Глава 8 (Часть 1)

Перед звонком Цинь Цзямин попрощался с Цзянь Син.

Цзянь Син немного постояла у дверей, прежде чем войти в класс. Проходя мимо Чэнь Си, она напомнила ему про анкеты. Вернувшись на свое место, она только села, как Сюй Лу спросила:

— Ты где была?

При этом она все время поглядывала в окно.

Наверное, уже увидела Цинь Цзямина.

Цзянь Син не собиралась ничего скрывать.

— Отнесла в учительскую стикеры с пожеланиями от Чэнь Си. А потом у входа встретила друга, немного поговорили.

— А, — протянула Сюй Лу. — Классный руководитель был в кабинете?

— Был.

— Понятно, — ответила Сюй Лу, а через несколько секунд спросила: — А о чем вы говорили?

Цзянь Син замерла, листая учебник, и, не поднимая головы, ответила:

— Да ни о чем.

— Ммм… — Сюй Лу еще раз посмотрела на Цзянь Син, но больше не стала спрашивать.

В обеденный перерыв Сюй Лу спросила:

— Цзянь Син, ты домой идешь?

— Да.

— Но остальные не идут, — неуверенно сказала Сюй Лу. — Кажется, они собираются пообедать где-то рядом со школой, а потом вернуться в класс и заниматься.

Такие ученики действительно были. Но большинство из них снимали квартиры или жили в школьном общежитии, поэтому у них было больше свободного времени и денег.

У Цзянь Син ничего этого не было.

— Мне нужно домой, — сказала она.

— Ну ладно, — ответила Сюй Лу. — Тогда будь осторожна по дороге.

— Угу.

В полдень было жарко. К тому времени, как Цзянь Син добралась до дома, ее футболка промокла насквозь.

Цзянь Жу и Люй Чэн не было дома. Бабушка как раз закончила готовить и вышла из кухни. Увидев внучку, она улыбнулась:

— Вернулась? Иди мой руки, обед готов.

— Хорошо, сейчас приду, — Цзянь Син прошла в свою комнату.

Закрыв за собой дверь, она села за стол, бесцельно потеребив ногти.

Ее пальцы дрожали. Она сжала их в кулаки, дважды хрустнув костяшками, а затем разжала и потянулась.

В комнате было тихо. Ей казалось, что она слышит стук собственного сердца.

Громкий и частый, он заставлял ее дышать чаще.

Из гостиной снова послышался голос бабушки.

— Иду, иду, — крикнула Цзянь Син в ответ. — Сейчас выйду.

Она достала из кармана бумажный самолетик. Он был довольно большим для кармана, но остался целым. Цзянь Син повертела его в руках, а затем развернула.

Она помнила, как Сюй Чжэнцин брал лист бумаги. Он взял его сверху стопки стикеров с пожеланиями. Вряд ли он стал бы брать чужой стикер, значит, это был его собственный.

Человек, который три года подряд входил в тройку лучших учеников средней школы, наверняка метит высоко.

Сможет ли она поступить туда же?

С этой мыслью Цзянь Син замерла.

Она держала в руках тонкий лист бумаги, почти невесомый, но ей казалось, что она задыхается.

— Цзянь Син! — снова позвала бабушка.

Цзянь Син провела пальцем по краю бумаги и резко развернула самолетик.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла бабушка.

— Что ты делаешь? Уроки? — спросила она, подходя к внучке. — Что это у тебя? Чистый лист? Почему он весь мятый?

Тревога, мучившая ее весь день, вдруг исчезла.

Но вместо облегчения Цзянь Син почувствовала разочарование и опустошение.

На мгновение у нее потемнело в глазах.

Она вспомнила, сколько эмоций испытала из-за этого самолетика.

Как глупо.

Оказалось, что не каждая встреча — судьба, и не каждому дано испытать радость от возвращения потерянного.

Тем более ей, которой никогда не везло.

Даже «син» в ее имени, означающее «счастье», было ей не по праву.

— Что случилось? — спросила бабушка. — Тебя обидели в школе? Кто-то тебе бумажку подсунул?

Что за глупости?

Цзянь Син усмехнулась.

— Нет, просто нашла где-то, — ответила она, качая головой.

— Ну что за ерунда, подбирать бумажки, — сказала бабушка. — Пойдем обедать.

— Хорошо, я только умоюсь.

— Руки помой и хватит.

— Угу, — Цзянь Син, не глядя на бабушку, положила бумагу на стол и вышла из комнаты.

Дверь осталась открытой. Ветер, ворвавшись в комнату, сдул бумагу на пол.

На обратной стороне листа, там, где он был сложен, аккуратным почерком было написано: «flying» (летящий).

Во время обеда бабушка не ела, а смотрела на Цзянь Син.

— Ешь давай, потом посмотришь, — Цзянь Син положила ей в тарелку еды.

— Ем, ем, — ответила бабушка, но не притронулась к еде, продолжая смотреть на внучку. — Что-то у тебя глаза покраснели. На солнце перегрелась?

— Угу, — ответила Цзянь Син. — Немного.

Она только что умывалась, и на ресницах еще блестели капли воды.

— Бери с собой зонт. Смотри, все с зонтами ходят.

— Ничего, — ответила Цзянь Син. — С зонтом неудобно.

— Эх, ты такая небрежная, — вздохнула бабушка. — Ну как тебе в школе? Тяжело?

— Нет, — Цзянь Син старалась говорить с бабушкой только о хорошем.

— Вся в мать, — улыбнулась бабушка. — Никогда не жалуется, как бы тяжело ни было.

Цзянь Син улыбнулась в ответ и пошла налить воды. Она налила стакан и бабушке. Та сделала глоток, посмаковала и сказала, что вода безвкусная. Тогда Цзянь Син вспомнила про конфеты, вернулась в комнату и, проходя мимо бабушки, бросила ей в тарелку леденец.

Бабушка расплылась в улыбке.

Хотя улыбаться ей было особо нечем — почти все зубы у нее выпали. Именно поэтому Цзянь Син давала ей конфеты тайком.

Бабушка любила сладкое. В молодости она не следила за зубами, и они начали болеть. Когда болезнь обострилась, дедушки уже не было в живых. Они с матерью остались одни, еле сводили концы с концами, и денег на лечение зубов не было.

Со временем лечить стало уже поздно.

Цзянь Жу, наверное, чувствовала себя виноватой, поэтому строго следила за бабушкиным питанием. Дома даже сахара не держали.

А Люй Чэн всегда беспрекословно слушался Цзянь Жу.

Только Цзянь Син, подрабатывая, покупала бабушке конфеты.

На самом деле Цзянь Син тоже боялась матери, в основном ее криков и нравоучений.

Но… бабушка уже пожилая, сколько ей еще осталось?

— Что такая довольная? — с улыбкой спросила Цзянь Син, услышав, как бабушка что-то напевает.

— Конечно, моя старшая внучка обо мне заботится, — ответила бабушка.

— Тогда живи подольше, я буду о тебе заботиться, — сказала Цзянь Син.

— Эх, стара я уже, недолго осталось, — бабушка сделала глоток сладкой воды и вздохнула.

На самом деле бабушке было не так уж много лет, меньше семидесяти.

Но в молодости ей пришлось много пережить, и теперь у нее было много разных болезней.

Все «детали» давали сбой, сколько еще протянет «основной механизм»?

— Не говори так, — сказала Цзянь Син. — Мама услышит, опять ругаться будет.

— Тьфу, я ее не боюсь, — ответила бабушка. — Да и что мне, старухе, сделается? Пусть ругает. Лучше бы тебя поменьше ругала.

Цзянь Син промолчала.

— Цзянь Син, — помедлив, сказала бабушка, — на самом деле твоя мама тебя очень любит. В деревне, бывало, ни на шаг от себя не отпускала. Когда ты болела, твоя мама, которая никогда не верила во всякие суеверия, даже к гадалке ходила. И имя тебе хорошее дала. А твой отец… как ты родилась, он на стройке работал, по десять раз на дню домой бегал. Все над ним смеялись, а он только улыбался.

Цзянь Син уже много раз слышала эту историю от бабушки.

— Знаю, — ответила она.

— Знаешь, и хорошо, — бабушка успокоилась. — Не принимай близко к сердцу ее слова. Она просто хочет, чтобы ты хорошо училась. Сама-то она не смогла получить образование, теперь все надежды на тебя возлагает.

— Угу, — снова ответила Цзянь Син.

После ссоры за ужином Цзянь Син и Цзянь Жу несколько дней не разговаривали, и бабушка, наверное, переживала.

Кто-то должен был сделать первый шаг, и это точно была не Цзянь Жу.

Значит, оставалась только она.

Но Цзянь Син и сама собиралась поговорить с матерью.

Нужно было подписать анкету.

Цзянь Син думала, что Цзянь Жу, как обычно, вернется поздно, около одиннадцати, но, придя домой, увидела, что трехколесный велосипед уже стоит во дворе.

В ее комнате горел свет, и в окне виднелась фигура матери за столом.

Обычно Цзянь Жу именно так проверяла, делает ли дочь уроки.

Цзянь Син немного посмотрела на окно, но не стала заходить.

Все равно от этого толку мало. В лучшем случае Цзянь Жу, сказав пару слов, уйдет, а в худшем — она будет вынуждена выслушивать упреки.

А то еще и соседей позовет, чтобы те ее рассудили.

Это было в ее стиле.

Вдруг тень от дерева на стене дрогнула. В бледном лунном свете она была похожа на быстро скользящее крыло. Цзянь Син замерла, что-то вспомнив, и тут же бросилась в свою комнату.

Цзянь Жу что-то искала на столе. Цзянь Син распахнула дверь резко и неожиданно. Цзянь Жу вздрогнула и, уставившись на дочь, только через несколько секунд пришла в себя.

— С ума сошла?! Собаки гонятся или клад нашла?!

Цзянь Син поджала губы и быстро осмотрела стол. В углу лежала стопка книг, и было видно, что один лист оттуда вытаскивали.

Усталость, накопившаяся за день, снова нахлынула на нее.