Глава 4. Знал же, что всё не может быть так гладко

Подруга Хаясиды жила в районе Адати.

Район Адати славился плохой репутацией.

Это было не так уж важно, но проблема заключалась в том, что, пока они уладят дела и вернутся, будет уже восемь или девять вечера. Симе было все равно, потому что его непутевый дядя совершенно им не интересовался, но для Хаясиды Хикару, только что поступившей в старшую школу, все было иначе.

Ему совсем не хотелось, чтобы к нему потом пришли разбираться ее родители.

— Уже поздно, давай отложим на другой день, — предложил Сима.

Хаясида Хикару махнула рукой:

— Ничего, ничего, я живу одна, и я довольно сильная.

— Тогда ладно, пошли, — сказал Сима.

Раз она живет одна, то проблем нет. Что касается ее заявления о силе, то это было не совсем неправдой.

— Подожди, давай сначала поедим. Тут есть особенный ресторанчик китайской кухни, я угощаю.

С этими словами Хаясида Хикару снова побежала вперед, поманив Симу за собой.

Вскоре они подошли к небольшому заведению на углу улицы. На вывеске было две строки иероглифов: сверху «Чжэнвэй Сюань», снизу «Китайская кухня».

— Ты точно такого не пробовал, — очень серьезно заявила Хаясида Хикару и заказала порцию дважды жареной свинины, две порции пельменей и порцию помидоров с креветками.

Сима на мгновение замер. Мало того, что он когда-то был китайцем, так даже если бы он родился и вырос в Токио, здесь было полно ресторанов китайской кухни, и почти во всех подавали дважды жареную свинину и пельмени. Он сам ел их несколько дней назад, правда, вкус свинины был совершенно неправильным, а пельмени были жареными и подавались как гарнир к рису.

Через некоторое время принесли блюда, и Сима понял, почему Хаясида Хикару сказала, что он точно такого не ел.

Потому что в «Чжэнвэй Сюань» дважды жареную свинину подавали с жареным тофу, а не с капустой, которую так любят добавлять в так называемую китайскую кухню в Токио. Но самое главное — вкус был очень аутентичным, напоминающим тот, что он пробовал в уличных забегаловках во времена учебы в Сычуани.

Пельмени были еще более удивительными: не жареные, а вареные, поданные в миске с бульоном.

Что касается помидоров с креветками, то тут и говорить нечего — кисло-сладко-соленый вкус.

Впервые за сто лет ощутив вкус родной кухни, Сима едва сдержал нахлынувшие эмоции.

Хаясида Хикару наблюдала за тем, как выражение лица Симы меняется от удивления и недоумения до почти слез от удовольствия, и на ее лице появилось удовлетворенное выражение. Она не впервые приводила сюда людей, но остальные лишь вежливо хвалили еду, говоря, что она неплохая. Только Сима, с которым она только что познакомилась, как и она сама, мог по-настоящему оценить это блюдо.

«Все-таки мое первое впечатление было верным, Сима-кун может стать моим другом», — тайно подумала Хаясида Хикару.

Сима повернулся к сидящей рядом Хаясиде Хикару и похвалил:

— Действительно, необыкновенно вкусно.

На этот раз, встретившись взглядом с Симой, Хаясида Хикару лишь по-девичьи тихо хмыкнула, внезапно утратив свою прежнюю развязность и фамильярность.

После этого они молча доели и вышли из ресторана. Хаясида Хикару пошла к телефонной будке, чтобы позвонить своей подруге Цукисиме и сказать, что хочет забрать кулон.

Когда Хаясида Хикару вернулась, Сима увидел, что у нее обеспокоенный вид.

— Что случилось? — спросил он.

— Она назначила встречу в парке Тонэри, — ответила Хаясида Хикару.

Хаясиде Хикару это показалось странным. Чтобы просто вернуть вещь, не было нужды идти в парк Тонэри, который находился довольно далеко от дома Цукисимы.

К тому же, судя по тону Цукисимы, у нее явно было какое-то дело к Хаясиде. Но Цукисима была такой пай-девочкой, какие у нее могли быть дела?

— Прости, возможно, будут некоторые проблемы, — сказала Хаясида Симе.

Лицо Симы не дрогнуло.

— Ничего, пошли.

К тому, что дела идут не гладко, он давно привык, так что ничуть не удивился.

Они сели на электричку. В вагоне Хаясида немного рассказала Симе о Цукисиме. Парк Тонэри находился рядом со станцией, всего в нескольких шагах от выхода. Вскоре Сима увидел подругу Хаясиды, Цукисиму.

Цукисима была примерно одного роста с Хаясидой Хикару, выглядела немного полнее, но без особых форм. У нее была прямая челка, волосы заплетены в косу, большие круглые очки, внешность самая обычная. Она нервно теребила руки и действительно выглядела пай-девочкой, как и описывала Хаясида.

Сима стоял поодаль, не прислушиваясь к разговору девушек.

Цукисима глубоко вздохнула и тихо сказала Хаясиде Хикару:

— Хикару-тян, одолжи мне пятьдесят тысяч иен. Послезавтра я верну тебе кулон.

— Одолжить денег? Ай, что случилось? — спросила Хаясида Хикару.

— Просто одолжи, я верну, — голос Цукисимы Ай стал еще тише.

Хаясида немного разозлилась.

У нее было достаточно карманных денег, а если бы не хватило, она могла бы попросить помощи у своего дяди, владельца зала игровых автоматов Патинко.

Дело было не в деньгах, а в том, почему Цукисима, которая никогда не тратила деньги зря, просит у нее взаймы пятьдесят тысяч иен.

— Зачем тебе деньги? — спросила Хаясида.

Цукисима замолчала.

— Тебя кто-то обижает в школе? Доверься мне, я пойду и разберусь с ними, — сказала Хаясида Хикару, сжимая кулаки.

Хаясида Хикару и Цукисима учились вместе в средней школе. Хаясида была переведенной ученицей с Хоккайдо. Директор, получив от ее семьи гостинцы, попросил учителей присматривать за ней, поэтому школьные группировки осмеливались только игнорировать ее как «деревенщину». Только Цукисима подошла к ней и стала обедать вместе. Когда эти задиры не смогли достать Хаясиду, они принялись за Цукисиму, но Хаясида тут же разобралась с ними. Так они и стали настоящими подругами.

Увидев Цукисиму в таком состоянии, Хаясида, естественно, подумала, что ее обижают.

— Нет, нет, — Цукисима поспешно замотала головой.

Хаясида чуть не лопалась от нетерпения.

— Да что случилось-то?

— Я… мой… друг-мужчина… — промямлила Цукисима, но не успела договорить, как Хаясида остолбенела.

Затем последовал изумленный возглас:

— А? Парень?

— Нет, друг. Мужского пола, — торопливо поправила Цукисима.

— Ладно, не будем об этом, давай о деньгах, — Хаясида поняла, что если они будут так препираться, то пройдет вся ночь, и поспешила вернуть разговор в нужное русло.

Не выдержав настойчивых расспросов Хаясиды, Цукисима, запинаясь, рассказала, в чем дело.

В понимании Хаясиды история выглядела так: какой-то мошенник, нищий сирота и лжехудожник обманул Цукисиму. Цукисима же считала его хорошим человеком и даже отдала ему кулон. Этот негодяй недавно, чтобы сделать подарок и подкупить жюри конкурса, потратил все свои сбережения и взял кредит в двести пятьдесят тысяч иен. Он беззастенчиво рассказал об этом Цукисиме, а теперь не может вернуть деньги, и несколько ростовщиков заперли его дома, требуя долг и не отпуская, пока он не заплатит.

И даже после этого Цукисима хотела помочь ему выплатить проценты.

Вскоре Сима тоже узнал всю историю.

— Понятно. Скажите мне адрес, я разберусь. А вы идите домой.

— Но… — Цукисима Ай хотела его отговорить, но не знала, как обратиться к незнакомому парню.

Она знала, что ее подруга отлично дерется — однажды она, будучи девушкой, уложила пятерых хулиганов. Этот Сима-кун, раз уж он стал парнем Хикару-тян, наверняка тоже силен, но ведь те люди — взрослые из криминального мира.

— Я пойду позвоню, — сказала Хаясида Хикару. Она собиралась позвонить своему дяде, владельцу зала Патинко.

— Я иду отдать деньги, справлюсь один, — пояснил Сима.

— Тогда я тоже иду, — решительно заявила Хаясида Хикару.

Цукисима Ай опустила голову, закусила губу и выдавила:

— Я… я тоже пойду.

Сима с недоумением посмотрел на эту пай-девочку. Хаясида Хикару тоже удивленно уставилась на свою подругу.

Цукисима Ай опустила голову еще ниже, но ее голос стал громче:

— Я…