Глава 2. Она схватила его за рукав (Часть 1)

Глава 2. Она схватила его за рукав

Когда до него оставалось не больше десяти метров, Лин Шу невольно замедлила шаг. Сердце билось неровно.

Прохожие останавливались посмотреть, и вокруг собиралось все больше людей. Многие снимали происходящее на телефоны.

Лин Шу много лет размышляла о смысле занятий музыкой. Первая причина — любовь к музыке, вторая — желание стоять на сцене и купаться в аплодисментах. А третья…

Мало кому это удается — использовать музыку, чтобы помочь потерянным найти свой путь, чтобы вибрации струн находили отклик в душе и исцеляли сердца.

Цюй Чжихэн был именно таким человеком.

Толпа загородила Лин Шу обзор, и ей пришлось пробираться сквозь собравшихся.

Сначала она увидела футляр от виолончели, затем длинные ноги, обтянутые идеально сидящими брюками без единой складки, и, наконец, напряженные, тонкие пальцы левой руки, лежащие на струнах.

У него были длинные, гибкие пальцы с удивительным размахом — несомненный талант как для игры на виолончели, так и на фортепиано.

Виолончель в его руках выглядела старой, с потертостями. Позже, изучив информацию о нем, она узнала,

что этому инструменту было больше двухсот лет. Он пережил войны, сохранился в прекрасном состоянии и побывал в руках выдающихся виолончелистов разных эпох, пока его не приобрел на аукционе австрийский коллекционер.

Последним владельцем этой виолончели стал Цюй Чжихэн. В тот год он только что получил мировую премию в Австрии. Молодой талант сразу же привлек внимание коллекционера, который подарил ему этот двухсотлетний инструмент.

Но после трагической смерти Цюй Чжихэна виолончель осталась в его доме, а затем попала в музей музыки.

Лин Шу подошла к толпе и долго стояла, слушая со всеми этот сольный концерт мирового уровня.

Даже спустя десять лет, повидав множество музыкальных гениев, она, как и тогда, смотрела на его подвижные пальцы, безупречную технику, сосредоточенное выражение лица… и полностью погружалась в музыку.

Осенью в Германии темнеет рано. Около пяти-шести вечера сумерки уже сгущались. Желтые гирлянды, развешанные на деревьях, к ночи превращались в россыпь звезд.

Лин Шу снова сидела на земле перед ним, не скрывая своего восхищения, и несколько раз на ее глазах выступали слезы от печали, звучавшей в его музыке.

Когда он закончил последнюю пьесу, медленно опустил смычок и встал, прохожие разразились аплодисментами. Несколько пожилых людей подошли к нему, спрашивая его имя и информацию о концертах.

Цюй Чжихэн вежливо поклонился, спокойно выслушал похвалы, отвечая сдержанной улыбкой, и произнес на безупречном немецком: — В настоящее время у меня нет планов давать концерты. Благодарю за внимание.

Лин Шу знала, что это, возможно, было его последнее выступление перед смертью — чистое прощание, не связанное ни с соревнованиями, ни со славой. Прощание с жизнью.

Когда толпа разошлась, Лин Шу зашла в тот же цветочный магазин, где ее обслужил тот же продавец. Она купила букет белых роз за 6,58 евро — все наличные, что у нее были.

Она долго ждала. Цюй Чжихэн спокойно и тщательно поправлял струны и смычок. Внешне он был совершенно спокоен. Закончив, он закинул футляр за спину.

Согласно информации, его рост был 192 сантиметра. С футляром от виолончели за спиной он казался Лин Шу невероятно высоким.

Прежде чем подойти и подарить цветы, Лин Шу перебрала в голове тысячи вариантов. Она не изучала механизмы развития депрессии и не знала, как ему помочь.

Она еще не придумала, как начать разговор, когда Цюй Чжихэн случайно обернулся и увидел ее. В его взгляде не было ни тени эмоций.

Раз уж их взгляды встретились, Лин Шу взяла букет белых роз и подошла к нему.

Хотя в ее голове роились тысячи слов — «спасибо», «живите долго», «вы замечательный»… — в итоге она произнесла почти те же слова, что и в прошлой жизни: — Спасибо вам. Ваша музыка исцелила меня. Если бы это было возможно, я хотела бы встретить вас раньше.

Это было правдой. Она невольно представляла, что, если бы встретила его раньше, то, возможно, узнала бы о его страданиях, и он не оказался бы в таком положении.

Он посмотрел на нее как на совершенно незнакомого человека. Его черты лица были тонкими и мягкими, но линия подбородка — острой, словно выточенной из камня. Взгляд был спокойным.

Но она знала, что это всего лишь вежливость и хорошее воспитание. Между ними все еще лежала пропасть.

Она протянула ему белые розы. Он перевел взгляд на цветы, помолчал, слегка улыбнулся и кивнул: — Спасибо.

На этот раз Лин Шу не ушла сразу. Хотя, возможно, если бы она оставила его, лишь мелькнув перед глазами, это произвело бы на него более сильное впечатление. Но она знала: если он сегодня исчезнет из ее поля зрения, никто не сможет предотвратить его смерть.

Она немного помедлила и с грустью произнесла: — На самом деле… сегодняшний день — самый печальный с тех пор, как я приехала в Германию.

Ее настроение было совсем другим, но, переключив его внимание на свои проблемы, она, возможно, сможет ослабить его настороженность и заставить относиться к ней не как к незнакомке.

— Что случилось? — спросил он, но в его голосе не было любопытства, лишь вежливость.

— Всего два часа назад я получила отказ из Штутгартской Высшей школы музыки. Похоже… мне негде учиться.

Лин Шу горько улыбнулась, повторяя свои истинные чувства десятилетней давности: — Это совершенно чужая для меня страна. Я давно не слышала родную речь, поэтому, увидев вас… почувствовала что-то близкое.