Четырнадцатая капля крови

Четырнадцатая капля крови

Глициния для Они — всё равно что чеснок для вампиров или кинза для некоторых людей: она обладает невыразимым пагубным эффектом.

Томиэ, которой набили полный рот, не успела стереть самодовольную улыбку с лица, как согнулась пополам, словно креветка, и её начало тошнить.

— Проклятье… ты…

Не успели злобные слова сорваться с её губ, как проворный Тан Фэн запихнул ей в рот остатки глицинии вместе с тканью.

Стоявшая рядом Фудзико застыла от изумления. Маленькая девочка не понимала, что происходит, и на мгновение даже забыла плакать. Она инстинктивно отступила на несколько шагов от Тан Фэна, который с улыбкой на губах, казалось, с нетерпением ожидал, что произойдёт дальше.

— Проклятье! Ты!

Глаза Томиэ расширились от ярости. Подавив тошноту, она попыталась вытащить руками отвратительные сушёные цветы, запихнутые ей в рот.

Но Тан Фэн, конечно же, не собирался позволить ей добиться своего. Он использовал ножницы как вантуз, проталкивая ими содержимое в искажённый рот Томиэ, словно прочищая засорённый туалет.

— Угх!

На этот раз глициния была полностью проглочена.

Вскоре прекрасное лицо демоницы сдулось, как проколотый воздушный шарик. Одновременно с этим первоначальное лицо женщины, словно впитав все питательные вещества, снова выросло и восстановилось.

— Отлично! Мама!

Фудзико радостно вскрикнула и хотела было подойти, но Тан Фэн остановил её жестом.

Женщина — мать Фудзико — придя в себя, на секунду застыла с пустым, отсутствующим взглядом, а затем, словно от сильной боли, задрожала всем телом и закрыла рот руками.

После душераздирающего кашля изо рта и носа у неё хлынула струя крови, смешанная со странным маленьким червём.

Червь был скользким, покрытым отвратительной слизью. Присмотревшись, можно было ясно различить на нём красивое человеческое лицо.

Это лицо, несомненно, принадлежало Каваками Томиэ.

Червь-Томиэ, увидев, что покинул тело носителя, отчаянно заизвивался, пытаясь уползти к двери.

Тан Фэн, внимательно следивший за каждым её движением, разумеется, не дал ей шанса сбежать. Он схватил топор для дров, который прихватил из дровяного сарая семьи Фудзико, и метнул его прямо в лицо на теле червя.

Раздался звук, похожий на треск лопнувшего боба. Сопровождаемый пронзительным, странным воплем, лицо Томиэ исказилось и превратилось в струйку чёрного дыма. Тело червя на земле испустило отвратительную жижу и умерло.

— Закрой дверь как следует, — бросил Тан Фэн Фудзико через плечо, выбегая наружу. — Хотя толку от этого немного.

Фудзико, стоявшая посреди разорённого дома рядом с потерявшей сознание матерью, беспомощно моргнула. Следы слёз на её щеках ещё не высохли. Она чувствовала себя совершенно растерянной, словно всё происходящее её не касалось…

*

У Тан Фэна было плохое предчувствие.

Он ненадолго активировал зрение Они. Хотя это длилось всего мгновение, в темноте он успел разглядеть вышивку редиски на маленьком саше, висевшем на груди Фудзико.

Он сам, из злого умысла, вышил её, упросив сестру Цутако научить его шить. Ошибиться он не мог.

Хотя он не знал, почему этот мальчишка Томиока Гию отдал кому-то саше, которое ему велели беречь, нынешняя ситуация не позволяла ему долго размышлять над этим.

Ранее, обходя (?)

всю деревню, Тан Фэн услышал от одного старика другую версию слухов о Томиэ.

Говорили, что у этой Каваками Томиэ была особая причуда при выборе пищи.

Поскольку она умерла как раз тогда, когда была беременна и собиралась выйти замуж — то есть в самый счастливый момент своей жизни, — то, став Они, она больше всего любила пожирать тех людей, которые «вот-вот должны были обрести счастье».

— Господин Ватанабэ, которого повысили и который стал отцом; старушка Ходзё, которая выздоровела от долгой болезни и скоро должна была увидеть внуков; госпожа Коидзуми, которая наконец избавилась от жестокого бывшего мужа и нашла возлюбленного… Все они были схвачены Томиэ именно в тот момент, когда до счастья оставался всего один шаг.

Слова дряхлого старика у ворот деревни всплыли в его памяти.

— Госпожа Каваками и при жизни была такой же. Она не могла видеть, что другие счастливее её, всегда смотрела на улыбающихся людей злобным взглядом и грызла ногти до хруста… В конце концов, она увела чужого мужа, забеременела от него и заставила разорвать помолвку и жениться на ней.

— До того, как она сделала это, она была довольно милым ребёнком… Но потом, увы, увы…

*

— Гию, что бы ты ни услышал, ни в коем случае не выходи отсюда!

Томиока Цутако, заметившая в окне зловещую тень, тут же схватила стоявшего рядом Гию, быстро вошла в спальню и без лишних слов затолкала его в шкаф для одежды.

— Умоляю тебя, только ты… ты должен выжить.

Выдавив из себя слабую улыбку, Томиока Цутако набросила на Гию несколько слоёв одежды для маскировки, а затем быстро и бесшумно закрыла дверцу шкафа.

— Се… стра?

Томиока Гию, ещё не успевший ничего понять, протянул руку, чтобы толкнуть дверцу. Но как только его пальцы коснулись стенки шкафа, снаружи внезапно раздалась череда необычных звуков.

Это был пронзительный, жуткий смех незнакомой женщины. От этого звука все его движения замерли на месте.

Тревожные мысли, словно тёмные тучи, заволокли его сердце. Гию резко вспомнил рассказы Фудзико о «Томиэ, крадущей человеческое счастье», которые в последнее время ходили по деревне. Его тело напряглось.

— Говорят, это Они! Людоед, который считает само собой разумеющимся поедать людей!

— Точно-точно! Такое чудовище особенно любит выбирать таких красивых и нежных детей, как ты, Гию!

Он вспомнил, как тогда Шота и Недзумитаро строили рожи и подливали масла в огонь, пугая его.

Неужели в этом мире… действительно существуют такие ужасные существа?

К сожалению, реальность не дала ему много времени на раздумья. Снаружи неизвестно когда всё стихло. Кокетливый смех женщины исчез, вместе с ним пропали и удаляющиеся шаги Цутако. Наступила мёртвая тишина, словно он остался один во всём мире.

Что делать…

Сестра, его сестра Цутако… что с ней сейчас?

Сглотнув, Гию, дрожа всем телом, в конце концов крепче сжал саше в руке и осторожно прижался лицом к дверце шкафа, выглядывая наружу сквозь щель.

Но стоило ему взглянуть, как в поле его зрения появилось мертвенно-бледное женское лицо.

Томиэ, пришедшая в спальню по запаху человека, сейчас тоже смотрела внутрь шкафа сквозь щель!

!!!

Жуткий лунный свет падал на её макушку. Из густых, спутанных волос сочилась кровь, заливая всё лицо. На лице женщины застыла искажённая улыбка, порождённая яростью.

Гию, широко раскрыв глаза, так испугался увиденного, что на мгновение забыл дышать.

Не то отвращение, не то ненависть, а может, просто чистый ужас — он крепко зажал себе рот.

— А, проклятье, проклятье, проклятье, — но Томиэ вскоре зажала нос и отстранилась от дверцы шкафа. — Один за другим, все такие, воняет, воняет! Я уже отослала того ублюдка, а они всё равно портят мне всё!

Она раздражённо принялась грызть свои слишком острые и длинные ногти. Странные вертикальные зрачки беспорядочно метались вверх-вниз, вправо-влево. Она бормотала себе под нос жалобы.

— Говорить, что он тоже Они, и при этом таскать с собой повсюду и разбрасывать эти отвратительные саше! О чём он вообще думает?!

— Иии! Проклятье, проклятье! И эта дрянь, как она посмела так со мной поступить, чуть не испортила моё драгоценное лицо! Все они должны сдохнуть, сдохнуть, сдохнуть!

С этими словами она в ярости пнула что-то у своих ног.

Только тогда Томиока Гию заметил, что рядом с этой странной женщиной лежит ещё один человек.

И этим неподвижно лежащим на полу человеком была Томиока Цутако.

В спальне было слишком темно, но даже так он мог видеть, что его сестра, вся в крови, свернулась калачиком. Была ли она жива или мертва, он не знал.

Самая нежная сестра… чтобы защитить его, она стала такой…

Тем временем разъярённая Томиэ продолжала пинать Цутако по лицу.

Удар, ещё удар — каждый из них словно безжалостно вонзался ему в грудь.

Глядя на всё это, Томиока Гию наконец не выдержал. Он сжал кулаки, его глаза почти пылали огнём. Неизвестно откуда набравшись смелости, он сорвал с себя простыню и резко выпрыгнул из шкафа.

— Отойди от сестры! Ты, уродина!

Крича для храбрости, он накинул простыню на Томиэ, накрыв её с головой.

Воспользовавшись тем, что она упала и не могла подняться, он обрушил на неё град ударов кулаками и ногами, которые забарабанили по лицу Томиэ, скрытому под простынёй.