцю остановился на ней.

Сердце Кун Ся екнуло. Ей показалось, что сейчас произойдет что-то неконтролируемое. Взгляд Чэн Ланцю задержался на ней слишком долго, не так ли?