Собачья конура (Часть 2)

Вздохнув, Тянь Цзюньжуй с укоризной посмотрел на мать, которая все еще считала его трехлетним ребенком. Он отвернулся, не в силах смотреть на эту картину, но, заметив грозный взгляд отца, готового начать нравоучения, понизил голос и пробормотал:

— Я скоро школу закончу, а ты все еще пытаешься меня этими детскими шутками смешить. Думаешь, я, как в детстве, поверю, что меня с улицы подобрали?

Наблюдая за самоуверенным братом, который ничуть не боялся быть отправленным к кому-нибудь другому, Тянь Маньцао, крепко вцепившаяся в мамину одежду, почувствовала себя еще более уязвимой. «Как же хорошо детям, которые растут в нормальных семьях и не знают недостатка в любви! — подумала она. — Они такие уверенные и жизнерадостные».

Тянь Маньцао мечтала о том дне, когда она, подобно брату, сможет отпустить обиды прошлых жизней и стать настоящей частью этой семьи, маленькой принцессой, окруженной любовью и заботой.

После непродолжительного, но бурного выяснения отношений семья дружно принялась за уборку. Наличие хозяйки в доме всегда заметно. Клиника внизу содержалась в порядке: Тянь Хуайсинь, будучи врачом, следил за чистотой своего рабочего места, регулярно протирая столы, подметая полы и проводя дезинфекцию. Одиннадцатилетний Тянь Цзюньжуй, несмотря на свою озорную натуру, понимал важность порядка и никогда не трогал вещи в клинике. Поэтому, кроме небольшого слоя пыли, внизу убирать было практически нечего.

Однако чердак, где жила семья, представлял собой печальное зрелище. После отъезда Тянь Хуайсиня Тянь Цзюньжуй превратил его в настоящий свинарник. Сам он был весь чумазый, а на чердаке царил хаос и стоял стойкий запах несвежей рыбы, который не выветривался даже после длительного проветривания.

Этот «аромат» стал настоящим испытанием для Тянь Маньцао, чьи чувства были обострены духовной энергией. От резкого запаха у нее закружилась голова, и, едва придя в себя, она зарылась лицом в мамины объятия, боясь сделать вдох.

Лю Гуйчжи крепче прижала к себе малышку и оглядела чердак. На столе валялись обертки от еды, сломанные игрушки, учебники и тетради. Даже модный диван, привезенный из больничного общежития, был завален грязной одеждой и носками.

Хотя Лю Гуйчжи была готова к такому беспорядку, она все равно сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Затем она посмотрела на мужа и сына, которые виновато жались к стене.

— Хм, — фыркнула она. — Ну и парочка! Прямо как близнецы! Одинаковые натянутые улыбки, нервно теребят одежду…

Внезапно Лю Гуйчжи расхотелось ругаться. В конце концов, что такого, если мужчины немного неряшливы? Ее отец и дед тоже не отличались особой любовью к чистоте.

Главное, что ее мужчины, большой и маленький, справились с трудностями и защитили семью. Она вспомнила, как после того, как она неожиданно забеременела, муж помогал ей скрывать это, боясь, что ее отправят на аборт. Даже болтливый Цзюньжуй ни разу не проговорился.

Чтобы их долгожданная Мяомяо появилась на свет, муж из кожи вон лез, пытаясь достать разрешение на второго ребенка — носил подарки, искал связи. Потом они услышали о деревне Тяньшуй. Сначала не хотели туда ехать, но в городе контроль был строгий, разрешение никак не удавалось получить, да еще и кто-то донес властям о беременности Лю Гуйчжи.

Если бы не безвыходное положение, Хуайсинь никогда бы не отправил беременную жену рожать в такую глушь, где недавно произошло убийство. Но даже в этой ситуации он разузнал все о Тяньшуй, расспросил всех знакомых, и даже ее мать, с которой Лю Гуйчжи не общалась после ее второго замужества, отправилась туда, чтобы лично все разузнать.

Перед отъездом в Тяньшуй Хуайсинь обошел всех соседей и родственников, прося их присмотреть за сыном. Он несколько раз навещал повитуху Ван, договариваясь о родах, и постоянно ездил в деревню, снабжая жену всем необходимым, натерев при этом мозоли на ногах.

И после родов он не бросил ее, ухаживал за ней и малышкой, стирал пеленки. Видя такую заботу, Лю Гуйчжи была готова простить мужу любые недостатки.

А ругать сына и вовсе не хотелось. Он еще совсем ребенок, а целый месяц жил один. Конечно, коллеги из больницы присматривали за ним, и он питался в больничной столовой.

Но Цзюньжую всего одиннадцать, он привык к родительской заботе и никогда не оставался один. А тут ему пришлось целый месяц самостоятельно ездить в школу, есть и спать в пустой квартире. От этих мыслей у Лю Гуйчжи сжималось сердце.

«Ну и что, что в доме бардак? — подумала она. — Просто нужно провести генеральную уборку. Не стоит сегодня ругать своих мужчин. Но немного поворчать все же можно».

Она бросила взгляд на мужа и сына, которые все еще стояли у стены.

— Что вы там прилипли? Клейстера, что ли, напились? Идите сюда, с Мяомяо посидите!

— Оба одинаковые! Никакой любви к чистоте! Как в таком свинарнике жить можно? Задохнуться не боитесь! Такую чистоту оставила, а вернулась — притон нищих какой-то!

— После уборки все придется дезинфицировать, иначе этот запах ничем не вывести… — продолжала ворчать Лю Гуйчжи, спускаясь с чердака с малышкой на руках.