Переселение (Часть 1)

Переселение (Часть 1)

Мужун Лин проснулась от холода.

Пронизывающего до костей.

В последний раз ей было так холодно, когда она проводила эксперименты на открытом воздухе на северо-западе страны в разгар зимы.

Неужели сломалось отопление?

И почему ортопедический матрас стал таким жестким?

Она открыла глаза, но ничего не увидела. Вокруг была кромешная тьма.

— Эй, включи свет, — дважды позвала она, но умная колонка не отреагировала.

Мужун Лин машинально потянулась правой рукой к телефону, который заряжался на тумбочке.

Пусто!

Выросшая в семье военных, она остро чувствовала опасность и тут же насторожилась, резко садясь.

Сразу три странности — что-то здесь не так!

Она села слишком резко, и в тот момент, когда одеяло сползло с нее, послышался детский плач.

Когда это у нее, одинокой незамужней женщины, живущей одной, в постели появилось какое-то существо?!

Несмотря на то, что Мужун Лин повидала многое, она невольно испугалась.

Внезапно в голове возникла тупая боль, и в памяти промелькнули чужие обрывки воспоминаний.

Как только начало светать, Мужун Лин нетерпеливо встала с постели.

После того, как она проснулась ночью от холода, ей больше не спалось. Если бы не малыш рядом, она бы всю ночь занималась гимнастикой — это согрело бы ее куда лучше, чем дрожь.

Прошло несколько часов, и, оглядев это ветхое незнакомое место, она вынуждена была признать, что действительно перенеслась в другую эпоху, в династию, которой не было в истории.

Перенеслась, так перенеслась. Было бы неплохо стать принцессой или знатной дамой и наслаждаться жизнью, но судьба распорядилась иначе. Предыдущая хозяйка этого тела жила очень тяжело, и теперь Мужун Лин предстояло выживать в ее шкуре.

На этом континенте существовало два государства, одно на юге, другое на севере, разделенные рекой.

Прежняя Мужун Лин была дочерью Верховного генерала Северного Чэн. Обладая невероятной красотой, она была удочерена Императором Северного Чэн, получила титул принцессы первого ранга и была отправлена в Южное Юэ для заключения мирного договора.

Перед отъездом она провела ночь любви с Наследным принцем Северного Чэн, своим возлюбленным с детства, и, как оказалось, забеременела.

После прибытия в Южное Юэ Император, естественно, не стал оказывать внимания женщине из вражеской страны.

Императрица Южного Юэ, угадав мысли своего супруга, тайно приказала подмешивать что-то в еду Мужун Лин, что в итоге сделало ее слабоумной.

Когда выяснилось, что она беременна, Император Южного Юэ не разгневался, а, напротив, обрадовался, воспользовавшись этим как поводом отправить ее в холодный дворец.

Изначально Император планировал, что если родится девочка, то он прикажет казнить обеих, а если мальчик, то позволит ему дожить до дня, когда между двумя странами начнется война.

Но ей было суждено выжить. Она родила сына и прожила в нищете и страданиях до прошлой ночи.

Мужун Лин подозревала, что прежняя хозяйка тела умерла от голода и холода.

Сейчас Мужун Лин была ужасно голодна, ее мутило от слабости. Она вспомнила свой полный еды холодильник в современном мире и невольно сглотнула.

Эх, за свои 28 лет она никогда не испытывала такого голода.

Прежней Мужун Лин пришлось нелегко.

— Сяо Лань, — слабым голосом позвала она единственную служанку.

Сяо Лань была личной служанкой прежней Мужун Лин, приехавшей с ней из Северного Чэн. Она служила ей с детства и пользовалась полным доверием.

Сяо Лань знала о связи Мужун Лин с Императором Северного Чэн и о том, кто был отцом ребенка.

Служанка по имени Сяо Лань жила в маленькой лачуге рядом с покоями Мужун Лин и быстро вошла в комнату.

Сейчас был декабрь, и температура ощущалась как минус десять градусов.

В комнате не было даже искры огня, а одеяла были тонкими и рваными.

Ватник Мужун Лин был весь в дырах, и, взглянув на спящего малыша и поспешно вошедшую Сяо Лань, она увидела, что они тоже одеты в лохмотья.

Одежда всей троицы была лишь немного чище, чем у нищих из исторических сериалов.

Блин, во дворце Южного Юэ совсем бесчеловечные люди!

— Госпожа, что случилось? — Сяо Лань закрыла дверь и быстро подошла к старой кровати шириной чуть больше метра. Заметив бледное лицо Мужун Лин, она тут же забеспокоилась. — Вам плохо?

После того, как Мужун Лин отправили в холодный дворец, Сяо Лань перестала называть ее Лин-фей и вернулась к обращению «госпожа», которое использовала до замужества.

Искренняя забота Сяо Лань согрела сердце Мужун Лин, словно огонек в ледяном воздухе.

— Я в порядке, просто очень голодна. У нас есть что-нибудь поесть? — успокоила она служанку.

Они говорили негромко, но малыш все равно проснулся, вероятно, от холода.

Хотя прежняя Мужун Лин и была отравлена, материнский инстинкт у нее остался, и она очень заботилась о сыне.

Не успев подумать, она инстинктивно прижала ребенка к себе, чтобы согреть.

Малышу было уже два года, но выглядел он как годовалый, с желтоватой кожей и худым, как скелет, телом.

Мужун Лин внимательно осмотрела его. Объективно говоря, он был некрасив, а взгляд казался немного пустым.

Было очевидно, что ребенок страдал от недоедания, что, вероятно, сказалось на развитии его мозга. Возможно, он был отравлен еще в утробе матери. Бедняжка.

Сяо Лань смутилась. Они жили в самом заброшенном месте — холодном дворце, куда еду приносили два раза в день, утром и вечером. И хотя все знали, что здесь живут три человека, еды давали только на одного взрослого и одного ребенка.

И это были объедки со столов евнухов и служанок. Кусочки мяса попадались крайне редко, летом еда часто была прокисшей, а зимой, благодаря низкой температуре, хотя бы пахла нормально.

— Завтрак принесут только через полчаса. Я сейчас согрею вам воды, выпейте, чтобы согреться.

Мужун Лин поняла, что в этом обветшалом дворце не было никаких запасов еды.

— Хорошо, спасибо тебе.

Услышав про горячую воду, глаза малыша заблестели, и он потерся о Мужун Лин.

Сяо Лань вышла, чтобы вскипятить воду.

Мужун Лин тоже решила встать и осмотреться, поэтому положила малыша на кровать.

Смириться с тем, что у нее теперь есть ребенок, оказалось гораздо сложнее, чем с самим фактом переселения.

Она пока не знала, как вести себя с этим малышом.

Ребенок не плакал и не капризничал, а спокойно сидел на кровати и наблюдал за ней.

Увидев, что она собирается уходить, он быстро схватил ее за полу платья своей худенькой ручкой и пролепетал: — Мама… мама… ма-мочка… на ручки… на ручки…

Мужун Лин схватилась за голову. Ему же уже два года, почему он говорит так плохо? В два года она уже знала таблицу Менделеева.

Эх, глупый малыш, как же жить дальше? Хоть вешайся.

Она уже собиралась взять ребенка на руки, как вдруг в голове раздался нежный женский голос.