Глава 17 (Часть 1)

Котел закипел, над бурлящей поверхностью бульона плавали горошины сычуаньского перца хуацзяо и мацзяо. Влажный пар окутывал лица сидящих за столом. Чэн Ланцю крепко сжимала палочки в левой руке, и побелевшие костяшки пальцев безмолвно выдавали ее напряжение.

— Цю-Цю, давай ешь, — позвала Фу Шэн. Чэн Ланцю вежливо кивнула ей.

— Ся-Ся, положи Цю-Цю кусочек говядины. Я только что опустила его в котел, сейчас он как раз готов, — слова Бай Шуйяо были обращены к Кун Ся, но ее взгляд неотрывно прилип к Чэн Ланцю, такой липкий и навязчивый, что вызывал неприятные ощущения.

Кун Ся на мгновение замешкалась, не зная, стоит ли ей подыгрывать Бай Шуйяо и класть еду Чэн Ланцю. Казалось, что в этой ситуации любое действие — положит она еду или нет — будет выглядеть странно. Словно главная жена поучает нерадивую младшую наложницу, как нужно прислуживать.

От собственных фантазий у Кун Ся по коже пробежали мурашки. Как Бай Шуйяо удается так естественно держаться с видом главной жены?

Она вообще раньше знала Чэн Ланцю?

Даже если судить по времени знакомства, главной женой должна быть она, Кун Ся!

Кун Ся не ожидала, что за свои двадцать лет честной и прямолинейной жизни ей придется столкнуться с такой сценой женского соперничества, словно из романа о дворцовых интригах. Первое впечатление о Бай Шуйяо у нее было довольно хорошим, она даже чуть не бросилась под проливной дождь, чтобы встретить ее.

К счастью, Чэн Ланцю остановила ее. Кун Ся все еще помнила тепло ее ладони — сухой, нежной и надежной, как и сейчас...

Подождите!

Кун Ся замерла, не смея пошевелиться. Она незаметно скосила глаза влево и вниз. Под толстой деревянной столешницей, там, где никто не видел, правая рука Чэн Ланцю тихонько легла на запястье Кун Ся. Ее рука была тонкой и бледной.

Кун Ся инстинктивно сглотнула. Сердце бешено заколотилось, удары отдавались в ушах.

Чэн Ланцю напоминала ей, что нельзя поддаваться эмоциям, нельзя действовать импульсивно.

С улыбкой на лице Чэн Ланцю спокойно взяла палочками тот самый кусочек говядины, о котором говорила Бай Шуйяо, встала, перегнулась через стол и положила его в миску самой Бай Шуйяо.

— Учитель Бай, вы слишком любезны. С нами не нужно так церемониться. Если вы сейчас не съедите, то Лю Цзунъян мигом съест все, что вы положили в котел, — Чэн Ланцю кивнула в сторону Лю Цзунъяна, который в этот момент уплетал еду с блестящим от жира лицом.

— Спасибо, Цю-Цю, — Бай Шуйяо была польщена до крайности.

Но в следующую секунду выражение ее лица застыло, словно гипсовая маска. Чэн Ланцю опустила палочки, которыми только что положила ей еду, в стакан с чистой водой, стоявший рядом с ней, и ополоснула их.

Кун Ся, наблюдавшая за всем этим, не сдержалась и прыснула от смеха. Чэн Ланцю легонько сжала ее запястье, и Кун Ся тут же подавила смех. Она впервые заметила, что эта Чэн Ланцю, с виду такая добродетельная, на самом деле та еще проказница.

После такого выпада со стороны Чэн Ланцю Бай Шуйяо, похоже, окончательно успокоилась и свернула свою активность. Наверное, ей самой стало стыдно. Кун Ся не могла понять, зачем та так навязывалась Чэн Ланцю. Ведь она приехала всего на один выпуск, пиар-роман все равно не раскрутить.

Потеряв лицо, Бай Шуйяо притихла и до конца ужина больше не осмеливалась заговорить с Чэн Ланцю.

Но кризис был далеко не исчерпан, потому что Чэн Ланцю предстояло выдержать испытание этим бурлящим котлом острого сычуаньского хого.

Ополоснув палочки в стакане с водой, Чэн Ланцю больше к нему не прикасалась. Она, как и все остальные, брала еду, макала ее в соусницу с маслом и вместе со всеми расхваливала этот чудесный ужин, приготовленный общими усилиями.

Но Кун Ся видела, что там, где не спасал тональный крем — за ушами, на шее — кожа Чэн Ланцю совершенно покраснела. На лбу и кончике носа выступили мелкие капельки пота. Почти после каждого съеденного кусочка она хватала стоящую перед ней ледяную бутылочку йогурта и залпом отпивала.

Этот ужин прошел для Кун Ся безрадостно. Она дважды бегала на кухню за йогуртом для Чэн Ланцю. Глядя, как та держится из последних сил за столом, Кун Ся чувствовала, будто у нее самой болит горло.

Когда все почти наелись, Лю Цзунъян снова взял на себя роль заводилы. Все расслабленно расселись, болтая о знакомых через три рукопожатия.

Все вращались в одном кругу, связи переплетались, и при желании можно было найти общих знакомых у кого угодно.

Бай Шуйяо, казалось, тоже пришла в себя. Она снова начала часто поглядывать на Чэн Ланцю и невзначай упоминать о своем опыте учебы за границей, рассказывая, как однажды присутствовала на лекции по теории музыки маэстро Винсента.

Кун Ся мало что понимала в теории музыки и совершенно не разбиралась в том, о чем так увлеченно говорила Бай Шуйяо. Она также не могла понять, зачем Бай Шуйяо, актрисе третьего эшелона, понадобилось ехать за границу, чтобы слушать лекции по теории музыки. Возможно, они с Бай Шуйяо всегда будут людьми из разных миров. Среди всех присутствующих только Чэн Ланцю была певицей, так что не оставалось сомнений, кому предназначался этот рассказ.

Но, к сожалению, говорящий был заинтересован, а слушающий — нет. Чэн Ланцю, обхватив бутылку йогурта, только что вынутую из холодильника, устроилась в углу дивана и потягивала напиток маленькими глотками. Бутылка покрылась конденсатом, капли стекали вниз.

Наконец наступила ночь. Дождь за окном все лил. Все, зевая, разошлись по комнатам. Кун Ся и Чэн Ланцю вернулись в свою комнату на втором этаже.

Закрыв дверь, Кун Ся тут же обеспокоенно посмотрела на Чэн Ланцю, указывая на ее все еще слегка покрасневшие губы:

— Ты в порядке?

— Все хорошо, — Чэн Ланцю покачала головой. Голос у нее немного охрип.

Видя, как Кун Ся взволнованно топчется на месте, Чэн Ланцю даже весело рассмеялась:

— Не волнуйся, мой голос не испортится.

— Но ведь те, кто зарабатывает голосом, обычно так берегут его? Кажется, боятся даже малейшего перепада температур.

— Разве я похожа на таких людей? — Чэн Ланцю моргнула.

Только тут Кун Ся запоздало осознала, что Чэн Ланцю действительно не похожа на тех людей, которые, по ее представлениям, не расстаются с термосом. Кун Ся никогда не видела, чтобы Чэн Ланцю как-то особенно берегла свой голос.

— Почему ты... — Кун Ся была немного озадачена.