Глава 17. Бессовестный отец

Гун Сюэ Ао взглянул на Гун Сюэ Гэ и сказал: — Ты пришла. Присаживайся.

Гун Сюэ Гэ, не церемонясь, села в резное кресло из красного дерева. Надо признать, оно было гораздо удобнее скрипучих стульев в ее собственном дворе.

На низком столике рядом стоял горячий чай и несколько видов пирожных. Ха, все-таки это комната премьер-министра.

По сравнению с ее крошечной комнатушкой, где она могла выпить разве что теплой воды с парой плавающих капустных листьев, и съесть черствые лепешки, это было настоящее пиршество.

О горячем чае и пирожных она и мечтать не могла. Гун Сюэ Гэ налила себе чашку чая и взяла несколько пирожных. Утолив голод и жажду, она повернулась к Гун Сюэ Ао.

— Зачем звал?

Видя ее высокомерное и невежливое поведение, Гун Сюэ Ао едва сдерживал гнев. Он надеялся, что за эти годы ее характер смягчится, станет более покладистым, но… Похоже, он слишком многого ожидал.

— Так ты разговариваешь со своим отцом? Вошла, не поздоровавшись, села и начала есть.

Гун Сюэ Гэ усмехнулась: — Разве не ты предложил мне сесть? Неужели это кресло дороже, чем третья госпожа резиденции премьер-министра? Или выпить чаю и съесть пару пирожных в собственном доме — преступление?

Услышав ее ответ, Гун Сюэ Ао сменил гнев на милость и мягко спросил:

— Это ты ранила Шань-эр и ее питомца?

Гун Сюэ Гэ презрительно усмехнулась. Наконец-то он перешел к делу.

— А как вы думаете, господин премьер-министр?

— Ты так меня ненавидишь, что даже не хочешь назвать меня отцом?

— Извините, но меня всегда растила только мать. Весь Город Яо об этом знает.

— Я знаю, что все эти годы пренебрегал тобой. Я все исправлю.

— Не стоит. Боюсь подавиться вашей заботой.

— Я твой отец, разве я могу желать тебе зла?

Гун Сюэ Гэ холодно рассмеялась: — Ты знаешь, что ты мой отец? И вот так отец поступает со своим ребенком? Бросает в дальнем углу двора на долгие годы, кормит хуже собаки, а условия жизни — хуже, чем у свиней.

Гун Сюэ Ао внимательно посмотрел на Гун Сюэ Гэ. На ней была грубая одежда с множеством заплат.

Ее хрупкое тело было слишком худым для ее возраста. Сейчас она должна была активно расти, но выглядела изможденной.

Он мог только представить, как она жила все эти годы. Гун Сюэ Ао нахмурился. Значит, так Ли Цзюань Жу обращалась с его дочерью все это время, а он ей так доверял, поручив управление домом. Какая ошибка.

— Гэ-эр, отец виноват перед тобой. Я все исправлю. Вот, возьми эти деньги.

Гун Сюэ Ао достал из ящика стола несколько банкнот и протянул их Гун Сюэ Гэ. Она лишь усмехнулась:

— Я не принимаю незаслуженных подарков. Заберите свои деньги. Мне нужно лишь, чтобы восстановили мое ежемесячное жалование и выплатили все, что мне причиталось за эти годы. А также вернули все подарки, которые присылал дедушка. Пока что это все.

Сказав это, Гун Сюэ Гэ развернулась и ушла, оставив Гун Сюэ Ао одного в комнате.

Гун Сюэ Ао нахмурился. Похоже, ему нужно все тщательно расследовать. — Лэн Тянь!

На его зов из тени появился человек и, встав на одно колено, спросил: — Господин?

— Расспроси о том, что происходило с Ли Цзюань Жу и Гэ-эр все эти годы.

— Слушаюсь, господин. — Тень исчезла так же быстро, как и появилась.