Глава 4 (Часть 2)

— Но тебе будет тяжело со мной. Ты не сможешь носить каблуки и будешь прятаться от знакомых, — после недолгих раздумий сказал Чжан Чуанькань. — Мне тоже некомфортно.

— Я ни от кого не пряталась, — Лэ Чжии наконец поняла, что её поведение ввело Чжан Чуаньканя в заблуждение. Но объяснения, похоже, были бесполезны — теперь она точно знала, что он очень переживает из-за своего роста.

— Если не брать в расчёт рост, я тебе нравлюсь? — спросила Лэ Чжии.

Чжан Чуанькань не ожидал такого прямого вопроса. Подумав, он ответил:

— Так себе.

— Понятно, значит, не нравлюсь, — сказала Лэ Чжии и краем глаза заметила, как кто-то проходит мимо их столика. Фигура показалась ей знакомой. Она подняла глаза и увидела Жань Каймина.

Как это он сделал круг и вернулся на своё место? Он что, гулял по кафе?

А, вспомнила! Недалеко от неё, за спиной, был туалет.

— Ну, обычные чувства, — неловко сказал Чжан Чуанькань.

Она поняла, что это отказ.

— Ладно, тогда, когда вернёмся, скажем всё как есть, — прямо сказала Лэ Чжии. — Не нужно ссылаться на рост, я совсем не против.

Чжан Чуанькань удивился, хотел что-то сказать, но не нашёл слов.

— Спасибо за угощение. Я пойду, — Лэ Чжии встала и потянулась. — Несколько дней не выходила из дома, нужно погреться на солнышке.

Чжан Чуанькань: «…»

Лэ Чжии не спеша шла под солнцем.

Душная погода наконец сменилась лёгким ветерком, несущим запах земли и травы.

Она наслаждалась своим одиночеством, её мысли блуждали в пространстве и времени, принадлежащих только ей.

Рядом с её тенью вдруг появилась ещё одна.

Лэ Чжии резко обернулась и увидела Жань Каймина.

На нём были спортивные футболка и штаны, за спиной — рюкзак. Увидев, что она обернулась, он не выглядел удивлённым.

Он не следил за ней специально, просто она шла слишком медленно.

Сначала их разделял километр, потом расстояние сократилось до нескольких сотен метров, а теперь он был так близко, что чувствовал исходящий от неё сладкий аромат еды.

— Я тебя ещё тогда заметила, — беззаботно улыбнулась Лэ Чжии. — Ты всё слышал?

— Что слышал?

— Меня отвергли.

— Он тебе нравился?

— Не то чтобы нравился.

— Тогда это не отказ.

Лэ Чжии подумала, что в его словах есть смысл.

— Просто мне как-то… Даже не знаю, как сказать… Мне ни разу в жизни никто не признавался в любви, даже намёков не было. И до сих пор ничего не изменилось, — Лэ Чжии вздохнула. — Мне грустно.

— Ты просто мало с кем общаешься.

— Возможно, — Лэ Чжии подумала и улыбнулась. — После твоих слов у меня появилась надежда.

Он посмотрел на её улыбку и спокойно сказал:

— И что с того, что тебе никто не признаётся?

— Обидно, — прямо ответила Лэ Чжии. — Наверное, я пересмотрела мелодрам и теперь очень хочу отношений, хочу почувствовать, каково это — когда тебя любят, балуют, когда ты можешь быть хрупкой и беззащитной. Мне очень интересно.

— Можешь прислониться к столбу или дереву, чтобы почувствовать это.

— …

Спустя некоторое время Лэ Чжии спросила:

— А ты разве не мечтаешь о любви? Это сладкое чувство… Неважно, парень ты или девушка, умный или нет, все об этом мечтают.

— Эта сладость недолговечна, разве ты не знаешь?

— Почему ты так уверен, что она недолговечна? Скажи честно, у тебя было много отношений? — шутливо спросила Лэ Чжии.

— Необязательно иметь опыт, чтобы это знать, — объяснил он. — С точки зрения биологии, твоя «любовная сладость», чувство, что тебя балуют, — это механизм поощрения, приз, который мотивирует людей размножаться и передавать свои гены. Этот приз быстро заканчивается, а потом всё решают разум и ответственность.

— … — Лэ Чжии вдруг стало интересно, счастливы или несчастны такие рациональные люди, как он.

Ладно, зачем она вообще завела этот разговор?

— Ты пешком пойдёшь? — сменила тему Лэ Чжии. Она знала, что эта дорога ведёт к старому жилому комплексу, и как раз думала, не навестить ли Чжуан Имен. — Я тоже собираюсь к подруге. Если не против, пойдём вместе.

Они пошли рядом, на некотором расстоянии друг от друга, неторопливо.

— Что, сегодня захотелось гамбургеров? — завела разговор Лэ Чжии.

— Я ждал в «Макдоналдсе» человека, но у неё появились дела.

— Это кто-то важный?

— Моя тётя.

— А что ты хочешь на ужин?

Жань Каймин с лёгким недоумением посмотрел на неё и сказал:

— Я только что поел, пока не думаю об ужине.

— Я просто готовлюсь заранее. Об ужине нужно думать как минимум за три часа.

— Я обычно думаю за три минуты, — ответил он. — Такие мелочи не требуют предварительной подготовки.

— Ладно, поняла, тебе неинтересна еда, — сказала Лэ Чжии. — Юноша, должен сказать, ты многое теряешь.

Жань Каймин промолчал.

— Моя мама говорит, что ты слишком худой. Ты что, ешь только три раза в день? — спросила Лэ Чжии.

— А что, разве бывает иначе? Ты ешь пять раз в день?

— Я имею в виду перекусы перед сном. Ты не ешь на ночь? Я перед Гаокао училась до поздней ночи и всегда что-нибудь перекусывала.

— Я ложусь спать в десять.

— Что? Ты ложишься раньше, чем «любители покричать»? — удивилась Лэ Чжии. — Невероятно.

Вспомнив о бабушке Чжуан Имен, они оба почувствовали лёгкое раздражение.

— Кстати, хочу тебя предупредить: когда будешь проходить мимо дома напротив, смотри вверх, — сказала Лэ Чжии. — Чжуан Сяожуй, её внук, постоянно что-нибудь забывает. Если он что-то забыл взять, то просит её выбросить это из окна. Однажды он чуть не попал в коляску с ребёнком. Хорошо, что всё обошлось.

— Похоже, список потенциальных опасностей пополнился, — задумчиво произнёс Жань Каймин.

— Ага, если попадёт по голове — мало не покажется.

— А ещё какие-нибудь сюрпризы есть? — спросил Жань Каймин.

— Если захочешь, обязательно найдутся. В двенадцатом корпусе живёт мужчина средних лет. Он всегда ходит в майке и шортах, весь такой накачанный, выглядит общительным и жизнерадостным, но на самом деле… — Лэ Чжии сделала паузу.

— Если ты сейчас скажешь, что он серийный убийца, я даже не удивлюсь.

— Ха-ха, не до такой степени. Я хотела сказать, что он постоянно плюётся на землю, особенно когда бегает. Если увидишь его, лучше отойди подальше. Он плюётся с такой силой и скоростью, как будто в баскетбол играет. Выписывает такую параболу, что может и в волосы попасть.

— Ты сама попадала под обстрел?

— Это так заметно? — удивилась она.

— Да, очень заметно, — небрежно ответил Жань Каймин. — Не спрашивай, откуда я знаю.

Лэ Чжии замерла, а потом рассмеялась.

Почему он ей иногда кажется таким милым?

По крайней мере, после разговора с ним её настроение значительно улучшилось.

Жань Каймин смотрел на неё, всё больше недоумевая, совершенно не понимая, чему она смеётся.

Они медленно шли к старому жилому комплексу. Когда они обходили клумбу, Лэ Чжии хотела ещё что-то ему рассказать, как вдруг краем глаза заметила какой-то блестящий предмет, стремительно падающий с неба.

К счастью, Жань Каймин вовремя оттащил её в сторону.

Полиэтиленовый пакет упал на землю и раскрылся. Внутри оказались шлёпанцы, очки для плавания и какая-то карта.

Лэ Чжии уже хотела начать ругаться, как вдруг сзади подбежал Чжуан Сяожуй и, нагло бросив «извините, пропустите», быстро собрал вещи и убежал.

Лэ Чжии не смогла его догнать и крикнула в окно квартиры Чжуан:

— За выброс мусора из окна предусмотрена ответственность!

— С третьего этажа? Кого ты пугаешь? — из окна высунулась голова У Элянь. Прищурившись, она увидела Лэ Чжии и Жань Каймина и ехидно улыбнулась. — О, бревно пожаловало! А это кто рядом с тобой? Личико беленькое, напудрился, что ли? Жиголо, наверное?

Лэ Чжии подпрыгнула от возмущения, собираясь ответить ей, но Жань Каймин спокойно остановил её:

— Не трать время на неё.

Он был прав. Лэ Чжии поняла, что у этой старушки полно свободного времени, и если начать с ней ругаться, то можно провозиться до утра.

У Элянь ещё пару раз крикнула «бревно», а потом расхохоталась.

Видя, что Лэ Чжии колеблется, Жань Каймин сказал:

— Может, ты пойдёшь домой? Сегодня не стоит навещать подругу.

Лэ Чжии кивнула.

— Я пошёл, — Жань Каймин, не обращая внимания на злорадный смех У Элянь, направился к шестому корпусу.

— Надо же, бревно, похоже, поумнело! Научилось развлекаться! Вот так сюрприз! — У Элянь, не переставая смеяться, продолжала стоять у окна. — Сколько тебе лет? Судя по всему, через пару лет уже детей кормить будешь? Ха-ха-ха…

Лэ Чжии стиснула зубы, заткнула уши и со всех ног бросилась прочь.