Глава 9 (Часть 1)

— Дорогой, не выпускай Цяо Сяоцяо на балкон! Краска на картине Ци Си еще не высохла!

— Хорошо, хорошо, я спущусь с ним вниз, прогуляемся.

— Возвращайся поскорее, я пойду резать овощи.

Отец Ци Си, Ци Яньтай, взял клетку с попугаем, свободной рукой щелкнул Ци Си по лбу и, улыбаясь во все тридцать два зуба, выскользнул за дверь, преследуемый ворчанием жены: «Ци Яньтай! Ци Си занята, не мешай ей!»

Ци Си, разговаривавшая по видеосвязи, вынуждена была прерваться и объяснить председателю: — Извините, мой отец вышел погулять с попугаем.

Председатель, Вэй Синь, прищурилась и сказала на языке жестов: — Какое праздничное имя у попугая! Наверняка, это ты его так назвала.

Председатель — женщина чуть за сорок, в строгих очках, как у учителя Вана, но без его чопорности. Она всегда заботилась о своих подчиненных… например, подарила Ци Си ярко-желтого попугая с красными щечками.

— Когда я принесла Цяо Сяоцяо домой, отец наотрез отказался его держать, говорил, что попугаи шумные, и на балконе будет один птичий помет. А теперь Цяо Сяоцяо — его любимица, а я осталась не у дел, — Ци Си, заметив, как похудела председатель, спросила с беспокойством: — Мне очень неловко, что все дела в Комитете легли на ваши плечи. Может быть…

— Нет, — ответила Вэй Синь на языке жестов, — я тогда взяла тебя под свою защиту, чтобы ты не стала мишенью для всеобщей критики. Сейчас ситуация нестабильна, не раскрывай свои карты раньше времени. В безвыходном положении козырь — это твой спасательный круг, но если выложить его слишком рано, он превратится в смертный приговор. Закончив фразу, председатель кокетливо подняла руку, изображая цветок, словно желая развеять беспокойство Ци Си.

Председателя Комитета по самоуправлению русалок зовут Вэй Синь. Несмотря на небольшой рост и хрупкое телосложение, она действовала решительно и быстро. Ци Си казалось, что если бы не инвалидное кресло, Вэй Синь была бы такой же энергичной, как Ци Цяо.

Когда Вэй Синь защитила Ци Си в Первом спецгоспитале, она еще не была так слаба здоровьем. Несмотря на проблемы с передвижением, она была довольно крепкой и за одну ночь усмирила весь Комитет, настояв на том, чтобы Ци Си пошла учиться в университет.

Ци Си хорошо помнила слова Вэй Синь: «Девочка так упорно училась все эти годы, сдала экзамены, несмотря на боль. Неужели вы хотите, чтобы она смотрела, как двери любимого университета закрываются перед ней? Нам, русалкам, и так нелегко живется, а вы еще хотите сами себя ограничивать?»

— Я недавно проверила информацию о девушке, о которой ты говорила, и действительно обнаружила кое-что, — Вэй Синь отбросила шутливый тон и, выпрямившись, продолжила на языке жестов. — Похоже, это не единичный случай. Начав расследование, мы обнаружили череду проблем: башня высокочастотной передачи в университетском городке давно неисправна, но никто не сообщил о поломке; несколько студентов были насильно подвергнуты инъекциям нейротоксина и вступили в организацию противников русалок… Мы даже выяснили, что в вашей школе есть один из старейшин внутреннего круга Комитета.

— Что старейшина делает в нашей школе? — спросила Ци Си. — Вы же говорили, что большинство старейшин настроены против людей? Зачем им находиться в каком-то университете?

— Большинство настроено против, но есть и те, кто лоялен к людям. Например, «мирские рыбы», как ты, выросшие в человеческом обществе и относящиеся к людям с пониманием и дружелюбием, — ответила Вэй Синь.

— Я не такая, — возразила Ци Си.

Вэй Синь рассмеялась: — Я вижу, как хорошо ты ладишь со своей семьей. Поверь в себя, ты как раз из тех, кто говорит одно, а думает другое. В следующий раз, когда будешь принимать решение, попробуй поступить наоборот.

Ци Си промолчала.

— Ладно, не буду мешать вашему семейному ужину. Хорошо отдохни, а в понедельник мы поедем в твою школу и поговорим с этим старейшиной.

Как только Вэй Синь отключилась, вернулся отец Ци Си. Клетки в его руках уже не было, а Цяо Сяоцяо важно восседал у него на плече, приглаживая перья.

Ци Си взяла куртку отца и повесила ее на вешалку. — Папа, а где клетка Цяо Сяоцяо?

— Ой, я оставил ее у шахматного столика! — хлопнул себя по лбу Ци Яньтай.

Он тут же схватил куртку и собрался выбежать, но в спешке смахнул с вешалки красный шарф.

Мать Ци Си, Цинь Сыфэн, вышла из кухни, ворча на рассеянность мужа, и подняла шарф. — Ты же не любишь такие ярко-красные вещи? Я в прошлом году купила тебе красное платье, ты его ни разу не надела… А этот шарф хороший, дорогой, наверное?

— Нет, не дорогой, — рассеянно ответила Ци Си.

— Тогда в следующий раз купишь и мне такой, — подняла бровь Цинь Сыфэн.

Этот красный шарф подарила Ци Си Ци Цяо. То ли из-за яркого цвета, то ли из-за необычного фасона, но Цинь Сыфэн он запал в душу.

— На самом деле, это подарок от подруги, — сказала Ци Си, глядя на шарф и вспоминая Ци Цяо. — Я хотела постирать его и убрать…

Цинь Сыфэн, сдерживая улыбку, спросила: — А кто из настоящих друзей дарит шарфы? Шарф — это символ вечной связи. Тем более, этот шарф явно парный к тому, что на твоей картине.

Ци Цяо действительно вела себя не как обычный человек. Известная певица, а с первой встречи начала флиртовать. Кто знает, как она общается с другими.

Ци Си не хотела об этом думать.

Тем более, что обещанный билет на концерт так и не появился. Ци Цяо обещала привезти его первого числа!

— Ладно, иди мой руки, ужин готов, — сказала Цинь Сыфэн. — И убери свою «подружку» с балкона, а то Цяо Сяоцяо ее заклюет.

Точно! Картина на балконе!

Ци Си поспешила на балкон. Цяо Сяоцяо сосредоточенно разглядывал картину. На ней была изображена женщина с собранными волосами и изумрудно-зеленым шарфом, небрежно накинутым на плечи. Она выглядела невероятно красивой и свободной, даже со спины.

Любопытный попугай наклонил голову и потянулся клювом к красавице, но вместо приятного аромата почувствовал запах краски!

Расстроенный Цяо Сяоцяо взмахнул крыльями и спрятался у Ци Си на груди, уткнувшись в ямку у ключицы.

Ци Си присела, чтобы убрать картину, и погладила желтые перышки попугая. — Не бойся, Цяо Сяоцяо, это — Да Цяо, она не ест попугаев.

Попугай дрожащим голосом произнес: — Совет да любовь!

— Ци Си, я забрала твой шарф постирать! — крикнула из комнаты мать.

— Хорошо! — Ци Си вздрогнула. Ей вдруг подумалось: а что, если слова Цяо Сяоцяо — это знак?

Но тут же решила, что, наверное, это просто суеверие, перенятые от русалок.

Нет никакой судьбы, все решают люди.