Глава 004. Добрый человек

Жун Сюнь привел Юнь Сун в ресторан.

Он оказался довольно щедрым и заказал целый стол мясных блюд.

Юнь Сун ела неторопливо, без спешки и суеты.

— Разве ты не голодна? Почему ешь так медленно?

— Отец с детства учил, что девушка должна вести себя как подобает девушке, иначе другие будут смотреть на нее свысока.

— А где твой отец? Как он мог отпустить тебя одну искать родственников?

Юнь Сун на мгновение замолчала и опустила голову.

Вскоре по ее щекам покатились слезы.

В доме Жун Сюня было пять старших сестер, он с детства рос в окружении женщин и всегда терялся, когда они плакали.

Увидев слезы Юнь Сун, он догадался о причине и не стал больше расспрашивать.

Юнь Сун вытерла слезы тыльной стороной ладони и подняла глаза.

Глаза покраснели, но во взгляде читалось упрямство. — Вы мой благодетель, мне нечего скрывать. Мой отец умер несколько лет назад. У семьи были кое-какие сбережения, так мы прожили несколько лет. Но дяди по отцу стали притеснять нас с матерью, сироту и вдову, и отобрали деньги. Жить стало совсем невмоготу, и мать отправила меня искать родственников. Сама она нездорова и осталась поправлять здоровье в Цинчжоу.

Жун Сюнь прекрасно знал, как тяжело приходится семье, лишившейся опоры.

Многие готовы добить упавшего и посмеяться над чужим горем.

Он пододвинул к ней блюдо с рыбой. — Ешь больше. Если не хватит, закажем еще.

— Господин так добр и великодушен, Сяо Ли никогда не забудет вашей милости, — произнесла Юнь Сун, а про себя подумала: «Чтоб тебе тысячу раз умереть, проклятый! Притворяешься теперь добреньким».

Юнь Сун съела немного, затем встала, вытерла губы, прополоскала рот — все манеры благовоспитанной барышни.

Она отошла в сторону и торжественно поклонилась Жун Сюню. — Благодарю вас, господин.

Жун Сюнь снял с пояса кошелек и протянул ей. — Сегодня найди себе постоялый двор, а завтра возвращайся в Цинчжоу.

— Хорошо, спасибо вам, — Юнь Сун без церемоний взяла кошелек и добавила: — Господин, вы такой добрый человек.

— Добрый человек? — За свою недолгую жизнь мать хвалила его, называя хорошим ребенком, сестры хвалили, называя хорошим ребенком, льстецы хвалили, называя хорошим чиновником, но никто и никогда не называл его добрым человеком.

Потому что все в Юнъане знали о его безжалостности во время кровавой расправы в резиденции Лу-вана.

В народе поговаривали, что он — сам Яма, Владыка Ада.

Словосочетание «добрый человек» давно уже не имело к нему никакого отношения.

Неужели эта неопытная девушка так наивно представляет себе человеческую натуру?

— У Сяо Ли нет ничего ценного, и я не знаю, как отблагодарить вас за такую великую милость. Если у господина есть какая-то просьба, скажите, и Сяо Ли постарается ее выполнить.

Наивность девушки вызвала у Жун Сюня усмешку. Он, великий канцлер, неужели докатился до того, чтобы просить помощи у какой-то девчонки?

— Не стоит принимать это близко к сердцу, — сказал он, помолчал и добавил: — Расходуй эти деньги экономно. Прежде чем что-то купить, спрашивай цену.

— Не беспокойтесь, господин, я все понимаю.

Жун Сюнь взглянул на нее, больше ничего не сказал и ушел.

Выйдя из ресторана и пройдя несколько шагов, он подозвал своего тайного стража Чжоу Фэна. — Проследи за ней. Как только войдет на постоялый двор, можешь уходить.

— Слушаюсь!

В ресторане Юнь Сун убедилась, что Жун Сюнь ушел достаточно далеко, и только тогда вздохнула с облегчением.

Имея дело с таким лисом, как Жун Сюнь, ей приходилось постоянно быть начеку.

Хорошо, что она заранее продумала свою легенду.

Юнь Сун смутно помнила того управляющего по фамилии Чэнь из резиденции Лу-вана.

Однажды на ее день рождения он привез подарки от Лу-вана, а также некоторые местные продукты из Цинчжоу. Так она узнала, что управляющий Чэнь родом оттуда.

Этот управляющий давно мертв. Даже если Жун Сюнь начнет проверять, она сказала, что это дальний родственник, так что вряд ли он что-то выяснит.

Она помнила, что по дороге к Резиденции канцлера была лавка с баоцзы, поэтому заранее поджидала там Жун Сюня.

И действительно, Жун Сюнь попался на крючок.

Если он способен помочь случайной незнакомке, почему тогда был так жесток к ней?

Или ты, Жун Сюнь, всегда был таким двуличным?

Выйдя из ресторана, Юнь Сун еще немного побродила по улицам, затем нашла постоялый двор и, не торгуясь, отдала слиток серебра за комнату.

Подождав около получаса, она незаметно выскользнула через заднюю дверь.

Неважно, следил за ней Чжоу Фэн или нет, она должна была сделать этот шаг.

У ворот дворца она встретилась с Цзюнь Шанем, и во дворец они вернулись уже за полночь.

Юнь Сун очень устала и быстро уснула.

На следующее утро Юнь Сун отправилась на утренний приём.

В такие моменты она обычно слушала, что говорят придворные, выбирая, что запомнить, а что пропустить мимо ушей.

Такой уж она была император — не марионетка.

Те двенадцать лет она всегда помнила слова матери: быть хорошим императором, не позволять никому узнать, что она женщина, — только так можно было спасти их жизни.

Поэтому она всегда лишь присутствовала при обсуждении государственных дел, но не участвовала в них, не говоря уже о принятии решений.

Но в этой жизни у нее появились другие цели.

Сегодня сановники обсуждали два вопроса. Во-первых, через месяц должны были начаться Императорские экзамены Чуньвэй, проводимые раз в два года, и по традиции двор должен был начать подготовку.

Министры уже подали доклады, касающиеся тем экзаменов и назначения главного экзаменатора.

Во-вторых, обсуждался вопрос о выборе императрицы и наложниц для Юнь Сун.

Поскольку Юнь Сун взошла на трон всего в шесть лет, этот вопрос до сих пор не поднимался.

Теперь, когда ей исполнилось шестнадцать, некоторые начали проявлять нетерпение, присматриваясь к гарему.

Переживая события прошлого заново, Юнь Сун уже ясно видела все связанные с этим выгоды и риски.

В прошлой жизни она позволила всему идти своим чередом, выбрала императрицу и взяла наложниц.

Будучи женщиной, она не могла уделять внимание этим девушкам.

Они жили, словно в холодном дворце, но продолжали бороться друг с другом ради интересов своих семей. Одна из них не выдержала и бросилась в колодец на ее глазах.

Когда тело достали, оно так раздулось от воды, что его невозможно было узнать.

Юнь Сун была потрясена. Это был не просто испуг, ей было стыдно. Она почти не видела эту невинную девушку, не обменялась с ней и парой слов, но та все равно погибла.

— Вопрос о выборе императрицы отложим на будущее.

На утренних приёмах Юнь Сун почти всегда молчала. Ее внезапное вмешательство заставило всех в зале замереть на мгновение.

Удивленные, они не сразу нашлись, что ответить.

Нужно говорить то, что должно быть сказано.

Юнь Сун перевела дыхание и продолжила: — Я еще молод и не думаю о выборе императрицы. Сейчас мне следует усердно учиться и перенимать у вас, господа министры, опыт управления государством.

При этих словах Цинь Му не смог сдержаться.

Это был дядя Юнь Сун, родной брат вдовствующей императрицы Цинь Чжи, занимавший должность Чанши при канцлере.

Он первым высказался, потому что его дочь была одной из претенденток на титул императрицы.

— Ваше Величество правит уже десять лет. Гарем не может оставаться без хозяйки.

— Мне всего шестнадцать. Канцлеру уже двадцать четыре, а он до сих пор не женат. Куда мне торопиться? — Юнь Сун посмотрела на Жун Сюня и заметила, что он тоже смотрит на нее.

Услышав упоминание о себе, он явно на мгновение замер, словно удивленный.

Не дожидаясь ответа Жун Сюня, Цинь Му возразил: — Ваше Величество — правитель государства, как можно сравнивать вас с другими? Выбор императрицы — это вопрос государственной важности.

— Вы, господа чиновники, — тоже основа государства. Канцлер еще не женат, как же я могу? Канцлер, что вы скажете?

Разговор снова вернулся к Жун Сюню. Цинь Му внутренне занервничал: справиться с этим юным императором было гораздо проще, чем с лисом Жун Сюнем.

Прежде чем Цинь Му успел открыть рот, Жун Сюнь сказал: — Ваше Величество еще юны, разум не вполне созрел. Этот вопрос можно обсудить после экзаменов Чуньвэй, не поздно.

Раз Жун Сюнь высказался, а семьи Ван и Яо не возражали, остальные промолчали.

Лицо Цинь Му застыло, он с трудом выдавил: — Канцлер говорит разумно, но это дело нельзя откладывать…

— Господин Цинь хочет принудить к сделке? — неторопливо спросил Жун Сюнь.

Цинь Му на мгновение растерялся и пробормотал: — Не смею. — Затем он поднял голову, вновь обретя уверенность, и сказал: — Что касается экзаменов Чуньвэй, этот скромный слуга, хоть и не обладает талантами, хотел бы предложить свою кандидатуру…

Яо Ань, не дожидаясь конца фразы, ответил: — Раз уж знаете, что не обладаете талантами, то и предлагать себя не стоит.

Хотя Цинь Му и был братом вдовствующей императрицы и пользовался большим почетом, у него был недостаток: он был груб и необразован.

Цинь Му всегда старался вращаться в кругу известных ученых и изысканных господ, чтобы создать себе хорошую репутацию. Но сегодня Яо Ань прямо указал на его слабое место. Видя, как коллеги рядом сдерживают смех, Цинь Му не смог сохранить лицо, его щеки то краснели, то бледнели.

Но он быстро возразил: — Уж не хочет ли господин Яо сам взяться за это дело? Я слышал, в прошлом месяце господин Яо болел. Хватит ли у вас сил? Как бы не опозориться перед всеми учениками, вот уж будет посмешище.

— Одному не хватает знаний, другой нездоров. Мне кажется, обе кандидатуры не слишком надежны. Может, в этот раз главным экзаменатором назначим канцлера? Очередь как раз за ним, не так ли?

Все чиновники разом посмотрели на Жун Сюня.

Жун Сюнь нахмурился. Юнь Сун уже встала, зевнула и сказала: — Значит, решено. Я что-то устала, плохо спала ночью. Прошу канцлера самому составить экзаменационные вопросы, не нужно меня извещать.

Эти слова задели что-то в душе Жун Сюня. Он не успел возразить, да и, похоже, не хотел возражать.