Глава 3

Я, наверняка, выглядела опустошённой.

— Тобиас Мил... лер?

Сколько бы ни думала об этом, как вообще можно было предположить, что это именно Аллан прислал мне письмо? Он ведь даже не знает о моём существовании...

И хотя это была лишь иллюзорная мечта, моё лицо вспыхнуло. Получить письмо от главного идола светского мира – это не то, что может произойти так легко.

— Мелисса, ты не знаешь его?

— Ха-а, никогда раньше не слышала об этом имени...

Не в силах выносить придирок матушки, я прилежно посещала светские мероприятия. Поэтому мне были известны почти все имена тех, кто там присутствовал. Люди удивительно разговорчивы, а я, как правило, хороший слушатель. Но об этом же имени я слышала впервые. Значит, он относится к такому же типу людей, присутствие которых не столь заметно, как и я. Вероятность этого составляет сто процентов.

— Мама, можно мне взглянуть на письмо?

— ...Да.

Мама с дрожью во взгляде передала мне письмо. Конечно, матушку не волновало, пришло письмо от выходца из большой семьи или нет. Напротив, она больше радовалась тому, что мной вообще хоть кто-нибудь заинтересовался. Впрочем, казалось, она была разочарована тем, что я впервые слышала о нём. Разве в Корее это не называется «выгодной сделкой»?

Взяв в руки письмо, я сразу же бегло пробежалась по строчкам. Содержание было лаконичным и немногословным. Почерк не отличался красотой, но его вполне можно было назвать аккуратным.

[Дорогая Мисс Мелисса Коллинз,

То, как вы выглядели на балу в прошлые выходные, до сих пор не выходит у меня из головы. Я брожу по городу в поисках этой умиротворяющей стати и спокойных карих глаз, которые даже во сне похожи на озера. Меня охватывает жгучая лихорадка.

Это может быть неожиданно, но может ли молодая Леди дать мне шанс встретиться с ней вновь? Сердечно надеюсь услышать ваш ответ.

Искренне Ваш, Тобиас Миллер.]

Прочитав письмо, я вздрогнула от незнакомого щекочущего чувства. Однако это чувство было отнюдь не приятным. На следующий день я показала письмо Виоле, и она ответила тем же. Думаю, не зря она стала моей лучшей подругой.

— ...Существует ли вообще коричневое озеро? – с каким-то странным выражением лица пробормотала Виола, не отрывая глаз от письма.

Я выдержала паузу, а затем разразилась смехом.

— Возможно, он говорит о грязи.

— Ах! Так смешно! – рассмеялась Виола и шлепнула меня по предплечью.

Когда же я пристально посмотрела на то место, которое будто ужалили короткой болью, Виола перестала улыбаться. Теперь она выглядела вполне серьёзно.

— Кстати, я никогда раньше не слышала этого имени. Миллер...

Я, естественно, терялась в догадках: письмо было коротким, но достаточно пылким. Пусть у меня и не было опыта в свиданиях, но я не была настолько глупой, чтобы не понять, что это любовное послание. Тем не менее, чувствовала я себя очень неуютно. Это было потому, что я не могла избавиться от мысли, что этот человек по имени Тобиас ошибочно определил личность девушки, которой хотел послать любовное письмо.

— Виола, сколько бы я ни думала, мне кажется, что этот человек перепутал моё имя с чьим-то другим.

— Не может быть, – покачала головой Виола. — Неужели ты думаешь, что этот человек указал на незнакомую женщину и спросил: «Хм, как зовут эту молодую леди?». А кто-то из его окружения сказал ему твое имя?

— Да, – лаконично ответила я Виоле, которая искусно разыграла эту сценку, как если бы все это было спектаклем.

— Не может быть! Поверить не могу! Как он мог не понять?

— В прошлые выходные на благотворительном балу Леопольда было очень много людей. Мне кажется, ты была единственной, кто не пришел, не так ли?

Безусловно, это было преувеличением. На самом деле, там также не было моей матушки и отца, который сейчас служит в северных землях. Однако и без этого можно было с уверенностью сказать, что вилла Леопольда была переполнена гостями. И даже Виола, которая не смогла присутствовать там, знала об этом.

— Однако мне всё равно не по душе, что ты считаешь, что письмо предназначалось не для тебя, Мел.

— ...

— Не понимаю, как представляет себе озеро этот человек, но то, что оно означает тихую манеру поведения – это точно. Речь точно идёт о тебе.

— ...Я не тихая, Виола. Я интроверт.

Притворившись, что не расслышала моего ворчания, Виола игриво продолжила:

— Не думаю, что наш Мистер Тоби такой уж неряшливый человек. Письмо немного пошловато.

— Э-это правда... Надеюсь, он не такой, как мой отец, или такой же?

— Хм, не знаю. Его почерк ни о чём не говорит.

...Если это действительно окажется правдой, то я бы очень хотела отказаться от этого любовного письма.

Вдруг Виола резко вскинула голову, буравя меня горящими глазами.

— Мел, ты собираешься отвечать?

— Нет.

— Почему?

— Что значит «почему»?

Видимо, ей не понравился мой незамедлительный ответ. Виола открыла рот и наморщила брови:

— Подумай об этом, Мел. Это шанс. Шанс полностью выкинуть из головы Сэра Аллана, на которого всё равно нет никакой надежды.

— Но ты ведь хотела, чтобы я написала ему любовное письмо...

— Ох, неужели ты действительно его сочинила?

— ...

— Ты всё-таки написала его, Мел. Боже.

...Боже мой, понимаю. К твоему сведению, я и сама себя не узнаю, Виола.

* * *

Бумажка, на которой были начертаны слова восхваления его личности, всё ещё оставалась засунутой меж страничек толстого романа. Мне не хотелось её выкидывать, но и прикасаться к ней как-то не особо хотелось. В письме, которое я собиралась передать ему (не знаю, смогу ли вообще вручить ему это недоразумение) я сочинила стихотворение. Всё-таки признание в любви было для меня чем-то из ряда вон выходящим. Возможно, это было потому, что я никогда не делала этого прежде, поэтому, только лишь представив себе эту сцену, меня охватывало удушье и лицо начинало пылать.

В любом случае, я была рада возможности использовать поэзию. Даже бессмысленные слова и строчки могут выглядеть очень красивыми, если их назвать стихами. Так что то, что я написала, было вовсе не признанием, а всего лишь стихотворением.

Стыдно показывать всё это, но вот начало:

«Вас напоминает мне зима,

И если в жизни моей лишь одно время года,

Вас, без сомнений, выберу я

На зло всем метелям и хладной погоде»

Но сколько бы я ни акцентировала внимание на том, что это лишь стихи, почему-то мне всё равно казалось, что Аллан непременно всё поймёт. Ведь это было признание в Любви к нему. Поэтому письмо никогда нельзя было отдавать ему. К тому же, вряд ли бы мы вообще встретились.

...Думала я всего несколько дней назад. А потом случайно столкнулась с ним. Совершенно непредумышленно.

Вот как произошла эта история. В один из праздных выходных дней я в одиночестве отправилась в город, потому что маме не нравилось выходить из дома, а Виола уехала в Пикхэм, чтобы встретиться с Джейкобом, собственно, оставшись без сопровождения я невольно чувствовала себя одинокой.

В руках у меня были полученное от матушки денежное поощрение: целью моего путешествия была покупка осенней шляпы, однако я купила только белую ленту для отделки головного убора. Всё дело в том, что эта шляпка была подарена мне тетей и бабушкой несколькими годами ранее, и с тех пор хранилась в шкафу. Поскольку это была базовая деталь гардероба, то она будет выглядеть достаточно элегантно, если я прикреплю к ней бархатную ленту, ставшую модной в последнее время. Ну а Миссис Керни — лучшая швея, которую я когда-либо видела, так что, думаю, мое решение не требует объяснений?

Итак, после решения вопроса со шляпкой у меня осталось еще немного денег, и на них я купила томик стихов. Его написала одна из моих любимых поэтесс.

По правде говоря, за последние несколько лет я не купила ничего, кроме романов, однако сегодня меня переполнял необъяснимый душевный порыв, побудивший совершить покупку поэтического сборника. Я даже не стану отрицать, что этому импульсу в немалой степени способствовала несвоевременная суматоха с любовным письмом...

Признаться честно, я хотела купить один новый сборник стихотворений, вышедший в начале этого года, но, к сожалению, у меня не хватило средств. Было бы неплохо, купи я атласную ленту вместо бархатной. Так что, вместо самой свежей книги, я приобрела один из её главных шедевров.

— Хотите, я положу книгу в пакет? Мисс?

— ...Всё в порядке. Лучше я просто возьму её с собой.

После того, как я отдала деньги, мне протянули небольшой томик. Взяв его в руки, я направилась к выходу. Но едва я толкнула ржавую дверь старого книжного, как в лицо мне повеяло свежим запахом предвечерней улицы. Меня охватила радость, потому что неповторимая атмосфера этого времени суток была мне по душе.

Закрыв глаза, я вдохнула полной грудью. Скоро начнут опадать листья. Именно об этом я думала в тот момент.

— Ах...

Столкнувшись с кем-то, я выронила сборник стихов. Томик со стуком упал на холодный щебень. От удара книга раскрылась, и её белые страницы затрепетали на ветру.

«Когда любовь осталась в прошлом», — сверкнуло в золоте закатного солнца название сборника. Именно тогда я подняла голову, словно очнувшись от оцепенения.

— Изви!..

Однако я не смогла до конца произнести слова извинения перед столкнувшимся со мной человеком и обеими руками прикрыла себе рот.

Его черные, как эбеновое дерево, волосы развевались на ветру. Насколько мне было известно, на свете существовал только один человек, обладавший столь идеальным темным оттенком волос, в котором не было ни малейшего проблеска светлого цвета. Ледяной серо-голубой взгляд упал на сборник стихов. Затаив дыхание, я пересчитывала его тонкие ресницы, опущенные вниз.

Разумеется, Аллан Леопольд не стал нагибаться, чтобы взять в руки мой томик стихов. В этом не было ничего удивительного, ибо я не могла представить себе картину, где он подбирает упавшие на землю вещи. Единственным, что являлось важным в тот момент, было расстояние между нами – маленькое настолько, что можно было почувствовать запах друг друга. Если бы я сейчас протянула руку, то смогла бы дотянуться до Аллана. И даже смогла бы дотронуться до него. Невольно подумав об этом, я почувствовала, как во мне поднимается волна греховного искушения.

— ...

Время, пока взгляд Аллана медленно поднимался вверх, показалось мне вечностью. И наконец, когда эти холодные, строгие глаза пронзили мои зрачки...

— П... — с моих уст неосознанно вырвались неожиданные слова. — Пожалуйста, не могли бы вы поднять его для меня?

— ...

Аллан никак не отреагировал. Или нет, это и было реакцией на происходящее? Черты его лица, наполненные скукой, были холодны, как стальное лезвие.

Это лицо было настолько красивым, что с трудом верилось, что оно принадлежит человеку. Казалось, будто я смотрю на шедевр, в который скульптор вложил всю душу и сердце.

В тот момент мне показалось, что время остановилось. Острый подбородок Аллана наклонился, и его плечи опустились аккурат ниже уровня моих глаз.

— Хах?..

Я лишь удивлённо посмотрела вниз, наблюдая, как его изящные пальцы берут мой сборник стихов. Томик был быстро поднят и возвращен обратно мне в руки. Прямо, как в книжном магазине. Однако разница между этими двумя ситуациями была куда больше, чем между небом и землей.

Он по-прежнему не проронил ни слова, а его глаза были все так же холодны и пусты. И все же он оказал мне услугу, подняв мой сборник, и я должна была без лишнего смущения взять у него ещё больше.

В ожидании ответа подул вечерний ветер. Словно говоря мне, чтобы я позволила ему уйти...

— ...Я... — однако мои губы и язык уже вышли из-под контроля. — Я буду в кофейне «Антрис» завтра в полдень, — кажется, мне надоело жить.