Великая катастрофа охватила весь мир, уничтожив почти всё. После бедствия человеческое общество с трудом восстанавливалось.
На равнине в нейтральной зоне за пределами Семи Городов, недалеко от границы между районами B и C, находился заброшенный жилой квартал. У одной из низких построек расположился пухлый молодой человек, с аппетитом уплетая вяленое мясо и запивая его минеральной водой. Спустя несколько минут, опустошив запасы, он довольно рыгнул и похлопал себя по круглому животу.
Окинув взглядом несколько брошенных грузовиков неподалеку, он, казалось, предался воспоминаниям, а затем обратился к молодому мужчине, который протирал свой кинжал:
— Жуй-гэ, если мы закончим этот рейс, нам больше не придется болтаться по пустошам?
Молодого мужчину, к которому обратились «Жуй-гэ», звали Цзэн Жуй. Он отложил кинжал, поднял голову, и открылось приятное лицо, которое, однако, из-за щетины выглядело немного потрепанным.
— После этой поездки, получив пропуск, мы отправимся в Семь Городов. Пустоши — действительно не место для людей.
Толстяк радостно улыбнулся:
— Отлично, Жуй-гэ! С твоими словами у меня даже работать стало веселее!
Цзэн Жуй встал и размялся. В пустошах после катастрофы могло случиться всё, что угодно, поэтому нужно было всегда быть начеку.
— Кто там?! Покажись!
Вдали показался подросток в залатанной куртке. Он спотыкаясь, бежал к ним.
— Бух!
Мальчик, обессиленный, упал перед Цзэн Жуем и Толстяком. Еле слышно прошептал:
— Бра… спасите меня, прошу…
Не договорив, он потерял сознание.
— Черт, ну вот зачем он свалился прямо перед нами?!
Толстяк наклонился, чтобы осмотреть упавшего мальчика.
Цзэн Жуй, сжимая кинжал, стоял настороже, тоже разглядывая подростка. Мальчику было не больше одиннадцати-двенадцати лет. Его щеки были покрыты обморожениями и синяками — он был похож на многих бездомных детей, скитающихся по миру после катастрофы.
Толстяк проверил дыхание мальчика и потрогал его лоб.
— Жуй-гэ, он просто умирает от голода.
— Поехали!
— коротко ответил Цзэн Жуй.
За этот год с лишним жизни в пустошах он повидал слишком много ужасов. Его сердце, если и не стало каменным, то было близко к этому. Смерть ребенка перед его глазами не вызывала в нем никаких эмоций.
— Брат, давай поможем ему! Нам осталось всего несколько дней до места назначения, поделимся с ним едой!
Цзэн Жуй холодно ответил:
— А ты сможешь его спасти?
— Брат, мы же скоро будем в Семи Городах. Подумай, сколько крови на наших руках за этот год… Давай напоследок сделаем доброе дело!
Толстяк почти умолял.
Цзэн Жуй задумался, вспоминая все, через что ему пришлось пройти за последний год. После долгого молчания он ответил:
— Закинь его на заднее сиденье. Если встретим поселение, дадим ему еды и оставим там.
— Хорошо! — обрадовался Толстяк и понес мальчика к грузовику.
Цзэн Жуй смотрел вслед Толстяку, погрузившись в свои мысли.
Грузовик снова тронулся в путь. Разница была лишь в том, что теперь на заднем сиденье спал мальчик.
Толстяк, сидевший на пассажирском сиденье, напоил мальчика небольшим количеством воды, а затем осторожно влил ему в рот остатки рисовой каши с восемью сокровищами.
Вечером того же дня мальчик медленно пришел в себя и слабо произнес:
— Спасибо вам, братья, за спасение…
Толстяк замахал руками:
— Да брось ты!
Видя, как к мальчику возвращается здоровый цвет лица, Толстяк обрадовался и достал из-под сиденья большой пакет с вяленым мясом, разорвал его и протянул мальчику:
— На, подкрепись немного!
Увидев вяленое мясо, мальчик замер. Затем схватил кусок и начал жадно глотать, почти не жуя.
— Эй-эй, никто у тебя не отнимет! Ешь помедленнее, мяса хватит на всех! — сказал Толстяк, видя, как мальчик глотает мясо, не жуя, и похлопал по пакету.
Мальчик не отрывал взгляда от пакета в руках Толстяка, а затем мгновенно изменился в лице и начал без умолку благодарить своих спасителей.
Цзэн Жуй, ведя грузовик, наблюдал за происходящим краем глаза, но ничего не говорил.
После непродолжительной беседы с Толстяком мальчик снова стал выглядеть усталым и, по настоянию Толстяка, заснул.
Цзэн Жуй и Толстяк продолжали свой путь, сменяя друг друга за рулем, не останавливаясь ни на минуту.
На следующий день за рулем сидел Толстяк, а Цзэн Жуй отдыхал на пассажирском сиденье. В полдень Толстяк даже сварил мальчику мясной бульон на керосиновой плитке и помог ему поесть.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|