Глава 12. Отцеубийство

Не только Ли Цинъюнь, но и все остальные были ошеломлены. Разве они не были влюблены друг в друга? Почему Лу Сяомэй напала на него?

Ли Цинъюнь смотрел на Лу Сяомэй с недоверием. Ее улыбка была все такой же прекрасной и чистой. Она стояла совсем рядом, но Ли Цинъюню казалось, что он видит перед собой совершенно незнакомого человека.

— Почему? — тихо спросил Ли Цинъюнь.

— Ты сам виноват, что перешел дорогу не тем людям. Некого винить, кроме себя самого.

— Это семья Чжао?

— Нет. Семья Чжао слишком мелкая сошка. И не спрашивай больше, ты не достоин знать.

— Но я люблю тебя. И ты меня любишь, разве нет?

— Глупый. Если бы я любила тебя, разве стала бы я причинять тебе боль? Я сблизилась с тобой только ради задания. Это мой шанс на лучшую жизнь, — сказала Лу Сяомэй, спокойно вытаскивая кинжал из тела Ли Цинъюня. Она говорила так легко, словно они просто беседовали, как старые друзья. Но окровавленный кинжал в ее руке и рана на теле Ли Цинъюня были доказательством того, что только что произошло.

Рана на теле Ли Цинъюня начала чернеть. У него закружилась голова, и он упал на землю без сознания.

Зрителям стало не по себе. Эта девушка, которая всегда казалась такой тихой и скромной, оказалась безжалостной убийцей. Она была подобна ядовитой змее — незаметная, пока не нанесет смертельный удар. Громкие крики и угрозы не так страшны, как хладнокровное безмолвие. Люди увидели Лу Сяомэй в совершенно ином свете.

— Сяомэй, ты сделала это ради меня? — спросил Чжао Уюн. — Я скажу семье, и мы скоро поженимся. Тебе нравится эта идея?

Отец Лу Сяомэй тоже подал голос:

— Да, Сяомэй, поблагодари молодого господина! Он будет тебя обожать!

Все посмотрели на них как на идиотов. Даже несмотря на то, что Чжао Уюн был из семьи Чжао, никто не скрывал своего презрения. Неужели он настолько глуп, чтобы взять в жены такую женщину? Это же самоубийство! Все старались держаться от нее подальше, а он хотел на ней жениться.

Лу Сяомэй не обращала на них внимания. Она подошла к Ли Цинъюню, аккуратно поправила ему волосы и одежду, словно никого вокруг не было.

— Неблагодарная дочь! — закричал отец Лу Сяомэй. — Ты что, не слышишь, что тебе говорит молодой господин? Оглохла? Быстро извинись перед ним, или убирайся из семьи!

Лу Сяомэй резко повернулась к нему. Ее глаза горели яростью. Отец испуганно отшатнулся. Поправив одежду Ли Цинъюня, Лу Сяомэй медленно подошла к отцу.

— Сяомэй, извинись перед молодым господином! Умоли его о прощении! Он великодушный, он тебя простит! — затараторил отец, видя, как она приближается.

— Отец, я называю тебя так в последний раз. Скажи мне, как умерла моя мать?

— Неблагодарная! Что ты такое говоришь?! Я вырастил тебя, и вот как ты мне платишь?! Я сам убил твою мать! И что ты мне сделаешь? Убьешь? Быстро извинись перед молодым господином, иначе я выгоню тебя из семьи! — закричал отец в ярости.

Лу Сяомэй рассмеялась.

— Я думала, в тебе еще осталась хоть капля человечности, — сказала она. — Но ты даже не стыдишься того, что убил свою жену. В таком случае, зачем тебе жить?

С этими словами Лу Сяомэй вонзила кинжал в грудь отца.

Все замерли в оцепенении. Наступила гробовая тишина. Нападение на Ли Цинъюня еще можно было как-то объяснить — в конце концов, они были просто влюбленными. Но то, что Лу Сяомэй убила собственного отца, было за гранью понимания. Пусть даже он убил ее мать и плохо с ней обращался. Но чтобы дочь так хладнокровно расправилась с отцом… В это было трудно поверить.

Руки Лу Сяомэй были в крови. Она подошла к Ли Цинъюню и, глядя на его безжизненное тело, невольно улыбнулась. Если бы не то, что только что произошло, эта улыбка могла бы очаровать любого.

Лу Сяомэй нежно поцеловала Ли Цинъюня в щеку.

— Цинъюнь, прости меня, — прошептала она. — Я не хотела этого. Я заберу тебя отсюда.

Она подняла Ли Цинъюня на руки.

Ли Цинъюнь, несмотря на свою юношескую внешность, был довольно крепким. Но Лу Сяомэй без видимого труда подняла его и понесла к выходу, оставляя позади изумленную толпу.

В обычных условиях Лу Сяомэй не смогла бы поднять Ли Цинъюня. Она была хрупкой девушкой. То, что она так легко подняла его, говорило о том, что она обладает немалой силой. Но какой именно — оставалось загадкой.

Когда Лу Сяомэй уже почти дошла до ворот, раздался голос:

— Девушка, советую вам оставить Ли Цинъюня. Иначе и вам придется здесь остаться.

Все обернулись. Из толпы вышел Чжао Удэ. На его лице играла уверенная улыбка.