Глава 6

Глава 6

Ранний отбой и ранний подъем в глазах Джозефа были эталоном хорошего ребенка. Едва солнце показалось на горизонте, Тан Го-го послушно открыла глаза. Какими бы искаженными ни были ее биологические часы, почти год принудительного соблюдения здорового режима дня так или иначе оставил свой след.

Обычно Тан Го-го, ложившаяся и встававшая рано, не чувствовала сонливости. Но сегодня под ее глазами залегли густые темные круги. Джозеф, всегда внимательно следивший за состоянием девочки, мгновенно заметил неладное. Особенно странным было то, что Тан Го-го, казалось, уже оправилась от горя из-за неудачи с получением бесплатного скина.

По идее, это событие должно было погрузить девочку в уныние как минимум на все утро, а Джокер и Фань У-цзю не упустили бы случая позлорадствовать над ее несчастьем. Но, как ни странно, во время обеда вся троица вела себя на удивление мирно.

Даже когда Фань У-цзю стащил куриную ножку из ее тарелки, Тан Го-го совершенно не разозлилась, а наоборот, весьма фальшиво похвалила его за красоту.

Тут уж не только Джозеф, но и все Охотники в поместье подумали, что у Тан Го-го не все в порядке с головой. Раньше не то что еду изо рта выхватить — стоило этим двум сорванцам неправильно посмотреть друг на друга, как они тут же начинали ссориться. А сейчас...

Все Охотники, включая Се Би-аня, хорошо знавшего характер своего брата, не сговариваясь, посмотрели на Джозефа. В их взглядах читалось нечто вроде: «Братец, ты и вправду вырастил из ребенка дурочку». Это сильно задело утонченное самолюбие Джозефа.

Однако на людях Джозеф никогда не позволял себе выглядеть неэлегантно. Поэтому он терпеливо закончил обед и, вытирая губы, бросил скрытый взгляд на свою подопечную простофилю.

Увидев, как Тан Го-го подскочила к Фань У-цзю и начала шептаться с ним, Джозеф с улыбкой на губах выпустил из-под длинного стола одного из своих Патрульных, чтобы подслушать их разговор.

Разговор он услышал, но от злости лицо Джозефа позеленело.

Тан Го-го произносила совершенно неискренние слова: «Черныш! Мой добрый брат!»

— Хватит меня тошнить, у меня только один брат — мой старший брат! — Фань У-цзю явно плохо переносил такое обращение. Он дернул плечом, но самодовольное выражение на его лице скрыть было невозможно.

— Нет-нет-нет, с того момента, как ты одолжил мне телефон, ты мой брат навеки! — Она смогла получить бесплатный скин, подключившись к сети Черныша. Одного этого было достаточно, чтобы Тан Го-го была готова упасть на колени и назвать его папой.

— Пустяки, чего так радоваться? Считай, это я, твой господин, тебя наградил. Можешь кланяться и уходить, — Фань У-цзю тоже боялся, что из-за такого энтузиазма Тан Го-го они выдадут себя, и Джозеф все узнает. Он торопил ее уйти, но тут почувствовал, что наступил на что-то под ногой. — Что это? Брат, я тебе на ногу наступил?

Рядом с Фань У-цзю сидел только Се Би-ань. Беспокоясь о брате, он быстро отдернул ногу, но увидел, что тот покачал головой.

— Нет, как бы я ни сидел, моя нога никак не могла оказаться под ногой У-цзю.

Фань У-цзю с недоумением посмотрел вниз и наконец увидел, что у него под ногой... Да это же тот самый «глаз», который он так любит ставить, когда ловит людей!

Неподалеку раздался мягкий смешок, но Фань У-цзю легко уловил скрытую в нем убийственную ауру. Он поднял глаза и увидел насмешливое лицо Джозефа и хищный блеск в его сапфировых глазах.

Черт! Опекун застукал, как он портит ребенка!

Тан Го-го по-прежнему ничего не подозревала. В конце концов, до сих пор Охотники не показывали ей истинную сущность поместья. Эта девочка была такой простофилей, что даже спустя год все еще считала поместье просто благодатным местом, где можно получать зарплату ни за что.

Но Фань У-цзю прекрасно знал назначение Патрульного. Его сердце мгновенно похолодело.

Фань У-цзю немного побаивался Джозефа, потому что тот чем-то напоминал его собственного брата. Оба внешне были нежными и сговорчивыми красавцами, но на самом деле оба были коварны до такой степени, что могли бы потягаться с самим небом. В некотором смысле с Джозефом было даже сложнее, чем с его братом.

Ведь его брат был настоящим благородным мужем (цзюньцзы), а благородные мужи знают меру. А эти средневековые джентльмены из-за границы — у них же сплошные козни на уме.

— Го-го, — неизвестно, из сочувствия ли к Тан Го-го, но Фань У-цзю на редкость не стал обзывать ее слабачкой, а назвал по имени. — Крепись.

У Фань У-цзю, как у соучастника, тоже защемило сердце. Джозеф не станет бить Тан Го-го, но его-то он точно побьет!

На мгновение Фань У-цзю даже не знал, кому сочувствовать больше — себе или Тан Го-го.

Тан Го-го: ???

Знакомая хватка вцепилась в ее воротник сзади. Не зря госпожа Вальлетта шила эту одежду — она даже под весом Тан Го-го не порвалась.

Это знакомое ощущение... Не оборачиваясь, Тан Го-го знала, кто ее схватил.

Совершившая проступок Тан Го-го сглотнула. Но ведь Джозеф не должен был знать об этом деле. Собравшись с духом, она повернула голову, собираясь изобразить самое невинное выражение лица, но вся ее уверенность в своей правоте рассыпалась в прах при виде взгляда Джозефа, который, казалось, уже все понял.

Это еще раз доказывало, какую сильную душевную травму нанесла бедной простофиле жизнь за этот год.

— Я сознаюсь! Во всем сознаюсь! — взвыла Тан Го-го и громко расплакалась. Только вот в уголках ее глаз не было ни слезинки — явно неискреннее раскаяние.

Стоявший рядом Фань У-цзю невольно зажал ухо. От крика он даже не расслышал, что только что сказала Тан Го-го.

Тан Го-го воспользовалась этим моментом, схватила Фань У-цзю за косичку, и Джозефу даже не пришлось допрашивать — она сама без колебаний сдала его: «Это все Черныш меня заставил! Папа!»

Услышав слово «папа», Джозеф разозлился еще больше. Если бы Тан Го-го действительно была его кровной родственницей, он бы на месте себя прикончил. Ведь допустить такое осквернение благородной крови — какой смысл ему тогда жить?

Тем временем Фань У-цзю наконец осознал, что его предали. Это уже даже не хрупкая дружба, бумага и то прочнее!

От злости Фань У-цзю даже перешел на родной диалект: «Ах ты, дубина! Я тебя сейчас зонтом...»

Он не успел договорить, как Се Би-ань, строго следивший за поведением младшего брата, зажал ему рот: «У-цзю, не смей ругаться!»

— Прошу прощения, мой младший брат был резок, — Се Би-ань отпустил брата, только когда тот немного успокоился. Обычно он не вмешивался в такие дела, и сейчас у него немного разболелась голова.

По отдельности они такие послушные и милые «дети», почему же вместе становятся такими несносными?

— Го-го тоже виновата, я ее как следует проучу, — Джозеф держал Тан Го-го одной рукой без видимых усилий. Другой рукой он погладил ее по голове. Нежный жест сопровождался нежным тоном, но в глазах Тан Го-го это ничем не отличалось от дьявола.

Потому что она поняла истинный смысл этой фразы:

【Дома я с тобой разберусь!】