Императорский указ (Часть 2)

«Жизнь так прекрасна, жизнь так прекрасна~» — думая так, Мужун Лин начала напевать какую-то незамысловатую мелодию, отчего Цунцун на ее руках захихикал.

— Госпожа, чему вы так радуетесь? — Сяо Лань была в полном недоумении. Неужели госпожа снова поглупела?!

Мужун Лин загадочно улыбнулась: — Открой дверь и сама все увидишь.

Сяо Лань толкнула дверь и застыла на пороге.

Через несколько секунд она громко вскрикнула «Ах!», и слезы снова навернулись ей на глаза.

Мужун Лин оставалось только смириться. Она подумала, что Сяо Лань — хорошая девочка во всех отношениях, вот только слишком уж плаксивая: плачет от радости, плачет от горя, плачет от волнения, плачет от умиления.

Наверное, она и вправду сделана из воды. Так и хотелось изучить ее слезные железы.

Мужун Лин похлопала ее по плечу: — Выбрось то, что в коробке для еды, и иди готовь. Я хочу мяса~

Сяо Лань закивала так часто, словно пестик толчет чеснок. Слезы, казалось, подчинялись ей по щелчку пальцев. Улыбаясь во весь рот, она взяла овощи и мясо и пошла на кухню.

Цунцун увидел яблоки на столе, заерзал в объятиях Мужун Лин, пытаясь выбраться, чтобы взять их.

Красненькие, кругленькие, хочется поиграть.

— Мама, что это?

Мужун Лин опустила его на пол и дала ему в руки яблоко. — Это яблоко, или apple. Это фрукт, который можно есть. Но его нужно помыть, иначе животик будет болеть.

Впервые увидев яблоко, Цунцун вертел его в руках, рассматривая со всех сторон и бормоча: — Яблоко, apple, яблоко, apple…

Мужун Лин отвела его на кухню, набрала воды, вымыла яблоко, а затем фруктовым ножом, который достала из шкафчика, разрезала яблоко на четыре части.

Один кусочек она дала Цунцуну, другой — Сяо Лань.

— Попробуйте.

Сяо Лань теперь уже почти не церемонилась с Мужун Лин. Она с хрустом откусила кусочек, и сладкий сок наполнил рот. — Вкусно~ Госпожа была права, после Нового года жизнь действительно стала лучше.

Цунцун тоже начал откусывать маленькими кусочками. — Вкусно, вкусно~ Мама, тоже кушай~

Малыш съел свой кусочек, но ему явно хотелось еще. Он с тоской посмотрел на оставшиеся два куска. — Мама, Цунцун еще хочет… apple. Маме и Цунцуну по кусочку, хорошо?

Мужун Лин развеселило, как он произносил «apple» своим детским голоском, и ей захотелось подразнить его. — Но мама хочет съесть оба кусочка, что же делать?

Цунцун посмотрел на яблоки, потом на Мужун Лин. Он сглотнул слюну, на его лице отразилась борьба, и наконец, скрепя сердце, он отказался от любимого лакомства. — Ну хорошо, пусть все будет маме. Цунцун уже поел.

Сказав это, он повернулся, чтобы уйти. Но так хотелось еще яблочка.

Мужун Лин, сдерживая смех, взяла один кусок и протянула ему. — Ты так жалеешь маму, что мама наградит тебя кусочком. Маме хватит и одного.

Цунцун радостно взял яблоко, но не стал есть сразу. — Правда?

— Правда, ешь скорее.

После обеда Цунцун, как обычно, лег спать.

Сяо Лань сидела в ногах кровати и чинила одежду, Мужун Лин сидела у изголовья и читала руководство по воспитанию детей. Воцарились тихие и мирные времена.

Примерно в час Шэнь (около 3-5 часов дня) послышался звук открываемой калитки во двор, а затем шаги нескольких человек.

Обе женщины были настороже. Переглянувшись, они начали быстро прибираться. Сяо Лань убрала шитье, Мужун Лин спрятала руководство под матрац, а затем тихонько слезла с кровати.

Не успели они дойти до двери, как снаружи раздался громкий голос незнакомого евнуха.

— Обитателям холодного дворца выйти для получения указа!

Приказной тон вызвал у Мужун Лин неприязнь еще до того, как она увидела говорившего.

В этом императорском дворце было слишком много людей, кичащихся чужой властью. Это вызывало физическое отторжение.

Сяо Лань запаниковала. Целых три года их никто не навещал, и вот настал день получения указа. Неужели император Южного Юэ собирается казнить их троих?

Жизнь только наладилась, она не хотела умирать!

Слезы снова навернулись на глаза.

Она все еще была совсем юной девушкой. Мужун Лин, видя ее состояние, крепко сжала ее руку и беззвучно прошептала: «Не бойся, я здесь».

Сяо Лань словно обрела опору. Она послушно кивнула и сдержала слезы.

Мужун Лин глубоко вздохнула, выпрямилась, открыла дверь и, переступив порог, не забыла прикрыть ее за собой. Она подумала, что шум снаружи не должен разбудить ребенка.

Во главе группы стоял старый евнух, лет пятидесяти на вид. Сяо Лицзы почтительно стоял позади всех.

Увидев вышедших женщин, старый евнух прищурился и внимательно осмотрел их с ног до головы, прежде чем фыркнуть.

Он развернул ярко-желтый свиток в руке и нетерпеливо произнес: — Лин-фей, верно? Что стоишь? Почему не преклоняешь колени для получения указа?

Услышав это, Сяо Лань с глухим стуком опустилась на колени, утянув за собой и Мужун Лин.

В душе Мужун Лин кипело возмущение. В современном мире она никогда не преклоняла колени даже перед родителями и старшими, так почему она должна кланяться высокомерному и грубому евнуху?

Но… мысль о ребенке… Ладно, под чужой крышей приходится голову склонять.

Она опустила голову и мысленно прошлась по всем восемнадцати поколениям предков евнуха, читавшего указ. Только после этого ей стало немного легче.

А со стороны стоявших ее поза казалась чрезвычайно покорной.

Старый евнух был несколько удовлетворен. Он прочистил горло и начал читать.

— Повинуясь Небу и следуя судьбе, Император повелевает: преступнице Мужун Лин немедленно явиться в императорский кабинет. Не сметь медлить! Повелеваю исполнить!