Глава 3 (Часть 3)

— Она так защищается, потому что боится снова пострадать. А боятся только те, у кого доброе сердце. Если бы она была жестокосердной, то жила бы в свое удовольствие.

— В твоих словах есть смысл…

— Тем более мы женаты.

Гао Цзянъюэхуа горько усмехнулась, услышав эти слова.

— Сынок… — Сюэвэнь все это время думал, что они с Сялань поженились по любви.

Гао Сюэвэнь, конечно, понимал, почему она усмехнулась. Ему и самому хотелось это сделать. Этот аргумент был ужасен, но это было лучшее, что он смог придумать.

На самом деле, ему всегда нравилась Ли Сялань. Нравился ее непокорный взгляд, ее прямая спина. Пусть она и выросла в бедной семье, но она словно светилась изнутри. Она, наверное, и не подозревала, насколько она красива и привлекательна. В детстве он этого не замечал, но чем старше становился, тем сильнее она его притягивала. Вот только Ли Сялань он не нравился.

Для него, прожигателя жизни, целеустремленная Сялань была недосягаемой мечтой.

Когда мать предложила им пожениться, он очень обрадовался, думая, что, живя под одной крышей, они смогут сблизиться. Но он так и не смог набраться смелости. Для окружающих его симпатия выглядела как страх. Прожив вместе полгода, он, измученный своими чувствами, сбежал в Германию, надеясь, что с глаз долой — из сердца вон.

Время и расстояние действительно лечат. Больше года он жил в свое удовольствие, проводя дни в бесконечных вечеринках. Она больше не маячила у него перед глазами, и боль постепенно утихла. У него были деньги, он любил развлекаться, и стоило ему позвонить, как тут же находилось с десяток желающих составить ему компанию. Жизнь была шумной и пустой одновременно. Он понимал, что так продолжаться не может, но не знал, что делать. Он сомневался в себе, но продолжал прожигать жизнь день за днем.

В тот день он, наверное, был под кайфом. Позже он и сам не мог понять, зачем это сделал. Он просто вдруг рванул со сцены в толпу и прыгнул вниз, разбив голову. Она с матерью приехали в Германию и пробыли там месяц. Они не виделись больше года, и вот она увидела его в таком жалком состоянии. Он злился на свою никчемность и срывал злость на ней и матери, всеми силами стараясь выпроводить их обратно в Тайвань.

Перенеся тяжелую травму, он ничему не научился. С рукой в гипсе он продолжал пить и принимать наркотики, вернулся в свой прежний разгульный мир, окруженный сомнительной компанией, прожигая деньги и не жалея себя. Пока однажды не попал в аварию во время гонки с друзьями, получив множественные переломы. Бабушка тогда была тяжело больна, мать не могла уехать, и в Германию за ним приехала она.

Когда его состояние стабилизировалось, они вернулись в Тайвань на медицинском самолете. Он снова поселился на Виллах Баюнь, но теперь за ним ухаживали сиделки. Он стал еще более раздражительным. Она, конечно, тоже не оставалась в долгу. Она велела сиделкам помогать ему только с тем, с чем он не мог справиться сам, а все остальное он должен был делать самостоятельно. Он злился, но ничего не мог поделать.

Странно, но в первый раз, когда они жили вместе, он не мог нормально с ней разговаривать, а теперь вдруг смог. У него даже возникла иллюзия, что эта недосягаемая мечта, возможно, не так уж и недосягаема. Они препирались, а потом вместе смеялись.

Однажды вечером Сялань ответила на звонок и тут же убежала, а вернувшись, быстро забежала в свою комнату и вышла оттуда только через какое-то время. Он спросил, что она делала, и услышал из ее комнаты собачий лай.

Сялань, извиняясь, объяснила, что это Ланьцзян, собака Сяо Хэ. Подруга уехала в командировку и оставила собаку в ветеринарной клинике, но, увидев по видеосвязи, как один из сотрудников ударил Ланьцзян, Сяо Хэ очень расстроилась и попросила ее забрать собаку.

— Я хотела отвезти Ланьцзян в другую гостиницу для животных, но когда приехала туда, она уже была закрыта. Пришлось взять ее к себе. Не волнуйся, завтра утром я отвезу ее в гостиницу. Я забаррикадировала дверь в комнату, она не выбежит.

Да, раньше он боялся собак, но сейчас, пережив столько всего, он думал: «Чего их бояться?»

— Выпусти ее.

— Ты уверен?

Гао Сюэвэнь кивнул.

— Уверен.

Она вышла из комнаты, держа на руках маленького красного той-пуделя.

Сялань внимательно посмотрела на него, убеждаясь, что он не побледнел, и только тогда опустила Ланьцзян на пол. Собачка тут же бросилась бегать по комнате.

Он не только не боялся, но и, казалось, был рад. Сялань сидела на ковре и играла с собакой, бросая ей мячик. Она выглядела такой счастливой, что даже не заметила, как он снимал ее на телефон.

Вскоре после этого она взяла из приюта таксу, сказав, что животные — лучшее лекарство от душевных ран, и в их доме должен быть маленький ангел.

Он обратил внимание, что она сказала «дом», а не «квартира».