Молодой господин

После выписки из больницы Мо Сяофэй приобрела привычку сидеть в шезлонге во дворе и греться на солнышке. Теплые лучи, казалось, прогоняли всю боль и онемение. Глядя на яркую зелень во дворе, она чувствовала умиротворение и покой.

Единственное, что изменилось, — это Сун Боюань. Он стал другим. Например, он останавливал её, когда она собиралась варить кофе, укрывал пледом, когда она дремала на солнце, сам готовил легкие блюда… Он действительно быстро учился. Всего за несколько дней он научился готовить всё больше и больше блюд, и они становились всё вкуснее.

Сегодня, как обычно, Мо Сяофэй сидела во дворе, греясь на солнце, и незаметно для себя уснула в шезлонге. Плед соскользнул на землю, но она этого не заметила. Сун Боюань, сидевший рядом, закрыл книгу, поднял плед и аккуратно укрыл её. Ресницы Мо Сяофэй затрепетали, и она медленно открыла глаза. За эти несколько дней дома она хорошо отдохнула, и её цвет лица стал гораздо лучше, появился румянец — не то что в больнице, где она была бледная как полотно.

— Пойдем в комнату, поспишь, — тихо сказал Сун Боюань.

— Не надо, я больше не хочу спать. Еще немного полежу.

— Я заметил, что с тех пор, как ты вернулась, ты стала какая-то вялая. Может, тебе всё еще нехорошо?

Мо Сяофэй усмехнулась:

— Мне просто нечем заняться, вот я и ленюсь. Не такая уж я хрупкая. Это всего лишь простуда, я уже давно поправилась, — голос Мо Сяофэй стал мягче. — Не волнуйтесь.

Он заметил, что чаще всего она говорит ему: «Не волнуйтесь».

Она действительно была очень самостоятельной и сильной девушкой, не хотела никого обременять и со всем справлялась сама.

— Сейчас у тебя, наверное, тяжелый период?

В конце концов, она была выпускницей Принстона, восходящей звездой в инвестиционном банкинге, в самом расцвете сил. Но тот случай перечеркнул все её усилия и достижения…

Теперь Сун Боюань понимал её выбор, понимал, почему она вернулась в рыбацкую деревню, почему потеряла всякий боевой дух. Возможно, она просто устала от бесконечной суеты.

— Вы слишком высокого мнения обо мне. Такая бездарность, как я, никогда не блистала, какой уж тут может быть упадок?

— Ты такая талантливая, как ты можешь называть себя бездарностью? Ты это говоришь, чтобы себя принизить? Или чтобы меня задеть?

Сун Боюань знал, что Мо Сяофэй не хотела его задеть, но ему нужно было что-то сказать, чтобы заставить её раскрыться. Без этого она не скажет правду.

— Я не хотела вас задеть. Я просто констатирую факт. Понятие таланта — субъективно. Что бы ни говорили другие, для таких, как вы, рожденных для успеха, мои жалкие попытки что-то сделать ничего не значат.

Мо Сяофэй никогда не верила в то, что все люди рождаются равными. За годы учебы, работы и борьбы за место под солнцем она на собственном опыте убедилась, насколько разными могут быть стартовые позиции.

— Я так не считаю. Даже если у нас разные стартовые позиции и условия, я восхищаюсь твоей силой воли и умом. В конце концов, ты прошла гораздо более сложный путь, и ты добилась всего сама. Это вызывает уважение.

— ...Что с тобой сегодня? Говоришь как-то странно, — Мо Сяофэй чувствовала себя неловко от похвалы Сун Боюаня.

— Просто констатирую факт, — на губах Сун Боюаня появилась едва заметная улыбка.

Мо Сяофэй посмотрела на красивое лицо Сун Боюаня и с досадой покачала головой.

— Мо Сяофэй, ты готова стать инвестиционным консультантом группы компаний Сун? — серьезно спросил Сун Боюань. Он впервые назвал её по имени, и в его голосе звучало уважительное приглашение.

Мо Сяофэй опешила, а затем усмехнулась:

— Это официальное предложение от группы компаний Сун?

— Конечно. Ты готова его рассмотреть?

Мо Сяофэй всё так же лениво ответила:

— Спасибо, но нет.

— Могу я узнать причину? И какие у тебя планы на будущее?

— У меня нет особых планов. В молодости я потратила все свои силы, но кое-что заработала. Теперь я хочу просто спокойно жить. Через какое-то время переделаю этот двор, открою мини-гостиницу. Буду пить чай, греться на солнышке, болтать с гостями. Вот и всё моё будущее.

Сун Боюань ожидал, что Мо Сяофэй откажет, но он всё равно должен был попробовать, потому что…

— Сяофэй, я скоро уеду. Мне очень жаль, что ты не приняла моё предложение. Я знал, что ты откажешь, но всё равно не мог не сказать. Ты действительно очень талантлива, ты внушаешь доверие.

Услышав, что он скоро уедет, Мо Сяофэй почувствовала, как её настроение омрачилось. Неужели уже прошло полгода? Она знала, что это неизбежно, но когда приближался момент расставания, скрыть тоску было невозможно.

— Так скоро… — Сегодня солнце светило как-то раздражающе, не так приятно, как обычно.

— Ты не могла бы еще раз подумать?

Мо Сяофэй промолчала. Молчание было ответом, невысказанным отказом.

— Ладно, я уважаю твой выбор. Жизнь коротка, и делать то, что хочешь, — тоже неплохо.

Сун Боюань всегда был таким. Хотя он родился в роскоши, он умел поставить себя на место другого человека и понять его. Его воспитание, как всегда, было безупречным.

— Но мне очень интересно, почему ты отказалась от льготного поступления и решила поступать в Принстон? Расскажешь?

Мо Сяофэй немного помедлила.

— Из-за одного человека. Хотите, я тоже расскажу вам историю?

— Я весь внимание.

— Когда мне было шесть лет, мои родители развелись. Они создали новые семьи, и никто из них не захотел меня брать. Я была для них обузой. Только бабушка взяла меня к себе. Так я и росла с ней, до самого её ухода. Родители ни разу не навестили меня. Наверное, боялись, что я помешаю их новой жизни, — Мо Сяофэй горько усмехнулась. — Впрочем, мне так даже спокойнее. Этот дом принадлежал моей бабушке. После её смерти он остался мне. Бабушка много работала в молодости, не жалея себя. Она экономила на себе, но всё отдавала мне, чтобы я могла учиться. Тогда я не понимала, как тяжело мы живем, потому что она дарила мне всю свою заботу и любовь. Мне этого было достаточно, я ни в чем не чувствовала себя обделенной.

Подул ветер, и Мо Сяофэй подвинула плед, укрывая им Сун Боюаня.

— Я хорошо училась, никогда не давала бабушке повода для беспокойства. Мне очень нравилась математика. Я несколько раз занимала призовые места на олимпиадах, и меня хотели направить в Пекинский университет без экзаменов. Бабушка очень обрадовалась, всем рассказывала: «Моя внучка поедет учиться в Пекин!»

Перед глазами Сун Боюаня возник образ доброй старушки с радостным лицом.

— Но бабушке было уже почти восемьдесят. Здоровье её ухудшалось с каждым днем. У нее была гипертония, она постоянно принимала лекарства. Ей было трудно даже просто выйти из дома. А мне предстояло надолго уехать. Я никогда раньше не расставалась с ней надолго. Бабушка не хотела меня отпускать, и я тоже не хотела её оставлять. Поэтому в те зимние каникулы я решила потратить все свои сбережения и свозить бабушку в Пекин, показать ей университет, в котором я буду учиться, — вспоминая об этом, Мо Сяофэй невольно улыбнулась. — Те несколько дней были, наверное, самыми счастливыми в жизни бабушки. Я никогда не забуду её улыбку.

Ветер растрепал волосы Мо Сяофэй. Сун Боюань протянул руку и аккуратно поправил их. Только она сама знала, как сильно забилось её сердце.

— Но за день до нашего отъезда, по дороге в отель, бабушка вдруг потеряла сознание. Я совсем не знала Пекин, очень испугалась, растерялась, не знала, что делать. Вокруг собралось много людей, все давали советы, и я не знала, кого слушать.

Пока я была в панике, один молодой человек присел рядом, помог мне поднять бабушку и велел своему помощнику вызвать скорую. Он помог уложить бабушку в свою машину. Я тогда не знала, что это за марка, помню только, что машина была очень просторная. Он сказал водителю ехать в ближайшую больницу и велел помощнику предупредить приемное отделение. Я была так напугана, что ни о чем не думала, кроме бабушки. Помню только, как он постоянно успокаивал меня: «Не волнуйтесь, с вашей бабушкой всё будет хорошо».

Я подняла на него глаза. У молодого человека были красивые, словно нарисованные, брови и глаза, прямой нос, тонкие, как бумага, губы. У него была светлая кожа с легким румянцем. На первый взгляд, в нем было что-то женственное, но без тени жеманства. Короткая стрижка отлично подходила его красивому лицу.

Я только кивала, забыв даже поблагодарить его.

К счастью, как он и сказал, с бабушкой всё обошлось. И всё благодаря ему. Когда бабушка пришла в себя, я вспомнила, что должна его поблагодарить. Но когда я вышла его искать, его уже не было. Его помощник сказал мне: «Мой начальник должен выступить с лекцией в Принстоне, ему нужно срочно в аэропорт. Я его помощник в Пекине. Он сказал, что если вам понадобится помощь с вашей бабушкой, обращайтесь. Вот его визитка».

Помощник протянул мне визитку. Она была очень простой: только имя и номер телефона, никакой лишней информации.

Услышав это, Сун Боюань слегка нахмурился. Почему ему кажется, что эта история ему знакома?