Глава 5. EP 05

«Если бы прошлое можно было стереть и переписать, она бы все равно загадала встретить это лицо еще раз» — «Самый долгий миг»

Пань Ханьцин стоял у окна, наблюдая, как удаляется фигура Гу Сяомэн. Его переполняли смешанные чувства. Должен ли он радоваться, что его сестра нашла свой лучик света в беспросветной тьме, или же скорбеть о том, что Гу Сяомэн, зная об опасности, все равно бросилась в чистилище ради нее?

Все в этом мире подчиняется одному слову — «любовь». Ему было все равно, какие чувства испытывает Гу Сяомэн к Ли Нинъюй. Он даже молил небеса о милости, хотя бы на миг… Его руки были запятнаны кровью слишком многих людей. Неважно, правы они были или виноваты, он лишил их права на жизнь.

Он, как брат, не смог подарить Ли Нинъюй тот золотой век, о котором она мечтала. И только когда появилась Гу Сяомэн, Пань Ханьцин понял, почему его сестра готова была отдать жизнь за ее безопасность. Дело было не только в передаче информации. Он верил, что его сестру и Гу Сяомэн связывают одинаковые чувства, та любовь, которую не способен понять окружающий мир.

Он мог представить презрительные взгляды, которыми их одарят, когда узнают об их любви. Это будет похоже на суд над ведьмами в средневековой Европе, когда христианская церковь преследовала инакомыслящих. Их распнут на кресте людского осуждения, и язвительные слова, словно острые мечи, пронзят их сердца, а пламя ненависти сожжет их души.

Но разве Гу Сяомэн не предвидела всего этого? Она все понимала и потому была готова пожертвовать собой. Ли Нинъюй пыталась спасти Гу Сяомэн ценой собственной жизни, а Гу Сяомэн хотела провести остаток своих дней, оберегая свою Юй от всех невзгод, чтобы та в безопасности смогла увидеть золотой век, который она для нее создаст.

— Вы сказали, что моя сестра жива. Где она сейчас?

— В доме Гу. Рюкава Хихара знает о вашей личности. Я пока не могу вернуть Юй к вам, господин Пань. Простите…

— И еще кое-что. Я прошу вас об одном одолжении…

Гу Сяомэн уже давно не было в переулке. Пань Ханьцин задернул шторы. В комнате не горел свет — это была привычка, выработанная за годы работы шпионом, и его личное предпочтение. Человек, долгое время находящийся в тени, сам становится ее частью. Он сел на кровать и закурил. Слабый огонек зажигалки показался ему сейчас таким ярким. Он был уверен, что его сестра, встретив этот источник света, испытала то же самое.

Когда Гу Сяомэн вернулась домой, мисс Чжао уже ждала ее. Она кивнула, давая понять, что все готово, но Гу Сяомэн все еще не могла успокоиться. Она сама не верила, что этот безумный и рискованный план сработал.

— Скажи отцу, что я сначала зайду к Юй, а потом приду к нему в кабинет.

Не переодеваясь из военной формы, Гу Сяомэн почти бегом добралась до своей комнаты, но у самой двери остановилась. Большая комната, знакомая обстановка, знакомый запах и… знакомый человек.

Кровать наследницы судовладельца, конечно же, была выполнена в европейском стиле: изголовье украшала изящная медная резьба, а матрас был набит мягким гусиным пухом. Двухметровая кровать была настолько просторной, что Гу Сяомэн могла свободно на ней валяться. Раньше, после долгого отсутствия, первым делом она принимала душ и ложилась спать.

Но сейчас у Гу Сяомэн не было на это времени. Она тихо подошла к кровати, боясь, что даже ее дыхание может потревожить спящую. Лицо Ли Нинъюй было все еще бледным, а ладони — ледяными. Только бьющееся сердце убеждало Гу Сяомэн, что ее Юй рядом.

Охотясь на львов в Африке, Гу Сяомэн не боялась. Чуть не погибнув от отравляющего газа на шифровальном судне, Гу Сяомэн не боялась. Балансируя на грани жизни и смерти в Цючжуане, Гу Сяомэн не боялась. Но когда она узнала, что ее Юй готова пожертвовать собой ради нее, Гу Сяомэн испугалась. Она так боялась, что готова была расплакаться. Она боялась спать одна и каждую ночь обнимала Ли Нинъюй. Просыпаясь, она первым делом искала ее взглядом. Ей казалось, что без Ли Нинъюй весь мир рухнет и превратится в пепел.

Она невольно прикоснулась к лицу Ли Нинъюй, боясь сделать больно. Ее губы шептали имя Ли Нинъюй, но не успела она произнести его вслух, как из глаз хлынули слезы.

Одна капля, вторая… И вот она уже не могла остановиться.

— Юй… Я так скучала…

— Юй, ты помнишь песню, которую спела мне в день рождения? Ты сказала, что ты — облако в небе, что иногда отражается в моем сердце. Ты сказала, что у тебя свой путь, а у меня свой. Ты сказала, что лучше бы я забыла…

— Но я не хочу. Я, Гу Сяомэн, своенравная и своевольная. Если я чего-то не хочу, то даже Бог не сможет меня заставить. Когда облако отражается в воде, гладкая поверхность озера может вместить только его одно. Как я могу забыть?

Гу Сяомэн сняла военную форму. В подкладке был спрятан чертеж «Энигмы» второго поколения, сшитый Ли Нинъюй. Это была ее драгоценность, и Гу Сяомэн хранила ее. Но скоро ей придется расстаться с Ли Нинъюй. Она больше не позволит ей вернуться в секретный отдел, к опасной жизни шпиона, и не станет для нее обузой.

Один взгляд — и Гу Сяомэн утонула в бездне по имени Ли Нинъюй. Там было холодно и страшно, но в то же время притягательно. Когда день и ночь сменяли друг друга, затягивая Ли Нинъюй все глубже, любовь Гу Сяомэн, словно неугасимое пламя, согревала и вела ее, помогая вырваться из оков этого мира.

— Юй, я тоже хочу подарить тебе стихотворение. Это стихи Сюй Чжимо. Думаю, ты знаешь их… Ведь ты такая умная, такая замечательная. Есть ли что-то, чего ты не знаешь?

«Хотя бы раз в жизни нужно забыть себя ради кого-то. Не ожидая результата, не ожидая взаимности, не ожидая воспоминаний, даже не ожидая твоей любви. Просто встретить тебя в расцвете своей молодости…»

— Оно называется… «Забыть себя»… — Гу Сяомэн знала, что даже если мир рухнет, в ее душе останется одно желание, которое никогда не исчезнет. Это будет самая длинная поэма в мире, и она посвятит ей всю свою жизнь.