Глава 10 (Часть 1)

— Ну и ладно, — фыркнула Шэнь Цяньюй.

— Еще неизвестно, как все обернется. Тридцать лет — река течет на восток, тридцать лет — на запад. Удача переменчива, и моя очередь еще придет.

— Да уж, мертвого уговорила, — не найдя, что ответить, Цяньюй обратилась к Цзян Айай, чтобы сменить тему. — Айай, у тебя есть планы на вторую половину дня?

— Нет, — подумав, ответила Цзян Айай. — У меня куча заданий и книг, которые нужно прочитать. Какие уж тут планы?

— Вот так и живем: под чужой крышей приходится кланяться. В Университете Би-Эйч только и остается, что грызть гранит науки, — с преувеличенным вздохом произнесла Шэнь Цяньюй.

Прекрасным субботним днем Шэнь Цяньюй и Цзян Айай отправились грызть гранит науки в библиотеку. А я осталась в комнате и села за работу.

Чтобы писать, мне нужна тишина. Обычно я надеваю наушники, включаю музыку и начинаю печатать. В удачные дни могу написать несколько тысяч знаков в час — для современной прозы это нормальная скорость. С историческими произведениями, особенно серьезными, все сложнее: бывает, что за два-три часа получается написать всего пару тысяч знаков.

Для меня писательство — своего рода развлечение. Поначалу это доставляло удовольствие, но как только я стала думать о выгоде, появилось напряжение и чувство неудовлетворенности. Глядя на жалкие цифры просмотров и читая резкие критические отзывы, я испытывала отвращение.

Если бы я ничего не ждала и писала только для себя, мне было бы все равно на критику. Но иногда меня посещают мысли о настоящей литературе, и тогда я хочу совершенствоваться — это уже совсем другой уровень. Я пока не нашла баланс между этими двумя подходами, возможно, потому что не понимаю, зачем я вообще пишу. Хочу ли я заниматься литературой или просто витаю в облаках?

Я всегда считала себя непостоянной, но в некоторых вещах проявляю удивительное упорство. Например, я никогда не вела дневник дольше двух недель, а вот печатать не прекращаю уже больше полугода.

Я сидела, склонившись над ноутбуком, когда мой серебристый телефон начал вибрировать.

Номер был незнакомый.

Я проигнорировала звонок. Обычно я не отвечаю на звонки с неизвестных номеров. Но телефон вибрировал целых три минуты.

— Алло? — наконец ответила я на всякий случай. Вдруг это кто-то из администрации университета? Бывало, они пытались связаться со мной, но я не брала трубку…

— Ты что, телефон в унитаз уронила?! — рявкнул голос на том конце провода.

— Извините, — робко пролепетала я. — Вы ко мне?

— А к кому же еще?!

— А… это кто?

Последовала пауза, а затем холодный голос произнес: — Су Сяовэй! Ты что, забыла, что я взял тебя на подработку?!

— Фан… Ханъи…? — нахмурилась я.

— Регистрация закончилась, нужно убрать площадку. Быстро приходи, и чтобы я не звонил второй раз! — высокомерно приказал он.

— Я сейчас занята, и вообще… — Я же не соглашалась…

— Что значит «вообще»? Сотрудники так себя не ведут, — его голос понизился. — Ты студентка университета, да еще и отличница Би-Эйч, должна быть ответственной. Раз уж согласилась, будь добра выполнить свою работу.

Когда я соглашалась?..

Ладно…

— Я сейчас буду.

— Через пять минут чтобы была здесь, — отрезал он и бросил трубку.

Вот нахал… Думает, если он старшекурсник и мой «работодатель», то может так разговаривать…

Мне вдруг представилась картина: Фан Ханъи вальяжно сидит в кресле, что-то рисует, а я, Су Сяовэй, как уборщица, орудую метлой…

Ускользающая юность, пылкое сердце - Глава 9 Красавчик из Гонконга?

Глава 9 Красавчик из Гонконга

Глава 9 Красавчик из Гонконга

Вообще-то я считаю себя очень вежливой, иногда даже слишком. Моя излишняя покорность заставляет меня злиться на собственную робость и нерешительность. Однако, такова уж моя странная особенность: если со мной говорят спокойно, я отвечаю тем же. Но стоит кому-то проявить грубость или агрессию, во мне просыпается дух противоречия.

Когда человека загоняют в рамки, он начинает искать способ вырваться на свободу, хотя бы в своих мыслях. Из-за общепринятых норм я веду себя как все, следую правилам и никогда не выхожу за рамки дозволенного. Именно поэтому я злюсь на себя: почему я не могу быть другой? Почему я должна прятаться за маской хорошей девочки? Почему я не могу накраситься смоки айс, надеть что-нибудь вызывающее или необычное и выйти так на улицу? Только потому, что все считают меня примерной студенткой?