Глава 8

Глава 8

Цзун Бай закончил со своими делами и, обернувшись, увидел отца и сына, склонивших головы друг к другу и занятых непонятно чем.

Глядя на дёргающуюся спину Тан Хао, он нахмурился так сильно, что брови чуть не сошлись на переносице. Нехорошее предчувствие неудержимо подступило к сердцу.

Он постоял некоторое время, но Тан Хао так и не заметил его взгляда, и это чувство только усилилось.

— Кхм-кхм…

Цзун Бай прочистил горло. Увидев, как две спины мгновенно застыли, он мягко спросил:

— Что вы делаете?

Его тон был мягким, но Тан Саню почудилось, будто он снова в зерновой лавке, и Цзун Бай разговаривает с тем мужчиной. Он напрягся ещё сильнее.

Тан Хао не боялся Цзун Бая, но, видя напряжённое выражение лица Тан Саня, тоже сделал вид, что нервничает.

Хотя, на самом деле, он и правда немного нервничал. Тан Сань так красочно расписал старания Цзун Бая, что он и сам почувствовал, что его действия несколько обесценивают чужой труд, отсюда и чувство вины.

Никто из них не отвечал, и Цзун Бай подошёл, чтобы разобраться в ситуации.

Как только он двинулся, Тан Хао тоже шевельнулся, надёжно загораживая миску перед собой.

Тут уж Цзун Бай не выдержал. Его брови взлетели вверх. — Зачем загораживаешь? Дай посмотреть, может, ещё можно спасти?!

Всего лишь два комка теста, что такого ужасного они могли с ними сотворить?

Тан Хао и Тан Сань переглянулись, неуверенно пошевелились и, в конце концов, послушно отодвинулись, оставляя Цзун Баю щель, достаточную, чтобы разглядеть происходящее.

В миске перед Тан Хао два комка теста были грубо смешаны вместе, а на дне виднелся тонкий слой воды.

Цзун Бай: …

— Что вы наделали?

— Я просто подумал, что если замесить всё сразу, будет быстрее, — смущённо улыбнулся Тан Хао.

— И поэтому… ты решил смешать два комка теста, а когда не получилось, добавил воды? — предположил Цзун Бай, пытаясь понять логику Тан Хао.

Тан Сань первым кивнул, подтверждая его догадку.

Цзун Бай потерял дар речи. — Ладно, иди руби мясо. Превратить его в фарш сможешь?

Тан Хао, который одним ударом молота мог сотворить нечто похуже мясного фарша, уж точно справится с рубкой мяса… наверное?

Встретившись со скептическим взглядом Цзун Бая, Тан Хао выпрямился. — Без проблем!

Подумаешь, мясо порубить! Какие тут могут быть проблемы?!

Услышав такой уверенный ответ, Цзун Бай отправил Тан Саня подготавливать овощи.

Отослав обоих, он посмотрел на тесто, закатал рукава и принялся месить.

Всего лишь какие-то пирожки с начинкой, но даже с помощью отца и сына Тан Цзун Бай провозился с полудня до того момента, как от соседских домов потянулся дымок ужина. Наконец, заготовки были готовы, оставалось только их пожарить.

Наблюдая, как Тан Хао неуклюже прибирается, Тан Сань нерешительно предложил: — Брат, может, я пойду помогу?

— Нет! — решительно возразил Цзун Бай.

Помощь Тан Саня заключалась в том, чтобы ходить за Тан Хао по пятам и убирать за ним. Стоило Тан Хао обернуться, как он тут же создавал ещё больший беспорядок. А если у них возникали разногласия, Тан Сань безоговорочно уступал.

Глядя на это, Цзун Бай порой не мог понять, кто из них отец.

Получив очередной отказ на просьбу помочь, Тан Сань смог лишь беспомощно посмотреть на Тан Хао.

Цзун Бай немного отдохнул, затем встал и подошёл к очагу, чтобы начать жарить пирожки.

Тесто для пирожков было тонким, так что прожарить его было несложно. Трудность заключалась в том, чтобы начинка тоже успела приготовиться.

Сковорода в доме Тан Саня была не той плоской сковородой, к которой он привык, так что Цзун Баю пришлось действовать наощупь.

Обжарив слоёный пирожок до золотистой корочки с обеих сторон, Цзун Бай проверил, не прилипает ли он к сковороде.

Обнаружив, что немного прилипает, он с облегчением вздохнул, прислонил пирожок к краю сковороды, плеснул внутрь немного воды и накрыл крышкой, чтобы он дошёл на пару.

Чтобы избежать ошибок, Цзун Бай время от времени приподнимал крышку и проверял состояние пирожков.

К счастью, первая партия ароматных пирожков успешно приготовилась.

Цзун Бай выложил их на тарелку и сказал отцу и сыну, которые не удержались и подошли на запах: — Сегодня на ужин будет это. Дядя Тан, помоги Сяо Саню положить пару штук в миску, чтобы он не обжёгся.

Тан Хао хотел было сказать, что руки Тан Саня целый день махали молотом и ничего с ними не случилось, так что беспокоиться не о чем. Но, опустив взгляд, он увидел, как Тан Сань послушно смотрит на него, ожидая помощи.

Тан Хао: …

Тан Хао, который за всю жизнь толком и не был отцом, на мгновение замер, а потом, словно по волшебству, нашёл свою миску и положил в неё два пирожка для Тан Саня.

Увидев это, Цзун Бай не смог сдержать улыбки.

Отец и сын: один слишком беспечный, другой не считает себя ребёнком.

Судя по последним двум дням, их повседневная жизнь больше напоминала сожительство соседей по комнате, чем отношения отца и сына.

Возможно, даже соседи по комнате были бы ближе друг к другу.

«Интересно, что случилось с матерью Тан Саня?» — подумал Цзун Бай. Если бы мать Тан Саня была жива, она стала бы тем связующим звеном, и они, вероятно, были бы очень счастливы.

Вечером Цзун Бай убрал лишние пирожки, которые специально приготовил, в своё Пространственное Кольцо. Покупая его в магазине Бесконечного Мира, он специально выбрал модель с функцией термохранения. Не говоря уж о большем, но месяц без порчи оно точно могло обеспечить.

В ту ночь Тан Сань, лёжа в тёплой постели, спал крепко и проснулся на следующий день очень рано.

Он постоял у окна, немного потренировав Демонические Глаза Пурпурного Предела, затем вышел приготовить рис. Он собирался пойти на пробежку, чтобы потренироваться, а по возвращении можно будет приготовить…

Не закончив мысль, Тан Сань мысленно усмехнулся и поправил себя: по возвращении можно будет поесть.

В его жизни никогда не было материнской фигуры, поэтому он всегда считал, что его жизнь ничем не отличается от жизни других детей.

До появления Цзун Бая.

Цзун Бай, который был всего на два года старше, тоже был ребёнком, но его умение вести хозяйство, его мягкая, но непреклонная манера действовать — всё это показывало ему возможность другой жизни.

Не то чтобы он видел в Цзун Бае замену матери — он не настолько нуждался в любви, — просто манера поведения Цзун Бая чем-то напоминала матерей деревенских детей, которых он видел.

Совершенно не подозревая, что в мыслях Тан Саня он уже побывал и отцом, и матерью, Цзун Бай услышал, как мальчик вышел из дома, и ещё немного подремал, прежде чем выбраться из-под мягкого одеяла.

На завтрак Цзун Бай не хотел готовить ничего сложного. Увидев, что Тан Сань уже сварил рис, он разбил два купленных вчера яйца, приготовил яичницу с острым перцем, затем поджарил немного мяса с острым перцем и сварил овощной суп. На этом он и остановился.

Когда по дому распространился аромат еды, Тан Хао тоже выбрался из кровати и, полусонный, побрёл наружу.

Вчерашняя послеобеденная суета, похоже, утомила его больше, чем битва с Духовным Зверем.

Глядя на его не вполне проснувшийся вид, Цзун Бай внезапно спросил: — Каких высот ты хочешь, чтобы достиг Тан Сань?

Если он правильно помнил, Тан Хао должен был быть одним из сильнейших бойцов этого мира. Жёны таких людей тоже не бывают слабыми. А значит, талант Тан Саня, вероятно, был гораздо больше, чем тот, что он успел проявить.

— Посмотрим, на что он сам способен, — когда речь зашла о серьёзных вещах, выражение лица Тан Хао стало холодным, и сквозь вечную пелену опьянения проступила его скрытая мощь.