Сун Шу неподвижно стояла на месте. Кроме этого прощания, она не произнесла ни единого лишнего слова. Она просто молча смотрела туда, где исчезла машина.
В тот момент девочка осознала, что в ней все же есть некоторые эмоции — просто они, кажется, пробуждались медленнее, чем у обычных людей... Намного, намного медленнее.
Жаль, что поняла она это только сейчас.
Это была первая досадная вещь.
Вторая досадная вещь заключалась в том, что она не успела в полной мере прочувствовать это душевное волнение, как его нарушил внезапно раздавшийся сверху голос:
— Так значит, мой подарок на день рождения в этом году — это кукла в человеческий рост?
Это был первый раз, когда Сун Шу услышала этот голос.
Пожалуй, этот голос был самым прекрасным из всех, что ей доводилось слышать. Чистый, прозрачный. Он напоминал журчание родника, струящегося меж горных камней, или крылатый ветер, проносящийся сквозь бескрайние сосновые леса.
Тем не менее, в нем звучала ледяная незнакомая насмешка.
Сун Шу обернулась на звук.
Высота каждого этажа в особняке Цинь значительно превышала стандартную — около четырех метров. Мальчик, произнесший эти слова, сидел на балконе третьего этажа.
Точнее, он восседал на мраморной балюстраде этого балкона.
Его ноги свисали с края и болтались в воздухе. В его чуть более длинных, чем у сверстников, пальцах вертелся кубик Рубика — грани мелькали с такой скоростью, что почти сливались в сплошное пятно.
Склонивший голову и увлеченный игрой, он будто отгородился от всего на свете…
Носки его туфель находились в десяти метрах над землей. Достаточно было легкого весеннего ветерка в два-три балла — и его могло сдуть.
Сун Шу опустила взгляд к основанию стены.
Под балконом была бетонная площадка. Падение с такой высоты если и не убьет его на месте, то наверняка подарит переломы или еще более тяжелые травмы.
Прошло добрых десять секунд, прежде чем стоявшая рядом прислуга опомнилась и завопила, сорвавшись на визг:
— Молодой господин Лу, как вы туда забрались?! Немедленно спускайтесь! Эй, кто-нибудь, быстрее поднимитесь и помогите ему!
В ответ — лишь тишина.
С последним легким щелчком кубик Рубика в мальчишеских руках обрел первоначальный вид.
Мальчик поднял правую руку, подставив кубик под палящие солнечные лучи, и бегло посмотрел на часы.
— Тц, две минуты.
С холодной усмешкой подросток швырнул кубик прочь — с тем же безразличием, с каким выбрасывают ненужный хлам.
Пластик с грохотом ударился о бетонную площадку и разлетелся вдребезги.
Сидящий на ограждении юноша скучающе опустил глаза, скривив губы в усмешке:
— Спуститься? И как, спрашивается?.. Вот так?
Он внезапно резко наклонился вперед.
— Молодой господин!
Голос служанки взметнулся в истеричном визге.
Юноша замер.
И тогда в знойном летнем ветре он разразился безудержным смехом — сидя на самом краю, он хохотал так, что его бросало вперед и назад. Тени деревьев и проблески света, просачивающиеся сквозь листву, попеременно скользили по его фигуре.
Как совершенный безумец.
Пестрый, но прекрасный.
Больше не выдерживая этого испытания, служанка бросила Сун Шу и побежала ко входу в здание.
Сун Шу осталась на месте, не шелохнувшись.
На самом деле, она разглядывала разлетевшиеся обломки кубика Рубика неподалеку.
На этот раз ей наконец удалось четко разглядеть: одна грань кубика состояла из шести слоев — мальчик играл с какой-то необычной шестиступенчатой вариацией.
Он собрал его за две минуты, но остался недоволен и выбросил, словно мусор.
Сун Шу подумала, что этот ребенок наверняка именно такой, каких обожает ее мать — гений.
— Эй, — окликнул ее этот вундеркинд.
Сун Шу подняла голову.
— Я ненавижу кукол, — насмешливо бросил он, сверля ее леденящим взглядом.
Что ж, ей они тоже не нравились.
— Последнюю подаренную куклу я разорвал на части и засунул в слив бассейна.
Мальчик уперся ладонями в перила и вновь наклонился вперед, словно пытаясь через все десять метров высоты наклониться прямо к ней.
Он опасно покачнулся, и все же его губы растянулись в безмолвной улыбке.
Даже не пытаясь скрыть злой умысел, он спросил:
— Куколка... Ты любишь бассейны?
Сун Шу вперилась в него взглядом.
После долгого молчания она бесстрастно покачала головой.
Не дождавшись от нее никакой иной реакции — ни страха, ни слез, которых он, видимо, ожидал, — юноша нахмурился.
— Ты немая или просто идиотка?
Молчишь — значит немая. Заговоришь — станешь слабоумной.
Впервые в жизни маленькая Сун Шу столкнулась с дилеммой, отчего ее лицо стало еще более пустым.
— А, так ты и то, и другое. Как скучно.
С презрительной усмешкой он обернулся на доносящиеся с лестничной площадки вопли прислуги. В его глазах мелькнуло раздражение, прежде чем он ловко перекинулся назад, скрывшись за ограждением.
Бросив последний взгляд на неподвижно стоящую на лужайке девочку, он еще сильнее нахмурил брови.
Спустя несколько секунд он отвел взгляд и язвительно бросил:
— Пока я здесь, тебе запрещено подниматься на третий этаж. Иначе сломаю ноги и брошу в бассейн, ку-кол-ка.
Сун Шу задумалась на мгновение и мягко кивнула.
Впрочем, уже отвернувшийся мальчик ушел, не увидев этого.
Сун Шу не хотела, чтобы ей ломали ноги, и уж тем более — оказаться в бассейне.
Пока Цинь Лу был дома, она не поднималась на третий этаж.
Она дорожила своим словом.
И потому, когда позже Цинь Лу бесстыдно подкрался к ней и стал шепотом на ухо умолять ее подняться наверх — она с той же серьезностью покачала головой.
Обещано — значит исполнено. Никакого третьего этажа.
Зло должно пожинать плоды своих деяний.
***
Сун Шу простояла на месте еще полчаса, пока прислуга, которая должна была проводить ее, все-таки не вспомнила, что, кажется, что-то забыла.
— Шушу, как ты еще здесь? Тетя подумала, что ты ушла, и долго тебя искала! — Служанка подбежала к ней мелкими шажками, в ее голосе сквозило недовольство.
Сун Шу помолчала несколько секунд, а затем, опираясь на колени, медленно поднялась.
— Простите.
Хотя она не понимала, почему должна извиняться перед тем, кто забыл о ней; впрочем, взрослые часто поступали именно так.
«Простите» упрощало ситуацию. Сун Шу не любила сложностей.
Впрочем, ее извинение в сочетании с абсолютно равнодушным выражением лица вряд ли могло показаться искренним в глазах того, кому оно предназначалось.
Служанка явно не почувствовала искренности.
Однако после небольшого раздумья она быстро успокоилась, осознав, что этой девочке попросту некому было пожаловаться в доме Цинь.
— Ну, пойдем.
Сун Шу позволила взять себя за руку и покорно последовала за служанкой.
На бетонной площадке, ничем не прикрытой, все еще лежал разлетевшийся на части шестиступенчатый кубик Рубика.
Только вот теперь, неизвестно когда, он был вновь собран.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|