Глава 3 (Часть 2)

— Вот и они, — Лао Ли, казалось, всегда улыбался. — Позвольте представить вам Сяо Дина, то есть Дин Хао, под номером 7269. А это доктор Дун.

— Э-э… нет, — смутился Дун Юнь. — Зовите меня просто по имени, Дун Юнь. «Юнь», как в «возделывать».

— Хорошо, хорошо, — с улыбкой кивнул Лао Ли. — Тогда присаживайтесь, располагайтесь как вам удобно.

Затем он попросил молодого полицейского закрыть дверь и подождать снаружи. После чего принялся заваривать чай и кофе, словно занятый хозяин, принимающий гостей.

— Ох, — пробормотал он. — Как же эта кофеварка работает? Нам, людям старой закалки, все эти новинки ни к чему…

— Не беспокойтесь, чая будет достаточно, — вежливо ответил Дун Юнь.

— Правда? — Полицейский насыпал в стеклянный стакан огромную горсть чая, отчего у Дун Юня во рту пересохло.

Дун Юнь натянуто улыбнулся и, повернувшись, заметил, что все это время лицо молодого человека по имени Дин Хао оставалось совершенно бесстрастным. Он даже не моргал, неотрывно глядя в пол.

Лао Ли поставил две чашки с заваренным чаем на прямоугольный стол из светлой березы и указал им на стулья: — Садитесь, садитесь.

Дун Юнь кивнул, отодвинул стул и сел.

Дин Хао сначала не двигался, а затем механически сел, все еще не поднимая глаз.

Лао Ли тоже налил себе чаю, сел за свой рабочий стол, кашлянул и добродушно произнес:

— Начинайте.

У Дун Юня по коже побежали мурашки, он не знал, что делать. Если говорить о том, что ему давалось хуже всего в жизни, то это, пожалуй, общение с мужчинами, особенно с теми, кто младше его!

Однако дело зашло уже слишком далеко… Встать и убежать сейчас казалось несколько затруднительным. Поэтому он сжал кулаки, поднес их ко рту, притворился, что кашляет, и сказал:

— Здравствуй, меня зовут Дун Юнь.

Сидящий напротив юноша никак не отреагировал.

— Тебя зовут Дин Хао?

Реакции по-прежнему не было.

— У тебя… есть какие-то психологические проблемы, которые ты хотел бы обсудить со мной?

— …

Дун Юнь окончательно растерялся.

Лао Ли тихонько кашлянул и сказал: — Э-э, дело в том, доктор Дун, что Дин Хао с самого своего прибытия сюда не произнес ни слова, поэтому мы и пригласили вас…

Дун Юнь сидел как на иголках, ему хотелось вскочить со стула и выбежать за ворота тюрьмы. Но почему-то он чувствовал, что не может этого сделать. Не то чтобы он был неспособен на такое — много раз он сбегал с различных важных мероприятий: с трибуны, с переговоров, даже прямо посреди пресс-конференций… Но сейчас он словно не мог уйти, не мог просто встать и выйти, ничего не сказав.

Он глубоко вздохнул. Перед его глазами возник образ Цзян Боле. Этот доктор, казалось, всегда умел моментально располагать к себе людей, помогая им открыться.

— Я тоже попадал в аварию, — вдруг сказал Дун Юнь.

— …

— Чуть не умер. Пролежал в больнице больше полугода, прежде чем пришел в себя. На теле до сих пор много шрамов, особенно на руках. — С этими словами он расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава. На мускулистых руках, которые он поддерживал в отличной форме благодаря постоянным тренировкам, виднелись два ужасных шрама.

Сидевший за рабочим столом в углу Лао Ли невольно вытянул шею.

Ресницы Дин Хао дрогнули, и, наконец, под пристальным взглядом Дун Юня, он медленно поднял глаза и посмотрел на его руки.

— Это случилось на мосту, уже стемнело, — продолжил Дун Юнь. — По той дороге всегда ездит много грузовиков и фур с контейнерами. В тот вечер было очень темно, и фонари на мосту светили тускло. Я ехал по крайней левой полосе, рядом — машины, двигавшиеся в обратном направлении, все с включенным дальним светом… И вдруг встречный грузовик пробил ограждение и вылетел на меня…

Пока Дун Юнь говорил, ладони его похолодели. Перед глазами вспыхнул ослепляющий свет фар, в носу словно все еще стоял запах жженой резины.

И еще… кровь, слабые крики о помощи, визг тормозов…

Поначалу он заставлял себя не вспоминать об этом, а со временем это вошло в привычку, и он действительно перестал думать о той аварии. Но он также ясно понимал, что если он не думает об этом, это не значит, что проблема решена.

— Я выжил, — застегивая манжеты, спокойно сказал он. — Но моя жена погибла.

Он поднял глаза и посмотрел на молодого человека с короткой стрижкой. Юноша тоже смотрел на него, и в его взгляде больше не было той безжизненности.