Глава 2 (Часть 1)

Глава 2

◎ Раз уж пришла, никуда не денешься.

◎

Так вопрос о подмене невесты был решен.

На следующий день отец Фан объявил, что результаты Гаокао его младшей дочери оказались слишком плохими, и она не может оставаться в стране. Он собирался отправить ее учиться за границу, чтобы «позолотить» ее, а на самом деле хотел вывезти Фан Цзыцин, чтобы та переждала шумиху.

Все эти дни Фан Мяо сидела дома, ела с аппетитом, крепко спала, словно ничего не произошло. В ней не чувствовалось ни капли беспокойства.

29 июня.

Из семьи Сяо снова пришли люди. Они принесли платье-ципао в стиле эпохи Китайской Республики и красную вуаль с золотой каймой и жемчужными застежками. Выглядело все очень изысканно.

Фан Цзыцин не хотела даже прикасаться к этим вещам, а Фан Мяо спокойно примерила их.

Она была на шесть лет младше Фан Цзыцин, но фигуры у них были почти одинаковые, и черты лица тоже имели некоторое сходство. Только Фан Мяо выглядела очень живой и милой, а Фан Цзыцин — более утонченной.

Стоя перед большим зеркалом, Фан Мяо в красном шелке и золотых нитях ципао казалась еще более стройной и длинноногой. Вуаль скрывала детскую округлость лица, делая ее похожей на Фан Цзыцин. Можно было легко кого-нибудь обмануть.

Мать Фан обошла ее дважды, очень довольная.

— Первого июля семья Сяо пришлет за тобой людей, чтобы отвезти тебя в главный дом для подготовки к свадьбе... — Мать Фан еще раз проверила, насколько надежно закреплены жемчужные застежки, и предупредила: — Смотри, чтобы вуаль не упала. Хорошенько учись там правилам их семьи. Пятнадцатого июля, когда официально станешь женой, дальше все будет легко.

Фан Мяо спокойно кивнула.

В последнее время отец Фан был занят различными встречами. Благодаря тому, что он «зацепился» за семью Сяо, многие сами стали искать его расположения, и финансовые трудности компании быстро разрешились.

Перед уходом он напутствовал Фан Мяо: — Кстати, ты прекратила общение со своими дружками-бездельниками? Не проболтайся им об этом деле. Особенно этому негодяю из семьи Лян, хм... Никакого толку от него, не водись с ним.

Фан Мяо сняла вуаль, подошла к зеркалу и заправила выбившиеся пряди за ухо. Она не сказала, что договорилась встретиться днем с тем самым негодяем-гулякой, о котором говорил отец.

После полудня солнце стало клониться к западу.

Его лучи все еще щедро освещали весь Жунчэн.

В чайной на западе города посетители были в основном молодыми людьми.

Фан Мяо была одной из них.

В сарафане, с прямой линией ключиц и округлыми плечами, она стояла у стойки, скрестив тонкие белые руки. От нее исходила аура ленивой расслабленности. Она нарочито растягивала слова:

— Один улун макиато, без льда, половина сахара.

Бармен, крутившийся за стойкой как белка в колесе, звонко ответил: — Хорошо, минутку! — Он машинально поднял голову, увидел насмешливое лицо Фан Мяо и воскликнул: — Вот черт! Пришла и даже не сказала! Садись за столик!

Его звали Лян Сюй. Он был на полгода старше Фан Мяо и ее закадычным другом детства.

Неудивительно, что эти двое были давними приятелями — с детства у них была общая страсть к побегам из дома, и даже Гаокао они провалили вместе. Можно сказать, идеальные напарники среди друзей-бездельников.

Беспроводные наушники, которые сейчас были на Фан Мяо, подарил ей именно он. В то время Лян Сюй уже разругался с семьей и, порвав с ними отношения, подрабатывал в этой чайной. Почти все свои сбережения он потратил на этот подарок ко дню рождения.

Во время перерыва они вдвоем устроились в углу чайной, чтобы поболтать.

Лян Сюй, держа в руке стаканчик с чаем с молоком, спросил: — Слушай, слышал, твоя сестра выходит замуж за кого-то из семьи Сяо?

Фан Мяо, надув щеки, быстро проглотила напиток и ответила: — Ага, мои родители просто вне себя от радости. Вмиг разбогатели и стали важными персонами.

Лян Сюй махнул рукой, это был не тот вопрос, который его интересовал. Он спросил: — А ты? Неужели правда поедешь учиться за границу в какой-то шарашкиной конторе? Ты же никогда не выезжала из Жунчэна, почему вдруг решила уехать?

Его лицо стало серьезным: — Неужели... это опять из-за твоей сестры? Черт, Мяо, правда, ты ей ничего не должна. Не стоит губить свою жизнь из-за этого...

— Ой, да ладно тебе... — Фан Мяо покусала трубочку. — На пути к осуществлению мечты всегда возникают непредвиденные обстоятельства.

Лян Сюй посмотрел на нее искоса: — К какой мечте? У тебя с детства было восемьсот разных «мечт».

Фан Мяо невозмутимо ответила: — К той, что загадала в двенадцать лет — выйти замуж за богатого старика, унаследовать миллиарды и валяться на куче денег всю жизнь.

Сказав это, она мысленно поправила себя.

Не за старика, а за покойника.

Лян Сюй ничего не понял, но Фан Мяо быстро перевела разговор на другую тему.

Перед уходом она незаметно сунула ему в карман карту, а когда он выбежал за ней, помахала рукой и неспешно сказала: — Забирай, это мои деньги. Используй их, чтобы пересдать экзамены, учись как следует, стремись к лучшему...

На карте было семьдесят-восемьдесят тысяч юаней.

Не так много. Это были деньги, которые Фан Мяо заработала, играя в игры на заказ.

Они с Лян Сюем были товарищами по несчастью, с детства лишенные родительской любви. Он уже сбежал из семьи Лян, а Фан Мяо тоже собиралась уйти из дома, в другое место.

Фан Мяо подумала: «В этой жизни так... тоже неплохо».

...

Наступил вечер.

Ярко-голубое небо постепенно темнело, горизонт окрасился в насыщенный красный цвет, а бледная луна едва заметно висела в небе.

Фан Мяо сидела в машине такси. В это время дороги были перегружены, машина то ехала, то останавливалась, двигаясь медленно, как старушка с забинтованными ногами.

Она откинулась на спинку сиденья, глядя на однообразный пейзаж за окном. Заходящее солнце светило прямо в глаза, заставляя жмуриться.

Наконец загорелся зеленый свет, и поток машин медленно тронулся.

Водитель повернул руль, свернув на дорогу слева.

Улица показалась ей знакомой.

Фан Мяо вдруг заметила в углу у дороги маленький алтарь и вспомнила ту ночь несколько дней назад, когда она оставила перед ним пачку конфет.

Конфет уже не было. Кто знает, может, их утащила бродячая кошка, или убрали уборщики... или же их забрала та рука, что показалась из алтаря.