Сошествие в мир (Часть 2)

Но она не смогла убить Демона-губителя. Это была не ее вина и не вина всего живого, а ошибка в понимании мироустройства.

Каждый человек — часть всего живого, и все живое — это каждый человек.

Лужа крови растекалась. Небесная дева Су Куй лежала в теплой алой влаге.

Она лежала слабая и бессильная, без борьбы, без печали, лишь тихо наблюдая. Она видела, как Демон-губитель не забрал свой Меч, Выгравированный Небом, а ушел со смешанными, трудноописуемыми чувствами.

Она смотрела на его удаляющуюся спину, которая не походила на ту, что была прежде, и в то же время напоминала спину того юноши из прошлого.

Вскоре ее веки против воли отяжелели и опустились.

На губах Су Куй играла легкая улыбка. Картина была умиротворенной, но в последний миг ее сердце вдруг охватила грусть: «Так вот каково это — умирать...»

«Ему тогда, должно быть, было очень больно».

В момент предсмертного прощания из уголков ее глаз незаметно скатилась слеза.

Когда Су Куй снова открыла глаза, она оказалась в запредельном мире: зеленые горы, лазурные воды, яркий белый свет, режущий глаза.

Она резко села, пошевелила пальцами, коснулась щеки — все было таким реальным.

Разве она не умерла?

Она не умерла?

Или она уже мертва, но за заслуги, превосходящие проступки, попала в рай?

— Небесная дева, ты наконец очнулась.

Детский голос, неземной и чистый, донесся до ее слуха.

Су Куй на мгновение насторожилась, но затем отбросила подозрения.

Тонкая струйка белого дыма плавно спустилась с неба, казалось, она была рада:

— Как хорошо, ты в порядке.

Су Куй не совсем поняла. Что значит «в порядке»? Значит, она действительно умерла, но ее спасли и перенесли в это место, поросшее нежной травой?

— Белый Дымок, не мог бы ты развеять мои сомнения?

— Конечно, Небесная дева, — Белый Дымок облетел вокруг Су Куй и ответил, — Спрашивай.

— Я... я ведь уже умерла? — с запинкой спросила Су Куй.

— Да, Небесная дева, — помедлив мгновение, ответил Белый Дымок, — Но мне удалось спасти последнюю нить твоей божественной души и поместить ее сюда, в Зеркало Водной Луны.

— Зеркало Водной Луны?

Зеркало Водной Луны было величайшим сокровищем Тяньсюй. Девяносто тысяч лет оно было запечатано, и никто не мог его достать. Если бы его извлекли, это могло бы поставить под угрозу все Небесные чертоги.

— Но разве оно не было запечатано на горе Мосюэшань? Как... — Су Куй вспомнила, как перед тем, как она вошла в Башню, Запирающую Демонов, владыка Су Мин сказал, что хочет подарить ей одну вещь. — Отец...

Владыка Су Мин лишь сказал, что эта вещь поможет ей в час опасности. Оказывается, это было Зеркало Водной Луны.

— Что же мне теперь делать? — Су Куй встала и серьезно спросила посланника Зеркала Водной Луны.

Но тот не ответил. Лишь черная дымка, словно тушь, расплылась по зеркалу, и постепенно наступила ночь.

Мир людей, окрестности реки Шоцзян, деревня Сюэлин.

Маленький мальчик в рваной одежде, сшитой из бесчисленных лоскутов, протягивал другому ребенку, девочке, кусок сухой твердой лепешки.

Это была еда, которую, казалось, трудно было разжевать и проглотить. Он отдал девочке половину этой грубой пищи, причем ту, что была побольше.

Хотя деревня находилась недалеко от реки Шоцзян, в последние годы река сильно обмелела. Стояла удушающая жара, и дождей не было день за днем.

Это привело к нехватке воды в реке, засухе на земле, а об урожае и говорить не приходилось.

Иметь хоть какую-то еду уже было счастьем.

Вечером в деревне Сюэлин по-прежнему было жарко. Песок, раскаленный за день под палящим солнцем, даже с наступлением ночи оставался горячим, как в печи.

Мальчик молча держал протянутую руку, ничуть не торопя девочку.

Как только девочка собралась взять еду, к ним подбежал мужчина средних лет в грубой, но чистой и опрятной одежде. С гневным лицом он выбил лепешку из руки мальчика.

Сердце Су Куй сжалось, она едва не бросилась вперед, чтобы образумить этого человека.

Мальчик явно действовал из добрых побуждений. Можно было просто не принимать угощение, но зачем же выбивать лепешку, позволяя ей упасть на сухую пыльную землю?

Однако мальчик, казалось, совсем не рассердился, словно такое обращение было для него привычным.

Он уже привык к этой жизни, полной покорности и смирения.

Из-за этого происшествия постепенно стали собираться люди. В их глазах читалась ненависть, будто они хотели выместить на мальчике всю несправедливость стихийного бедствия.

Всего лишь ребенок, он не мог причинить вреда, поэтому идеально подходил на роль козла отпущения.

Но когда мужчина, взяв на руки свою дочь, собрался уходить, он бросил вслед: «Сын предателя, тоже мне, жить захотел».

Эти слова окончательно разожгли огонь в сердце мальчика.

— Что ты сказал? — свирепо глядя на мужчину, процедил он сквозь зубы. — Повтори!

Мужчина был крепким и намного старше мальчика. Как он мог стерпеть, чтобы какой-то сопляк ему дерзил, да еще на глазах у всех соседей?

Он выпрямился и, пользуясь своим ростом и силой, чтобы подавить мальчика, проревел:

— Я сказал, ты, сын предателя, не достоин жить!

Какой-то мальчишка, у которого еще молоко на губах не обсохло, возомнил о себе невесть что.

В тот же миг глаза мальчика налились яростью, точь-в-точь как у Е Сюань Юй сегодня, когда тот принимал кару небесных молний. Уголки глаз покраснели от гнева, словно он мог поглощать души.

Внезапно поток черной энергии вырвался из его тела, потрясая все вокруг. В одно мгновение окружающие жители деревни попадали на землю.

Поворочавшись и придя в себя через некоторое время, они в ужасе поднялись.

В следующий миг все бросились врассыпную, убегая из деревни и крича без умолку:

— Нечисть! Он — нечисть!

— Сын предателя оказался порождением зла!