Глава 4

Глава 4

Глава 4

Когда Лин Си вернулась во двор, Сяо Суй уже извелась от ожидания. К счастью, Лин Си успела вернуться до того, как Сяо Суй сообщила о ее пропаже.

— Прародительница, где вы были?

Лин Си вместо ответа спросила: — Сяо Суй, сколько тебе лет?

Сяо Суй немного удивилась, но все же снова представилась: — Вы опять забыли? Я потомок тысячелетнего духа гинкго и человека, поэтому с рождения имею человеческий облик, но на самом деле мне всего двадцать лет.

Лин Си ответила, что поняла, и Сяо Суй втянула ее во двор. Некоторое время они молчали.

Когда Сяо Суй открыла контейнеры с едой, Лин Си снова спросила: — Ты видела когда-нибудь Лун Цао из Подземного мира?

— А? — Сяо Суй почесала голову. — Дорога в Подземный мир закрыта уже тысячу лет. Те, кто туда отправляются, не возвращаются. Даже мой отец, старый гинкго, его не видел.

Лин Си что-то промычала в ответ и замолчала.

Во дворе дома Ли Юэ юноша, прежде окутанный аурой смерти, все еще спокойно лежал в кровати. Только лицо его оставалось бледным, других отклонений не наблюдалось.

Он слегка хмурился, на лбу выступили капельки пота, словно ему снился кошмар.

Родители Ли Юэ и Хэ Синь находились в главном зале. В спальне никого не должно было быть, но в какой-то момент у изголовья юноши появился человек.

Инь Чэн видел, что юноше снится кошмар, но не стал его будить. Вместо этого он закрыл глаза и вошел в его запутанный, хаотичный сон.

Картины в сновидении юноши сменялись слишком быстро, но почти все они были знакомы Инь Чэну — места, которые он давно покинул.

Вдоль всей Дороги в Подземный мир росли цветы гиганского ликориса. Казалось, протяни руку — и дотронешься, но на самом деле они были бесконечно далеки. Длинная Дорога в Подземный мир словно не имела конца.

Сновидение изменилось, и появился новый пейзаж.

Вокруг все еще цвели красные цветы, собранные в пышные гроздья, но это были уже не цветы гиганского ликориса.

Это не были растения Подземного мира. Инь Чэн чувствовал, что они ему знакомы, но не мог вспомнить, что это.

Картинка снова изменилась, и он оказался во дворце.

Сине-зеленая черепица, с потолочных балок свисала огромная жемчужина ночного сияния, освещая темный подземный дворец, словно днем.

Посреди дворца стоял трон. Бронзовый стол перед ним был пуст. Когда Инь Чэн подошел ближе, перед ним вдруг возникло водное зеркало. Сквозь бесконечный туман проглядывал коричневый камень с алыми иероглифами: Камень трех жизней.

— Император, ваш подчиненный лишь мечтает, чтобы однажды на этом Камне трех жизней появилось и мое имя.

…

Прошло много времени, прежде чем Инь Чэн вспомнил, что до сих пор не видел хозяина этого сна. Он поднял голову от водного зеркала.

Пейзаж снова изменился.

Он снова стоял у Камня трех жизней, а перед ним на коленях стоял окровавленный молодой генерал.

— Император, я вернулся.

Он услышал свой собственный голос: — Три жизни еще не прошли.

Молодой генерал поднял голову, и на его лице появилась полная тоски и бесконечной печали улыбка: — Ли Юэ ни о чем не жалеет.

В сновидении вдруг раздался женский голос. Инь Чэн сразу узнал голос Лин Си: — Почему?

Ли Юэ замер: — Приветствую Императрицу.

— Я спрашиваю, почему?

— Боги и демоны различны…

Облик Лин Си наконец стал четким, но, в отличие от нынешней, во сне она была полна божественной ауры.

— Когда я вернусь в Небесный мир, я внесу тебя в список богов.

На лице Ли Юэ отразилось изумление.

— Я единственная Луннюй среди богов. С тех пор, как я ступила в Подземный мир, ты стал моим стражем, и тебе надлежит быть богом.

Не волнуйся, я обязательно сделаю так, чтобы вы были вместе.

На этом сновидение оборвалось. Инь Чэн медленно открыл глаза и горько усмехнулся.

Обещание, данное десять тысяч лет назад, забыла Лин Си, забыл Ли Юэ, и он тоже забыл.

С первой встречи с Лин Си Инь Чэн знал, что наконец нашел тот самый результат, которого желал.

В Лин Си не осталось ни капли божественной ауры, и она сама поверила, что родом из Подземного мира.

Он пожертвовал своей Императрицей, чтобы получить то, чего хотел.

За дверью послышались шаги. Инь Чэн, не колеблясь, развернулся и ушел.

Родители Ли Юэ решили остаться за дверью, позволив Хэ Синь войти одной.

Хэ Синь шаг за шагом подошла к кровати и внимательно посмотрела на Ли Юэ.

Спустя долгое время она тихо произнесла: — Ли Юэ, давай больше не будем видеться.

Спина девушки выглядела упрямой и хрупкой. Инь Чэн прислонился к окну и, проводив ее взглядом, окончательно покинул дом Ли.

Летним днем погода меняется быстро.

Сяо Суй вбежала во двор с горшком Лун Цао в руках, и в ту же секунду хлынул ливень.

Белый кот запрыгнул на стол и с любопытством обнюхал горшок с ярко-зеленой травой.

Лин Си тоже вышла: — Что это?

— Лун Цао. Я весь птичий рынок обошла, чтобы его найти.

Лин Си подошла поближе, осмотрела растение, подняла глаза на Сяо Суй, чье лицо выражало надежду на похвалу, и безжалостно сообщила ей правду: — Тебя обманули. Это обычный сорняк. Выйди за ворота, поверни направо, и увидишь кучу таких же у дороги.

— Как такое возможно? А как выглядит настоящий Лун Цао?

Лин Си посмотрела на нее, помолчала, затем медленно подняла руку и раскрыла ладонь. В ней лежал пучок маленьких розовых цветов.

Белый кот на столе, увидев их, тут же выгнул спину, издал низкое рычание и принял боевую стойку.

— Что с котом?

Лин Си убрала Лун Цао и спокойно ответила: — Возможно, потому, что когда я умерла, вокруг рос Лун Цао.