Глава 3. Часть 2

— Я уверена, она специально выпустила петуха и поранилась, чтобы ничего не делать! — возмущённо сказала Хэ Шаша, упираясь, чтобы не дать матери вытолкнуть себя из комнаты. Она с презрением посмотрела на Чунь Сян.

— Хозяйка, я правда не хотела отлынивать от работы, — обиженно ответила Чунь Сян.

— Поверить тебе? Скорее уж свинья на дерево залезет! А теперь быстро возвращайся на свою кровать. Мне тут такие работники не нужны!

— Шаша, пусть она полежит. У неё нога повреждена, много крови потеряла. Не место ей на том жёстком диване, — сказала Хэ Сюхун, подталкивая дочь.

Когда Чунь Сян потеряла сознание, Хэ Сюхун быстро среагировала, подхватила её и отнесла в комнату Хэ Шаша, уложив на кровать с ортопедическим матрасом и циновкой. Только после этого она позвала отца Чунь Хуа, чтобы тот осмотрел рану и сделал перевязку.

Отец Чунь Хуа был местным лекарем. Жители деревни обычно обращались к нему с небольшими травмами или простудой. Он помогал им, беря небольшую плату.

Хэ Сюхун доверяла этому лекарю, которого знала с детства, но Хэ Шаша категорически отказывалась к нему обращаться, предпочитая ходить в больницу городка.

Хэ Шаша видела перебинтованную ногу Чунь Сян, но оставалась непреклонна: — Что значит «не место»? Сама виновата. Я разрешала ей только переодеваться в моей комнате, но не спать на моей кровати.

— Если она хорошо отдохнёт, рана быстрее заживёт. А на диване ей будет неудобно. Ладно, Чунь Сян, иди в мою комнату, ложись на кровать и не переживай, — сказала Хэ Сюхун, понимая, что с дочерью не договориться. Она предложила Чунь Сян свою кровать. Это была старая деревянная кровать с довольно изношенным матрасом, в отличие от новой мебели в комнате Хэ Шаша.

Сказав это, Хэ Сюхун помогла Чунь Сян подняться.

Хэ Шаша бросила на них взгляд и, ничего не сказав, вышла из комнаты. У двери она обернулась: — Мам, сегодня много дел. Сходи к соседке, позови маму Чунь Хуа помочь. Пусть они с семьёй у нас пообедают.

Хэ Шаша решила пригласить семью Чунь Хуа на обед, потому что её мать пришла помочь, и, хотя ей не платили, нужно было её накормить. К тому же, они были соседями, и Хэ Шаша хотела проявить щедрость.

Хэ Сюхун сразу согласилась. Она знала свою дочь и понимала, что та косвенно разрешила Чунь Сян отдохнуть на её кровати.

Она с улыбкой уложила Чунь Сян обратно: — Чунь Сян, отдыхай. Я позову Чунь Хуа, чтобы тебе было с кем поговорить, и если нужно будет воды или в туалет, она поможет.

— Спасибо, тётя Хэ, — поспешила поблагодарить Чунь Сян.

Хэ Сюхун махнула рукой, показывая, что не стоит благодарности, и быстро вышла.

Чунь Сян снова легла, пошевелилась и подумала, что кровать хозяйки очень удобная. Она с удовольствием перевернулась и почувствовала исходящий от подушки аромат Хэ Шаша — смесь запаха волос, кожи и каких-то косметических средств.

Этот запах…

Внезапно он показался ей знакомым. В голове мелькнул образ: открывается дверь, и женщина лет двадцати пяти с яркой внешностью вводит девушку в форме сотрудницы клуба с прямыми волосами. Женщина с улыбкой говорит:

— Цзы Мо, вот та, кого ты просила. Только смотри, не перестарайся.

Она поставила бокал с вином, пошатываясь на высоких каблуках, подошла к девушке. Та, казалось, спала, склонив голову на плечо женщины. Её прямые, чёрные, как атлас, волосы закрывали большую часть лица, но всё равно было видно, что она молода и невинна.

— …Почему она спит?

— Она очень нервничала, поэтому я дала ей кое-что выпить.

— Понятно…

Она успокоилась, наклонилась и вдохнула аромат её шеи…

Этот запах…

Она запомнила его.

Казалось, это тот же самый запах, который она сейчас чувствовала…

Что это значит? Почему ей вдруг вспомнился этот эпизод?

В её затуманенной памяти появилась трещина, и она попыталась проникнуть глубже, но вдруг почувствовала резкую боль в голове. Она сжалась, обхватив голову руками, и застонала.

Неожиданная боль, словно тяжёлая дверь, захлопнулась, отрезав свет воспоминаний. Мир снова погрузился во тьму.