Снять у тебя комнату

На следующее утро, когда Мо Сяофэй вернулась в больницу с пакетом булочек, мужчина уже очнулся. Он сидел на кровати, опершись на подушки, и о чем-то думал. Мужчина и правда был очень привлекательным: светлая кожа, красивые миндалевидные глаза, длинные изогнутые ресницы, прямой нос, тонкие губы нежно-розового оттенка.

«Красавец!» — подумала Мо Сяофэй.

Шум от её появления прервал его размышления. Он повернулся к Мо Сяофэй, и его прекрасные миндалевидные глаза заблестели. Такому изысканному лицу, пожалуй, только такие глаза и подходили.

— Это вы меня спасли?

Его голос был низким и глубоким, словно выдержанное вино.

Он смотрел на женщину, стоящую у двери. Худая, словно тростинка, с желтоватой кожей и бледным лицом. Сухие каштановые волосы средней длины спадали на плечи. Выглядела она так, будто жизнь её не баловала. В спокойных глазах читались безразличие, отстраненность и едва уловимая хитринка.

Мо Сяофэй кивнула.

— Вам еще что-нибудь болит? У нас тут больница так себе, вам лучше пройти полное обследование в городской.

Мужчина промолчал. По его выражению лица Мо Сяофэй поняла, что он не услышал ни слова из того, что она только что сказала. Впрочем, неважно. Они были всего лишь случайными знакомыми. Однако кое-что нужно было прояснить. Она достала из кармана часы и положила их на стол.

— Я заплатила за ваше лечение. Обследование и капельница — всего 730 юаней. Как вы собираетесь мне их вернуть?

Мужчина вместо ответа спросил:

— Вы местная? Живете здесь?

— Зачем вам это?

— У меня сейчас нет денег. Эти часы — вам, в качестве оплаты за лечение и… за аренду. Я хочу снять у вас комнату. Одну комнату.

Мо Сяофэй неторопливо спросила:

— Почему?

Она поправила рукав. Ее голос и интонация ничуть не изменились, словно он просил не снять комнату, а взять для него булочку.

— Я сейчас травмирован и не могу связаться с семьей. Мне нужно где-то переждать, пока я не смогу решить, что делать дальше. Но не волнуйтесь, я не представляю никакой опасности.

«Ложь! — подумала Мо Сяофэй. — Ни единого слова правды. А что касается опасности… это еще как посмотреть. Как говорится, лицо — еще не зеркало души. Тем более что я ничего о нем не знаю».

— Как вас зовут?

— Чэнь Чжоу.

«Фальшивое имя», — сразу поняла Мо Сяофэй. — «Ну и ладно, спрашивать бесполезно».

— Неважно, — сказала она. — И как долго вы планируете оставаться?

В глазах Чэнь Чжоу мелькнуло удивление. Он думал, что ему придется долго уговаривать её, но она согласилась сразу, и это его удивило.

Мо Сяофэй и сама не могла объяснить, почему согласилась. Всё необъяснимое — судьба. Раз уж она его спасла, пусть эта странная история продолжается. В конце концов, какая разница? По крайней мере, будет с кем поговорить.

— Полгода.

— Ваши часы стоят целое состояние. Вы хотите отдать их за полгода аренды? — Мо Сяофэй усмехнулась. — Вы уверены? Договоримся сразу: раз уж вы их отдали, то они мои. Если вдруг передумаете, я их не верну.

— Да, я уверен, — спокойно, но твердо ответил Чэнь Чжоу.

— Заранее предупреждаю, это глухая рыбацкая деревня, условия здесь так себе. Мой дом старый, это не пятизвездочный отель. Вам придется всё делать самому, прислуги у меня нет.

От него так и веяло «барчуком», поэтому нужно было сразу расставить все точки над i, чтобы он не вздумал ею командовать.

— Да, я знаю.

«Ну, тогда и вопросов нет», — подумала Мо Сяофэй.

Вот так, только выйдя из тюрьмы, Мо Сяофэй приютила у себя незнакомца с туманным прошлым.

Пока Чэнь Чжоу был в больнице, Мо Сяофэй наняла рабочих, чтобы заново покрасить дом. А вот уборку она делала сама, тщательно вычищая каждый уголок. Это был её дом, место, где она собиралась жить, поэтому она подошла к делу со всей ответственностью.

Когда Чэнь Чжоу выписался, Мо Сяофэй отдала ему гостевую спальню. У него не было никаких туалетных принадлежностей, и Мо Сяофэй, помня о часах, купила ему одежду и всё необходимое. Она спросила, нужно ли ему еще что-нибудь, но он ответил, что ему и так хорошо.

Чэнь Чжоу был неприхотлив и немногословен. Он любил сидеть во дворе и греться на солнце, иногда читал книгу или просматривал новости в телефоне, но чаще всего просто сидел, ничего не делая. Было видно, что ему тоже нравился этот маленький дворик.

Кстати, телефон ему купила Мо Сяофэй. Она не поскупилась и выбрала неплохую модель. Книги он брал из библиотеки Мо Сяофэй, где было множество изданий на любой вкус.

Чэнь Чжоу не знал, чем занимается Мо Сяофэй. За те несколько дней, что он её наблюдал, она нигде не работала, но при этом у неё явно водились деньги. Она жила просто, но вещи у неё были качественные. При первой встрече в больнице ему показалось, что она живет бедно, но сейчас он видел, что это не так. Тогда почему она выглядела такой изможденной?

Однажды Мо Сяофэй откуда-то принесла кофемашину, сдула с неё пыль и долго возилась с ней. Чэнь Чжоу взглянул на название бренда, слегка приподнял бровь, но ничего не сказал и вышел во двор читать.

Мо Сяофэй заметила, что Чэнь Чжоу, помимо чтения, иногда уходил в свою комнату и подолгу разговаривал по телефону — по часу, а то и два. Мо Сяофэй никогда ему не мешала. Она была поглощена приготовлением еды или уборкой, всё время что-то протирая и подметая. Казалось, все её мысли заняты только этим. Иногда, когда она долго сидела на корточках во время уборки, у неё начинала болеть нога, и ей приходилось опираться на что-нибудь, чтобы встать.

Как-то раз Чэнь Чжоу только что закончил телефонный разговор и вышел из комнаты, как увидел Мо Сяофэй с тряпкой в руках. Она пыталась встать, но у неё не получалось. Она замерла на месте, чтобы передохнуть, и, держась одной рукой за колено, а другой — за диван, наконец поднялась. Чэнь Чжоу сказал ей:

— Если вам нужна помощь по дому, обращайтесь. Я, конечно, никогда этим не занимался, но, думаю, ничего сложного.

Мо Сяофэй посмотрела на него несколько секунд, кивнула и ушла. Но, несмотря на предложение Чэнь Чжоу, она так ни разу и не попросила его о помощи, продолжая всё делать сама.

Мо Сяофэй видела, что Чэнь Чжоу богат и знатен. У него были не только внешность аристократа, но и соответствующие манеры и воспитание. Хотя они были знакомы недолго и мало разговаривали, он всегда относился к Мо Сяофэй с уважением. Это уважение было проявлением не каких-то её особых качеств, а его собственной внутренней культуры.

Конечно, иногда Чэнь Чжоу ставил Мо Сяофэй в тупик.

Например, сейчас, стоя на кухне и собираясь готовить ужин, она растерянно спросила:

— Где моя рыба?

— Я выбросил, — донесся из двора голос Чэнь Чжоу.

— …

— Зачем?

— Она протухла, — ответил Чэнь Чжоу, подходя ближе.

— …

Мо Сяофэй посмотрела на Чэнь Чжоу, который смотрел на нее с самым невинным видом. Она поджала губы, сдерживая гнев, и, вздохнув, вышла из кухни.

Чэнь Чжоу смотрел ей вслед, недоумевая. Рыба действительно протухла. Он не знал, что Мо Сяофэй купила ее рано утром на рынке.