Глава 4

После того как все устроились, съемочная группа попросила каждого приготовить по одному блюду для общего ужина. В конце концов, им предстояло принимать гостей, и кто-то должен был уметь готовить что-то приличное.

Кун Ся была родом из небольшого юго-западного городка, где все гастрономические фантазии сводились к острому и обжигающему. С детства она наблюдала, как мать ловко управлялась по дому и на улице, готовя в большом воке огненно-красные блюда, символизирующие яркую жизнь.

Кун Ся умела готовить несколько блюд, можно сказать, по семейным рецептам. На кухне домика она чувствовала себя как рыба в воде. Сначала разогрела масло в воке, обжарила лук, имбирь и чеснок до появления аромата, затем добавила нарезанную и приправленную рыбу, только что выловленную из пруда. Масло зашипело и забрызгало, аромат поплыл по ветру в гостиную.

Она привезла из дома острое красное масло, приготовленное матерью. Добавив его в вок, она увидела соблазнительные пузырьки. Под слоем масла скрывался обжигающий свежий аромат. Перед подачей она полила блюдо горячим маслом с сычуаньским перцем, чтобы полностью раскрыть потенциал ингредиентов.

Кун Ся поставила «Кипящую рыбу» на стол и, уперев руки в бока, посмотрела на Лю Цзунъяна, который обнимал рисоварку. Он быстро смирился со своей ролью «едока» и покорно разлегся в ожидании, когда его накормят «старшие товарищи».

Фу Шэн и Сян Вань приготовили две тарелки изысканных закусок. А Чэн Ланцю все еще возилась на кухне. Кто знает, что могла приготовить эта нежная богатая барышня? Держала ли она вообще когда-нибудь нож в руках?

А если порежется, не расплачется ли?

Кун Ся, высоко подняв голову, вернулась на кухню, словно победитель, осматривающий поле битвы. Когда она подошла к Чэн Ланцю сзади, та как раз обернулась, держа в руках испеченный чизкейк.

Она... что она тут изображает из себя аристократку!

Кун Ся попыталась найти на лице Чэн Ланцю хоть малейший признак растерянности, но было очевидно, что она сама, пропахшая кухонным чадом, выглядела куда более растрепанной. Чэн Ланцю же, словно фея, не питающаяся земной пищей, вышла из задымленной кухни. Современная духовка за ее спиной молчаливо насмехалась над представительницей рабочего класса Кун Ся.

Чизкейк Чэн Ланцю вызвал всеобщий восторг. Ее огромный чемодан был похож на карман Дораэмона — из него можно было достать что угодно.

Кун Ся угрюмо села за стол. В домике было тесновато, поэтому обеденный стол стоял во дворе. После захода солнца откуда-то подул прохладный ветерок, а с деревьев над головой доносилось стрекотание цикад.

За ужином Кун Ся отчетливо чувствовала, что Чэн Ланцю постоянно на нее смотрит. Но каждый раз, когда Кун Ся поворачивалась, чтобы встретиться с ней взглядом, Чэн Ланцю как ни в чем не бывало отводила глаза, не давая понять, что у нее на уме.

Неужели Чэн Ланцю никогда не видела таких простых девушек, как Кун Ся?

Артисты тоже люди, им тоже нужно есть!

И пусть не думает, что Кун Ся не заметила: за весь ужин Чэн Ланцю не попробовала ни кусочка ее «Кипящей рыбы», приготовленной собственными руками. Хотя даже обеим прославленным актрисам блюдо очень понравилось! Неужели чизкейк благороднее «Кипящей рыбы»?

Кун Ся сердито отрезала кусок чизкейка Чэн Ланцю и со злостью отправила его в рот.

Черт, как сладко!

Наконец ужин закончился. Пятеро участников, по крайней мере внешне, оживленно общались. В пьянящем вечернем ветерке Кун Ся почти поверила, что все эти люди — ее старые друзья.

Вернувшись в спальную зону на втором этаже, Кун Ся пожелала зрителям спокойной ночи перед камерой. Чэн Ланцю как раз поднялась по лестнице и, воспользовавшись тем, что камера направлена на Кун Ся, тоже попрощалась со зрителями.

Когда она подошла, Кун Ся сделала небольшой шаг назад, но не хотела полностью выходить из кадра. Они стояли очень близко, и Кун Ся снова уловила тот самый неописуемый свежий аромат, исходивший от Чэн Ланцю.

После того как камеры выключили, Кун Ся накрыла объектив полотенцем и повернулась к Чэн Ланцю. Улыбка полностью исчезла с ее лица.

— Чэн Ланцю, что ты задумала? — спросила Кун Ся.

Чэн Ланцю молчала, прислонившись к стене и опустив глаза. Она выглядела немного подавленной.

У Чэн Ланцю была спокойная внешность. Когда она улыбалась и говорила, то казалась небесной феей. Но когда она тихо стояла с таким печальным видом, это заставляло сомневаться, не сделал ли ты что-то не так, причинив ей невыносимую обиду.

Нет, нельзя поддаваться на этот обманчивый вид Чэн Ланцю!

Кун Ся сжала кулаки, чтобы придать себе смелости, и повторила вопрос:

— Чэн Ланцю, зачем ты сюда приехала?

— Ты же вроде стремишься к искусству, почему вдруг стала прожигать жизнь на развлекательных шоу, как я, такая приземленная? Я уж думала, ты и вправду не питаешься земной пищей, — это Кун Ся хотела спросить еще до встречи с Чэн Ланцю.

За этот день общения Кун Ся заметила, что Чэн Ланцю как будто изменилась со времен участия в шоу талантов. От нее исходило что-то, что смущало Кун Ся и мешало ей задать прямой вопрос. Подсознательно Кун Ся чувствовала, что нужно обязательно все выяснить, но не знала, как спросить.

А вдруг это просто ее воображение?

Вдруг она себе все напридумывала?

Тогда она снова опозорится перед Чэн Ланцю.

Пока Кун Ся колебалась, Чэн Ланцю заговорила первой.

Она подняла глаза и посмотрела на стоящую совсем рядом Кун Ся. Голос главной вокалистки впервые звучал немного неуверенно, она нервничала.

Она никогда раньше не делала ничего подобного и могла лишь надеяться, что Кун Ся поведется на этот трюк.

Чэн Ланцю незаметно отвела взгляд, сфокусировавшись на белой стене за спиной Кун Ся, и произнесла заранее заготовленные слова:

— У меня скоро выходит песня, мне нужна некоторая популярность...

— Я знала, что ты будешь участвовать в этом шоу, я приехала специально ради тебя...

— Это дело выгодно нам обеим. Прости за дерзость, но я надеюсь, ты согласишься...

Кун Ся потеряла терпение от этих хождений вокруг да около.

— Говори прямо, что тебе нужно, — сказала она Чэн Ланцю.

Чэн Ланцю глубоко вздохнула и, внимательно следя за реакцией Кун Ся, спросила:

— Ты не против создать со мной пару для пиара?

Секунда, две...

Мертвая тишина.

Кун Ся моргнула пару раз, а потом вдруг разразилась хохотом, словно услышала самую смешную шутку на свете.

Кун Ся смеялась так, что не могла разогнуться, повиснув одной рукой на шее Чэн Ланцю, а другой держась за живот. Чэн Ланцю молча наблюдала, как Кун Ся смеется целую минуту, пока у той не закончился воздух и только плечи продолжали подрагивать.

— Цю-Цю, ты пала! — Кун Ся похлопала Чэн Ланцю по плечу, смеясь с видом глубокого разочарования.

Кун Ся поняла. Она все поняла.

Все эти странные шепотки на ухо, вся эта атмосфера, от которой она краснела, — все это было лишь попыткой Чэн Ланцю создать двусмысленность перед камерами. Она-то думала, что случилось с ней, несгибаемой железной натуралкой, почему рядом с Чэн Ланцю она сама не своя.

Оказывается, это все проделки Чэн Ланцю!

— Вот как, — Кун Ся наконец перестала смеяться. Она выпрямилась, вскинула бровь и оглядела Чэн Ланцю с ног до головы, словно уличный хулиган. — Вообще-то, я не планировала создавать никаких пар. Кто из порядочных людей этим занимается?

— Но? — подсказала Чэн Ланцю.

— Но, — Кун Ся бросила на Чэн Ланцю понимающий взгляд, — я слышала, у фанатов таких пар огромная аудитория, а кто же откажется от популярности?

Недавно Кун Ся случайно подслушала телефонный разговор своего менеджера Чэнь Юй с кем-то. Сначала Кун Ся хотела быстро уйти, но услышала, как Чэнь Юй говорит о ней самой.

Чэнь Юй, похоже, договаривалась о том, чтобы свести ее в пару с каким-то бездарным красавчиком-айдолом из их же компании, который не умел ни петь, ни танцевать. И это была не шуточная пара, над которой все посмеялись бы, — она хотела, чтобы маркетинговые аккаунты раздули из этого большую новость.

В тот момент у Кун Ся сердце екнуло.

Чэнь Юй не желала ей добра искренне; она, как и компания, просто хотела использовать Кун Ся для заработка. Кун Ся знала это с самого начала. Она и сама никогда не позиционировала себя как высоконравственную артистку; она пришла в этот бизнес, чтобы заработать денег.

Она думала, что сможет смириться с такими взаимовыгодными отношениями, но, услышав слова Чэнь Юй, поняла, что все-таки не может.

Если уж и связывать себя с кем-то, Кун Ся предпочла бы, чтобы это был человек, которого она знает и уважает.

Предложение Чэн Ланцю открыло для Кун Ся совершенно новую перспективу. Отказать Чэнь Юй в лицо требовало большой смелости, но если ее фанаты уже сами решат, что она с кем-то в паре, то Чэнь Юй придется хорошенько подумать, прежде чем навязывать ей кого-то другого.

Со всех сторон Чэн Ланцю была идеальным кандидатом. По крайней мере, она не стала бы пользоваться Кун Ся.

Кун Ся лучезарно улыбнулась и сказала:

— Если это ты, то я, в принципе, могу согласиться. Но у меня есть условие.

— Говори.

— Я буду активом! Я буду супер-активом!

Кун Ся помахала пальцем перед носом Чэн Ланцю и, воспользовавшись ее замешательством, толкнула ее в плечо, ловко прижав к стене в классической позе «кабэдон».

Кун Ся само собой разумеющимся тоном решила, что между ней и Чэн Ланцю вопрос о том, кто будет активом, а кто пассивом, даже не обсуждается — это очевидно любому, у кого есть глаза.

Она прошептала Чэн Ланцю на ухо:

— Слушай внимательно, Цю-Цю, пиар-роман — это не так делается. У нас, натуралок, рамки дозволенного всегда очень широкие.

Голова Чэн Ланцю упиралась в холодную стену, вся ее спина была прижата к ней. Она изо всех сил старалась контролировать себя, сохраняя безопасное расстояние в несколько сантиметров между ними, чтобы они не соприкасались. В том ракурсе, где Кун Ся не могла видеть, у Чэн Ланцю дернулся кадык.

Она непроизвольно сглотнула, но во рту пересохло, и горло царапнуло от сухости. Сердце бешено колотилось.

В течение многих предыдущих бессонных ночей Чэн Ланцю сидела в своем кабинете и снова и снова просматривала страницу Кун Ся. Она не могла участвовать в юности Кун Ся, не знала, как эта сияющая девушка постепенно стала такой, какая она есть сейчас. Она пыталась угадать предпочтения Кун Ся, представляла, как можно ее порадовать. Она убрала подальше мешающие ей сборники стихов — Кун Ся любила прямоту.

Раз уж Кун Ся это нравится, тогда...

Чэн Ланцю услышала свой хриплый ответ:

— Хорошо...

Чэн Ланцю подняла руку и коснулась подбородка Кун Ся. Ее пальцы жадно скользнули по нежной коже, ощущая идеальную, словно выточенную скульптором, линию челюсти. Затем она приблизила свои горячие губы к уху Кун Ся и, почти касаясь ее щеки, прошептала:

— Я думаю, рамки можно сделать еще шире.