Глава 3 (Часть 1)

Глава 3

◎ Большой корабль ◎

— На глазах у всех, все видели, я тебя не била.

Вокруг уже собралась толпа.

Цао Цинь, пользуясь всеобщим вниманием, сначала сказала правду, а затем развела руками, подтверждая свои слова.

— Даже если у нас, родственников, есть какие-то разногласия, тебе не стоило так устраивать скандал у моего прилавка.

Услышав эти слова, похожие на попытку уступить, Цзян Чуньхуа стала ещё более высокомерной.

— Кто с тобой родственник? Я тебя не знаю.

Цао Цинь уже приготовила ответ на эту реплику.

— Ты меня не знаешь, а я тебя знаю.

Цао Цинь с трудом выдавила из себя несколько слезинок, чтобы предстать перед окружающими в роли жертвы.

— Ты не можешь просто так устраивать беспорядки у нашего прилавка только потому, что я видела твой постыдный секрет. Мы с сыном зарабатываем на жизнь продажей овощей, ты хочешь лишить нас средств к существованию!

Если Цзян Чуньхуа умеет скандалить и кричать, то и она тоже.

Цао Цинь громко плакала, хотя слёз было немного. Она схватила сына за рукав и сделала вид, что плачет у него на плече.

— Что ты несёшь?! Какой ещё постыдный секрет?! — Цзян Чуньхуа тут же вспылила и разразилась бранью. — Мерзавка! Ты клевещешь на меня! Сейчас я тебя ударю!

Цзян Чуньхуа замахнулась, но Цзян Чжуан не стал стоять сложа руки. Он много работал в поле и, как следует из его имени, был крепким парнем. Как только Цзян Чуньхуа замахнулась, Цзян Чжуан перехватил её руку, не дав матери пострадать.

Независимо от того, попала ли Цзян Чуньхуа по Цао Цинь или нет, та начала голосить ещё громче.

— Только потому, что я видела, как ты тайком встречалась со Стариной Чжаном у стога сена… Неужели тебе нужно было так поступать?

Её многозначительное умолчание привлекло всеобщее внимание.

Даже не договаривая, она заставила всех присутствующих строить догадки.

Спрятаться за стогом сена… Наверное, они делали *то самое*?

В одно мгновение на лицах людей появились понимающие улыбки.

Лицо Цзян Чуньхуа мгновенно покраснело, но от гнева.

— Ты клеветница! Я с тобой поквитаюсь!

Цао Цинь тоже закричала: — Бьют! Бьют!

Вокруг поднялся шум. В суматохе Цзян Чуньхуа действительно схватила Цао Цинь за одежду, и та, воспользовавшись моментом, приблизилась к ней и прошептала:

— Я не лгу. Ты сама знаешь, что делала.

Эти слова были сказаны тихо, их услышала только Цзян Чуньхуа и несколько человек из ближайшего окружения.

Цзян Чуньхуа, которая поначалу ещё пыталась сохранять свирепый вид, услышав это, мгновенно побледнела.

Её голос стал заметно тише. — Сумасшедшая! Ты, безумная женщина, всё врёшь! Ты специально меня провоцируешь!

Взгляды окружающих смутили её. Продолжая говорить, она начала отступать и постепенно вышла из толпы.

— Не буду с тобой, сумасшедшей, спорить. Хотите покупать её гнилые овощи — покупайте.

Бросив эти «грозные» слова, Цзян Чуньхуа поспешно ретировалась.

Цао Цинь наконец-то смогла немного расслабиться.

Вступая в конфликт с такой скандалисткой, как Цзян Чуньхуа, она не была уверена, что сможет её прогнать.

Окрестности автобусной остановки были лучшим местом для продажи овощей.

Если бы Цзян Чуньхуа действительно испортила ей торговлю, и никто бы больше не покупал её овощи, Цао Цинь, наверное, с досады зубы бы себе сломала.

Сейчас, прогнав её, она вздохнула с облегчением и только тогда почувствовала, что вся её спина мокрая от пота.

— Чжуан, ты пока присмотри за прилавком, а я пойду домой, воды попью.

— Хорошо, — ответил Цзян Чжуан, который чувствовал себя виноватым, что не смог помочь матери.

Днём, когда Цзян Ли с Цзян Чэнчэн вернулись домой, они узнали об этом происшествии от старшего брата.

Вспыльчивый Цзян Ли, швырнув на землю ведро, полное морепродуктов, хотел пойти разобраться с Цзян Чуньхуа.

Но не успел он выйти за дверь, как его остановил Цзян Чжуан.

— Ты Чэнчэн пугаешь. Нечего тут кипятиться.

Увидев бледное личико сестры, Цзян Ли пожалел о своей вспышке гнева.

Он присел на корточки, обнял Цзян Чэнчэн и похлопал её по спине.

— Прости, Чэнчэн, я не на тебя злился.

Ему было семнадцать с половиной лет, самый буйный возраст. Услышав, что мать обидели, а он не может отомстить, он кипел от злости.

Не имея возможности выплеснуть свой гнев, он едва сдерживал слёзы.

Сестра родная, брат тоже родной. Сердце Цзян Чжуана смягчилось.

Он тоже присел и обнял обоих.

— Не волнуйтесь, я был там и всё видел. Мама не пострадала.

Он рассказал об этом брату и сестре, чтобы предупредить их.

— В будущем, если увидите третью тётю, обходите её стороной. Забудьте, что она ваша тётя.

Он особенно беспокоился о младшей сестре, которая была ещё маленькой и слишком послушной.

Цзян Чжуан всё время боялся, что её кто-нибудь обманет.

Опасаясь, что сестра слишком мала, чтобы понять, он ещё раз объяснил ей другими словами.

— Чэнчэн, слышишь? Мы больше не дружим с третьей тётей. Если увидишь её, сразу иди домой к брату. Не разговаривай с ней.

Цзян Чэнчэн послушно кивнула, вроде бы поняв.

*[Третья тётя обидела маму, поэтому мы больше не будем с ней дружить.]*

Цзян Чжуан, услышав её мысли, потрепал её за косичку и похвалил: — Какая умница.

Три брата и сестра обнимались в доме, не подозревая, что их разговор слышит стоящий за дверью Цзян Цзяньго.

Он не вошёл в дом, а обошёл его и пошёл посидеть на своём поле.

Когда Цао Цинь вернулась домой и приготовила ужин, его всё ещё не было.

— Вы трое начинайте есть, а ваш отец, наверное, пошёл на поле рвать траву для кур. Я пойду посмотрю.

— Мама, я пойду! — Цзян Ли вскочил, желая помочь ей, но Цао Цинь остановила его.

— Ешь давай. Наше поле близко, тут недалеко идти. Хочешь помочь — помоешь потом посуду.

Цзян Ли больше всего не любил мыть посуду.

Он с кислой миной согласился: — Ладно, помою.

Цао Цинь немного подшутила над ним и вышла через заднюю дверь.

Не дойдя до своего поля, она издалека увидела Цзян Цзяньго.

— Цзяньго! — крикнула она. — Идём домой ужинать. Что ты тут сидишь?

Цзян Цзяньго не обернулся. — Вы ешьте без меня.

Они были женаты уже больше двадцати лет, и Цао Цинь сразу поняла по его голосу, что у него плохое настроение. Она села рядом с ним.

Посмотрев на Цзян Цзяньго, она увидела на его лице отчаяние.

— Что случилось? В таком возрасте тайком на поле плачешь?

— Я не плачу, — тут же возразил Цзян Цзяньго.

Но нахлынувшие эмоции действительно вызвали у него слёзы.

— Сяо Цинь, ты столько вытерпела со мной за свою жизнь.

Цао Цинь, услышав это, поняла, что он зациклился.

— Что я вытерпела? Мы пережили те тяжёлые времена, когда только поженились. Сейчас у нас всё хорошо, а ты тут расстраиваешься.

Она притворилась, что ей всё равно.

Но Цзян Цзяньго тоже хорошо её знал.

Если бы Цао Цинь упрекала его, ему было бы легче. Чем добрее она себя вела, тем хуже ему становилось.

Не сдержавшись, он проронил пару слезинок.

— Ой! И правда плачешь, — Цао Цинь поспешно вытерла ему слёзы и, поддразнивая, сказала: — Чэнчэн сегодня шептала мне, что Ли днём плакал. Я ещё подумала, в кого это он такой. Оказывается, в отца.

Только теперь Цзян Цзяньго перестал упрямиться.

— Не плакал я.

Он вытер лицо рукавом. — Ветер в глаза попал.

Цао Цинь лишь улыбнулась в ответ.

Мужчины… Им всегда нужно сохранить лицо.

— Цзяньго, я тебе рассказывала, почему я тогда решила выйти за тебя замуж?

Они прожили вместе много лет, и у них всегда были хорошие отношения.

Но с появлением детей у них стало меньше времени на разговоры по душам, и они редко затрагивали эту тему.

Цзян Цзяньго посмотрел на неё. — Почему?

— Из всех, кого мне сваха предлагала, только ты был заботливым и внимательным, как девушка.

Она улыбнулась. — Тогда в нашем курятнике была дыра. Все её видели, но только ты, даже не спросив, согласна ли я с тобой встречаться, взял и починил её. Тогда я и подумала, что ты надёжный человек.

— Я верила, что не ошиблась в тебе. Даже несмотря на то, что ты был самым бедным из всех, я сказала матери, что выйду замуж только за тебя.

Цзян Цзяньго впервые слышал эту историю.

Несмотря на свой возраст, он покраснел, как мальчишка.

Цао Цинь прижалась к его плечу. — Ты тогда был настоящим бедняком, ничего у тебя не было. А посмотри, какой у нас теперь большой дом, трое замечательных детей. И всё ещё впереди. Я всегда верила, что ты сможешь обеспечить мне хорошую жизнь.

Цзян Цзяньго, не зная, что сказать, промолчал.