На горной тропинке Сун Нин бежал трусцой за Цзян Юнь, которая шла вперед, не оборачиваясь: «Старшая сестра, старшая сестра!
Подожди меня!»
На его лбу выступила тонкая пленка пота — не от усталости, а от волнения.
Старшая сестра сердилась.
Цзян Юнь не обращала на него внимания.
Сун Нин не решался подойти ближе, следовал за ней по пятам. Через некоторое время он нерешительно пробормотал: «Старшая сестра учила меня, что если можно решить дело кулаками, то не стоит…»
Не успел он договорить, как Цзян Юнь резко обернулась!
Сун Нин посмотрел на нее и проглотил оставшиеся слова.
Он отступил на два шага и понуро опустил голову.
Цзян Юнь хотелось взреветь от злости, но, видя его покорный вид, она не смогла вымолвить ни слова упрека.
Ночной ветер развевал тонкую одежду юноши, подчеркивая его худощавую, но крепкую фигуру.
Цзян Юнь издалека видела густые ресницы Сун Нина, опущенные вниз, его тонкие, плотно сжатые губы, в которых читались раскаяние и обида.
«Эх, все-таки еще ребенок», — подумала она.
Цзян Юнь была подобрана матерью Сун Нина.
Когда ее нашли, ей было всего три-четыре года. Маленькая, робкая девочка в диких горах, с большими влажными глазами. Тетушке Лю она понравилась с первого взгляда.
А А-Нин в то время еще был в животе у матери.
Тетушка Лю и была матерью Сун Нина. Когда Цзян Юнь в шесть лет начала учиться у нее боевым искусствам, она стала называть ее Наставницей.
Когда Цзян Юнь подобрали, на подкладке ее воротника золотой нитью был вышит иероглиф «Цзян». Наставница сказала, что в тот день были очень красивые облака (юнь), поэтому и дала ей имя Цзян Юнь.
Глаза Сун Нина — с округлыми внутренними уголками, а радужка — цвета глазури — были очень похожи на глаза его матери. Только у одной они сияли, как цветы персика, а у другого были холодны, как горный пруд.
На самом деле, в детстве Сун Нин не был таким.
Кругленький розовый комочек, он улыбался всем, кого видел, любил бегать за Цзян Юнь, невнятно лепеча: «Сестличка, подозди…». Стоило ему позвать, как Цзян Юнь радостно откликалась, поворачивалась, чтобы обнять его и потискать его пухлые ручки.
Однако, если подумать, резкая перемена в характере Сун Нина была неразрывно связана с Цзян Юнь.
В год смерти Наставницы Сун Нину не было и десяти лет. В Крепости Цинъюнь некоторое время царила смута.
Перед смертью Наставница завещала Цзян Юнь стать новой атаманшей. Четырнадцатилетняя девчонка, на которую с жадностью смотрели все главари. На седьмой день поминок по Наставнице Великий старейшина и вовсе разбил ее поминальную табличку. Цзян Юнь тут же выхватила клинок!
Она помнила, что тогда использовала прием «Утренний ветер и убывающая луна» — изысканный прием из техники Клинка Падающей Луны.
Наставница научила Цзян Юнь многим техникам, но именно Технику Клинка Падающей Луны она редко позволяла ей использовать.
Потому что Клинок Падающей Луны не вынимают из ножен просто так — вынув, его нужно напоить кровью.
Цзян Юнь обнажила клинок, прыгнула вперед и нанесла удар по запястью Великого старейшины. Ее движения были легкими и изящными. Прежде чем присутствующие в зале успели что-либо разглядеть, она уже вложила клинок обратно в ножны, оставив на полу отрубленные пальцы.
Великий старейшина, тряся изувеченной рукой, выбежал из поминального зала, громко воя от боли, и больше его никто не видел.
Главари в зале переглядывались в ужасе. Они лишь услышали, как Цзян Юнь, указав на останки на полу, сказала: «Уберите это».
С тех пор на Пике Цинъюнь никто больше не смел поднимать смуту.
Все дела крепости, большие и малые, легли на плечи Цзян Юнь. Опыта у нее было мало, и справляться было нелегко.
В то время она была так занята, что едва касалась ногами земли. И именно в то время она заметила, что люди в крепости начали обсуждать и задирать Сун Нина.
— Завтра принеси еще золота, серебра и фруктов!
Двое разбойников лет двадцати с небольшим толкнули девятилетнего Сун Нина на землю. Увидев, что он молчит, они злобно добавили: «Не смей говорить старшей сестре, иначе мы найдем способ с тобой расправиться!»
Цзян Юнь случайно увидела эту сцену, когда пошла на задний склон горы.
Она стояла за скалой и видела все от начала до конца. От гнева у нее заскрипели зубы, но она не вмешалась.
Когда Сун Нин поднялся и отряхнул следы от ботинок со своей одежды, Цзян Юнь вышла из-за скалы: «А-Нин».
Увидев Цзян Юнь, Сун Нин тут же улыбнулся: «Старшая сестра». Он так быстро скрыл свои чувства, будто только что униженным, слабым и беспомощным ребенком был не он.
Сердце Цзян Юнь сжалось. Она незаметно взяла Сун Нина за руку: «Ты хорошо живешь в последнее время? У старшей сестры совсем нет времени побыть с тобой».
— Все хорошо, — без колебаний ответил Сун Нин, качая головой.
— Тогда… ты хочешь что-нибудь сказать старшей сестре? — не унималась Цзян Юнь.
Сун Нин снова покачал головой. Через мгновение он поднял на нее глаза. Его детское лицо выражало не свойственные его возрасту понимание и сочувствие: «Старшей сестре очень тяжело, не нужно беспокоиться обо мне по пустякам».
Цзян Юнь не нашлась, что ответить, и лишь погладила его по голове.
Они дошли до персиковой рощи и сели. Цзян Юнь немного подумала и вдруг с хитринкой спросила: «А-Нин, хочешь быть таким же грозным, как старшая сестра?»
Сун Нин посмотрел на нее с недоумением, но все же кивнул. Однако тут же быстро опустил голову и тихо сказал: «Но они меня не боятся».
В глазах ребенка читались уныние и упрямство, ресницы были влажными.
Цзян Юнь мягко погладила Сун Нина по затылку, не заставляя его поднимать голову, и твердо сказала: «А-Нин, запомни. В следующий раз, если кто-то скажет тебе хоть слово, которое тебе не понравится, избей его так, чтобы он не смог сказать второго!»
Цзян Юнь сжала кулак и сделала свирепое лицо.
Сун Нин поднял глаза, посмотрел на нее и улыбнулся. В его ясных зрачках будто зажглись звезды, но вскоре они снова потускнели: «Но я плохо дерусь».
— Это потому, что наш А-Нин еще маленький, — Цзян Юнь с улыбкой обняла Сун Нина за плечи, позволяя ему прислониться к себе, и посмотрела вдаль. — Когда ты вырастешь, ты обязательно станешь таким же выдающимся, как твоя мать.
— Завтра старшая сестра отправит тебя учиться фехтованию на мечах.
— Правда? — в глазах Сун Нина вспыхнула нескрываемая радость. Получив подтверждение, он счастливо закружился на месте…
За последующие шесть-семь лет это был последний раз, когда Цзян Юнь видела Сун Нина таким ребенком.
Сун Нин действительно был чрезвычайно талантлив. Его меч звался «Поющий Иней», и он достался ему от Наставницы.
Перед смертью Наставница успела научить его лишь основам движений и некоторым секретным формулам. Позже Цзян Юнь обошла всех известных мастеров в округе, и мастерство Сун Нина в фехтовании стало расти не по дням, а по часам.
С тех пор никто больше не смел его задирать.
А Сун Нин действительно полностью последовал ее совету. Перед посторонними он всегда был холоден и суров, совершенно не похож на энергичного юношу пятнадцати-шестнадцати лет.
«Эх, все-таки я сама его таким сделала».
В ту ночь, глядя на худощавого, упрямого Сун Нина, Цзян Юнь подумала: «Как же я скучаю по тому кругленькому розовому комочку».
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|