Глава 1

По лазурному небу неторопливо проплывали облака, похожие на кусочки сахарной ваты…

Легкий осенний ветерок шелестел листьями гинкго, которые, описывая красивые дуги, падали на землю.

Утро, десять часов. Академия Дэчжу.

В классе 3-А, как обычно в перемену, было всего несколько человек.

На партах лежали недоеденные бутерброды и упаковки с молоком. За окном, в коридоре, болтали группами ученики в темно-синей форме…

Солнечные лучи проникали в класс, падая на хрупкую фигурку.

Немного устав, Чан Синъянь сменила руку, которой подпирала щеку, и перестала смотреть в окно.

Она взяла свой пакет молока и сделала небольшой глоток.

К такой жизни она еще не совсем привыкла.

— Привет, подруга!

Чья-то маленькая рука легла ей на плечо.

Чан Синъянь повернулась к обладательнице руки.

Слегка напудренное личико смотрело на нее, строя гримасы. Небольшие веснушки на носу ничуть не мешали выражению ее лица.

Чан Синъянь быстро встала, опустила голову и почтительно произнесла: — Госпожа Хань…

— Привыкаешь к жизни в Дэчжу? Как тебе школьные завтраки?

— Спасибо за заботу, госпожа Хань, все прекрасно!

Видя ее почтительный вид, Хань Сяоинь не выдержала и, закатив глаза, прошептала: — Синъянь, сколько раз тебе говорить, мы же подруги! Не нужно быть со мной такой официальной.

Чан Синъянь поджала губы и улыбнулась: — Так положено.

Семья Хань так много сделала для нее и ее тети! Даже если бы она была с госпожой Хань предельно вежлива, этого было бы недостаточно, чтобы выразить свою благодарность! Если бы не семья Хань, кто знает, где бы она сейчас была, возможно, тяжело работала в каком-нибудь торговом центре. Разве у нее была бы возможность учиться в такой престижной школе?

Видя благодарность на ее лице, Сяоинь тихо сказала: — Слушай, если ты думаешь, что должна держать дистанцию, потому что тетя Чан когда-то работала у нас няней, то она уже ушла из семьи Хань. Теперь мы равны, верно?

Под ее искренним взглядом Синъянь взяла ее за руку и с облегчением улыбнулась: — Хорошо, Сяо… Сяоинь!

— Хи-хи!

Синъянь нежно посмотрела на нее. Эта девочка ее возраста, имея гораздо более высокое положение, была совершенно лишена заносчивости. Семья Хань относилась к ней и ее тете как к родным, но она не могла позволить себе забыть о границах. Они все-таки были людьми из разных миров.

— Эй, Хань Сяоинь, что ты опять делаешь в классе А? На этот раз хочешь охмурить Пу Цзюня или Ван Ишуня? Жаль, что обоих красавчиков нет!

Резкий голос раздался за их спинами.

Синъянь и Сяоинь обернулись и увидели у задней двери класса группу из четырех-пяти девушек, которые смотрели на них с вызовом.

У девушки, стоявшей впереди, из-под темно-синей формы виднелась татуировка на бедре.

Сердце Синъянь екнуло. Разве это не Ду Цзинлин из класса F, о которой вчера ее предупреждал сосед по парте, советуя не связываться с ней? Говорили, что ее семья связана с преступным миром…

Что могло быть общего у наивной Сяоинь с этой девушкой? Судя по виду, Ду Цзинлин явно не пришла с добрыми намерениями.

— Да кому они нужны! Перестань нести чушь! — возмутилась Сяоинь.

Синъянь, видя страх и обиду на лице подруги, быстро встала перед ней, закрывая ее собой. Обращаясь к приближающейся Ду Цзинлин, она сказала: — Она пришла ко мне.

Ду Цзинлин искоса взглянула на нее, затем презрительно усмехнулась, глядя на Сяоинь: — Вот уж не думала, что такая благородная госпожа, как Хань Сяоинь, будет дружить с какой-то выскочкой из обычной школы. Я думала, избалованные принцессы не водятся с такими… низкородными.

— Эй, что ты такое говоришь?! Синъянь вовсе не низкородная! — не выдержала Сяоинь.

— О? Насколько я знаю, тетя этой… льготницы, которой школа милостиво разрешила учиться бесплатно, когда-то была у вас прислугой. Надо же… — Ду Цзинлин изобразила удивление и, цокая языком, обратилась к девушкам позади себя: — Вот не ожидала, что наша гордая принцесса настолько одинока, что ей приходится дружить с дочерью прислуги!

— Ха-ха-ха… — ее подруги разразились смехом.

— С такой бесстыжей девкой никто не будет дружить!

— Только такие же низкопробные, как она сама!

— Ха-ха-ха…

Глаза Сяоинь наполнились слезами, ее хрупкое тело дрожало.

— Эй, замолчите! Не смейте оскорблять мою подругу!

Звонкий, но твердый голос раздался в классе. Все замерли, в классе повисла необычная тишина.

— Синъянь… — Сяоинь удивленно посмотрела на нее. В ее глазах Чан Синъянь всегда была бедняжкой, которую нужно защищать.

Но сейчас эта самая Чан Синъянь мягко сжала ее руку и ободряюще улыбнулась.

Ду Цзинлин пришла в себя. Черт, эта девчонка посмела ее оборвать! Если об этом узнают, засмеют!

Выпятив грудь, она гневно крикнула: — Хочешь за нее заступиться?

В ответ на ее пылающий гнев Чан Синъянь спокойно сказала: — Она моя подруга, и мы тебя не трогали.

— Да какое ты имеешь право со мной разговаривать?! Дочь прислуги! Если бы не жалость Дэчжу, тебя бы здесь и близко не было! Не забывайся, а то вылетишь отсюда!

Синъянь закусила губу, ее длинные ресницы опустились… Это высокомерное лицо больно ранило ее.

Сяоинь больше не могла этого терпеть. Она истерично закричала: — Тетя Чан не прислуга! Не смей так говорить, противная!

Она всегда боялась Ду Цзинлин, но сегодня, когда Синъянь так храбро защищала ее, она не могла позволить ей оскорблять подругу.

— Ха-ха, очень смешно! Если ее тетя не прислуга, то кем она была в вашем доме? О… — Ду Цзинлин многозначительно улыбнулась и спросила: — Или у твоего папочки с ее тетушкой был какой-то темный секретик, поэтому ты с ней так дружишь?..

Это было уже слишком! Чан Синъянь подняла голову. На ее чистом, бледном лице не отражалось никаких эмоций. Она разжала зубы и спокойно сказала: — Ду Цзинлин, ты ведешь себя как клоун! Не почистив зубы, пришла в класс А устраивать скандал. Это, наверное, привычка всех из класса F? Ты весь воздух здесь испортила!

— Ты назвала меня клоуном?! Сказала, что у меня изо рта воняет?! — завизжала Ду Цзинлин. Она просто не могла поверить, что племянница прислуги смеет так с ней разговаривать! В Академии Дэчжу ей еще никто не перечил. Она раздавит эту девчонку!

Она сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели. У дверей класса собралось все больше зрителей.

Чан Синъянь знала, что разозлила ее. Но почему она должна молчать и терпеть издевательства только потому, что бедна? Она не из тех, кто плачет по пустякам. За все эти годы она привыкла к подобным ситуациям.

На ее гладком, бледном лице появилась легкая улыбка. Глядя на разъяренную Ду Цзинлин, она небрежно сказала: — Разве не так? Никто тебя не трогал, а ты тут скачешь и всех оскорбляешь. Назвать тебя клоуном — это еще мягко сказано!

Среди зрителей послышался смех.

Ду Цзинлин свирепо посмотрела на них, и смех тут же стих! Проклятье, эта девчонка ее высмеяла!

Снова взглянув на Чан Синъянь, Ду Цзинлин побагровела от злости. Она взмахнула руками и закричала: — Ах ты, низкая тварь! Я тебя сейчас научу, как себя вести!

Острый коготь с черным лаком метнулся к Чан Синъянь!

Какой ужас…

Она быстро отступила назад.

Но, сделав шаг, она наткнулась на что-то. Ой… Сильная боль пронзила поясницу…

Все кончено, кажется, она ударилась об угол парты.

Теперь она точно упадет на пол, распластавшись, как лягушка, и станет посмешищем для Ду Цзинлин и ее компании.

А может, они еще и набросятся на нее и разорвут на куски!

Чан Синъянь закрыла глаза, смирившись с судьбой. Господи, пусть перед смертью у нее будут приятные ощущения…

Внезапно чья-то теплая большая рука подхватила ее за плечо, смягчая удар. По инерции она упала в чьи-то объятия, и ее тут же окутало тепло.

В классе послышались вздохи.

Сяоинь, прикрыв рот рукой, смотрела на них широко раскрытыми глазами. Боже…

Высокий, статный юноша, словно дерево, обнимал девушку, которая в испуге смотрела перед собой…

Солнечные лучи, проникая в класс, освещали их, словно нимбом…

Какая красивая картина…

Почему она еще не целуется с матушкой-землей? Совсем не больно… Почему они еще не набросились на нее? Какая-то странная тишина… Так тепло… Но вроде бы в классе не было ковра…

Если это предсмертная галлюцинация, то пусть так… Чан Синъянь продолжала крепко сжимать веки.

— Хоть мои объятия и теплые, не притворяйся мертвой.

Что? П-притворяюсь? Она не притворялась! Она уже почти услышала зов небес…

Но этот низкий, спокойный голос снова раздался:

— Собираешься вечно висеть у меня на шее?

Кажется, голос совсем рядом…

Чан Синъянь, словно в тумане, медленно подняла ресницы…

На нее смотрели красивые глаза с двойными веками… В них читалась забота и вопрос…

Но очень скоро это выражение сменилось дерзостью, насмешкой и безразличием…

— Если тебе так нравится, как я тебя обнимаю, то давай после уроков сходим на свидание…

На… на… на свидание?! Что? Боже!