Даже небеса и земля не вечны

Почти полгода пролетели в Америке как один миг. Шуйянь сначала приняла участие в местном конкурсе пианистов и, как и ожидалось, одержала победу, громко заявив о себе. Жена Уильяма, впечатленная ее талантом, действительно начала записывать с ней альбом и заниматься ее продвижением. Сейчас Шуйянь, пусть и не стала, как предсказывал Уильям, новой звездой Америки, но уже приобрела некоторую известность. Особенно поклонников привлекала ее врожденная утонченность, свойственная девушкам из Китая.

Жена Уильяма считала, что нужно ковать железо, пока горячо, и принимать как можно больше предложений о выступлениях. Но Шуйянь беспокоилась о матери. Пока Чукун был под присмотром Чжу Люя, она не волновалась, но мать оставалась совсем одна, и Шуйянь хотела навестить ее. Пока она раздумывала, как поступить, позвонил Чжу Люй, и его слова помогли ей принять решение вернуться домой.

Жена Уильяма была немного недовольна, но, узнав, что дело касается семьи, ничего не могла поделать. Так как Шуйянь уже подписала с ней контракт и стала артисткой ее компании, она выделила ей ассистента и отпустила.

Сойдя с самолета, Шуйянь отправила ассистента отдыхать в отель, а сама решительно направилась в компанию «Цзинхуэй».

— Ты говорил по телефону, что состояние Чукуна улучшилось, и ты готовишь его к операции. Это правда? — едва переступив порог кабинета Чжу Люя, сходу спросила Шуйянь, даже не взглянув, чем он занят.

Чжу Люй как раз обсуждал деловые вопросы по телефону. Увидев Шуйянь, он жестом предложил ей сесть, быстро закончил разговор и, придвинув стул, сел напротив нее.

— Это случилось пять дней назад. Приглашенные мной специалисты обнаружили у Линь Чукуна признаки жизни. Они сказали, что если срочно сделать операцию, то шансы на выздоровление составляют восемьдесят процентов. Я сразу же распорядился провести дополнительные обследования и связался с матерью Чукуна. Конечно, она обрадовалась, что у ее сына появился шанс очнуться, тем более что расходы на операцию взял на себя я. Мы все обсудили, и сейчас операция уже идет.

— Ты оплачиваешь операцию? — смущенно спросила Шуйянь.

— Я видел, что семья Чукуна небогата, да и услуги специалистов из-за границы стоят целое состояние. Ты просила меня позаботиться о нем, и я не мог упустить такой шанс только из-за денег. Но ничего страшного, ты теперь знаменитость, сможешь потом вернуть мне долг, — пошутил Чжу Люй.

Шуйянь улыбнулась, взяла свою сумку.

— Чего же мы ждем? Поехали в больницу.

— Да, — Чжу Люй взял пиджак и, словно вспомнив что-то, осторожно спросил: — Нужно ли сообщить Лижань?

Шуйянь посмотрела ему в глаза, в которых читалась искренность.

— Ты не против?

— Не против, — прямо ответил Чжу Люй.

— Тогда и я не возражаю. Спускайся к машине, я пойду за Лижань и встречу тебя на парковке.

В кабинете Лижань никого не было. Сотрудники сказали, что она спустилась в холл за чем-то, и Шуйянь поспешила вниз.

Как только двери лифта открылись, она столкнулась с Лижань, которую, как обычно, сопровождали ее помощницы.

— О, кого я вижу! Наша звездочка вернулась из-за границы вся в золоте! — съязвила одна из помощниц, опередив Шуйянь.

Шуйянь проигнорировала ее и обратилась к Лижань:

— Лижань, А-Кун…

Услышав это имя, Лижань похолодела. Не говоря ни слова, она выплеснула горячий латте на белое пальто Шуйянь и лениво подняла глаза.

— Извини, не заметила тебя.

Шуйянь пришла в ярость. Она знала, что Лижань не нравится ее успех, что она злится из-за ее отношений с Чжу Люем. Но кто из них лучше? В школе Шуйянь училась гораздо лучше Лижань, и если бы не Чжу Люй, неизвестно, где бы сейчас была Лижань и имела ли бы право смотреть на всех свысока. Если она думает, что Шуйянь все та же робкая и безропотная девушка, то она глубоко ошибается.

Шуйянь слегка улыбнулась, пошла в комнату отдыха, налила полный стакан холодной воды и вылила его на голову Лижань. После чего, не сказав ни слова, ушла.

«Лижань, человек должен сначала унизить себя, прежде чем его унизят другие. Ты сама упустила этот шанс, не вини меня».

На парковке Шуйянь, садясь в машину, сказала:

— Она не хочет ехать.

Чжу Люй, увидев пятно на ее одежде, нахмурился. Он сразу понял, что это проделки Лижань, и тяжело вздохнул.

Глядя на то, как он переживает из-за Лижань, Шуйянь про себя тоже вздохнула: «За какие грехи она отказалась от такого замечательного мужчины?»

У дверей операционной сидели два человека: мать А-Куна и…

— Мама! — воскликнула Шуйянь. — Что ты здесь делаешь? Откуда ты узнала?

Все эти годы она обманывала мать, говоря, что не поступила в университет, что работает в офисе. К счастью, после смерти отца мать посвятила себя молитвам и не интересовалась мирскими делами. Если бы она узнала всю правду, это убило бы ее. Но теперь…

Мать отвела Шуйянь в сторону, косо взглянув на мать А-Куна.

— От ее взрывного характера ничего не утаишь. Я узнала обо всем еще в первый день. Но я также знала, как тебе тяжело, что ты, как и твой отец, добрая и преданная. Поэтому я не стала ничего говорить. Все эти годы ты столько всего сделала… Если ты считаешь, что это того стоило, я не виню тебя. Но теперь ты должна мне пообещать: если операция пройдет успешно, и ты будешь с А-Куном, я не возражаю, мне нравится этот мальчик. Но если нет… ты должна отпустить его и больше не вмешиваться. Тебе уже двадцать три, тот, кто причинил ему боль, скоро выйдет из тюрьмы. Не губи свою жизнь.

Шуйянь, глядя на седые волосы матери, почувствовала, как к горлу подступил комок, и кивнула.

В этот момент дверь операционной открылась. Вышедший оттуда врач выглядел взволнованным.

— Операция прошла успешно! Пациента переведут в реанимацию. Через сутки его можно будет перевести в обычную палату.

Мать А-Куна чуть не упала, но Чжу Люй вовремя поддержал ее. Женщина без конца шептала молитвы. Шуйянь, услышав слова врача, не смогла сдержать эмоций и, обняв мать, расплакалась.

Всю ночь Шуйянь и мать А-Куна по очереди дежурили у его палаты. На следующее утро к десяти приехала и мать Шуйянь. А-Куна перевели в обычную палату, а в полдень он очнулся.

Мать А-Куна первой вошла к нему, а через некоторое время вышла и сказала Шуйянь:

— Он хочет, чтобы мы все вошли.

Шуйянь вошла в палату и, увидев, что юноша наконец пришел в себя, не удержалась и дотронулась до его лица. Чукун взял ее за руку.

— А-Кун, ты что-нибудь помнишь? — осторожно спросила она.

— Я помню тот день… мы гуляли… ты… — и Чукун, и Шуйянь покраснели. — …и те люди… — при упоминании о них зрачки Чукуна сузились.

Он схватился за край простыни и с трудом произнес:

— Мама… те люди… они пришли к отцу требовать долг…

В палате воцарилась мертвая тишина.