Бессонная ночь (Часть 3)

Увидев на лицах матери и друга явное желание пожертвовать им ради общего блага, сидевший на корточках Чжао Цинъян мгновенно забыл о громадине рядом с собой и вскочил на ноги.

— Эй! У вас вообще есть совесть?! Вы же из клана Оуян, вечно строите из себя святош, а теперь один видит, что его друг в беде, а другая, что ее крестника вот-вот скормят… — Он нервно покосился на белое существо рядом, которое как раз сладко зевало, и медленно, с неохотой снова присел. — …на корм… и хотят… хотят сбежать… — Его гневный возглас к концу превратился в невнятное бормотание.

— Эх, дружище, я бы и рад помочь, но… но ты сам посмотри! Даже если мы вмешаемся, это ничего не изменит. Зачем тебе нас с мамой в это втягивать? Неужели ты хочешь, чтобы мы… — Оуян Хуа посмотрел на опасных существ, окружавших Чжао Цинъяна, и сглотнул.

— Да, да! Ян, ты же не хочешь, чтобы твоя крестная в таком молодом возрасте отправилась на небеса? Что тогда будет с твоим бедным дядей Оуяном? — поддержала сына Ян Миньцин.

«Ха! Если ты в таком возрасте считаешься молодой, то я, выходит, еще младенец!» — подумал Чжао Цинъян, но вслух произнести это не решился. Вдруг они и правда уйдут? Что он тогда будет делать? Пришлось проглотить обиду и жалобно смотреть на свою единственную надежду.

Ай-Лэй безмятежно сидела на низком стволе дерева, подперев голову рукой. Опустив глаза, она словно наслаждалась лунным светом, не обращая внимания на перепалку троицы. Ее распущенные волосы развевались на легком ветру. В лунном сиянии ее лицо, сочетавшее девичью нежность и юношескую красоту, казалось волшебным и нереальным.

К сожалению, ни у кого из присутствующих не было настроения любоваться этой очаровательной картиной. Лунный свет освещал не только прекрасное лицо девушки, но и ее белоснежных «питомцев».

Они были похожи на львов, но с белыми ушами в форме молний и огромными крыльями летучих мышей, которые сейчас плотно прилегали к гладким, мускулистым спинам. Каждая мышца этих созданий говорила об их невероятной силе.

Громовые тигры! Увидев их, мать и сын едва не вскрикнули.

Громовые тигры — священные звери, обладающие огромной боевой мощью. Практически каждый маг мечтал заполучить такого зверя. Но Громовые тигры предпочитали одиночество, отличались свирепым нравом и не переносили человеческого запаха, поэтому приручить их было практически невозможно. Сейчас в мире был только один прирученный Громовой тигр — у Падре Мафалена в Ватикане. Остальным оставалось лишь мечтать о таком звере.

Громовые тигры тянулись к святой и могущественной ауре. Десять лет назад Падре Мафален, выросший в церкви, случайно наткнулся на раненого Громового тигра. Выхаживая зверя, он постепенно завоевал его доверие. С тех пор тигр следовал за ним повсюду. Падре Мафален назвал его Павлом, в честь апостола, проповедовавшего Послание к Тимофею. Говорили, что даже Папа Римский не осмеливался приближаться к этому зверю.

Из-за своего свирепого нрава Павел подпускал к себе только Падре Мафалена. Стоило кому-то другому приблизиться, как он приходил в ярость.

А здесь их было, по меньшей мере, десять. Ян Миньцин и Оуян Хуа втайне ужаснулись. Уйти? Но они не могли бросить Чжао Цинъяна. Остаться? Но при виде Громовых тигров у них подкашивались ноги. О каком бое могла идти речь?

Делать нечего. Им оставалось лишь натянуто улыбаться, низко кланяться хозяйке и покорно стоять в сторонке. Раз она молчит, лучше им тоже держать язык за зубами. Они не хотели повторить судьбу незадачливого друга, которого сейчас зажали с двух сторон два Громовых тигра, не давая ему пошевелиться.

Все молчали, словно наслаждаясь мягким лунным светом. Вот только одни делали это с безмятежным видом, а другие — с напряжением, боясь даже дышать, и нервно поглядывая на землю.

Трое пленников, хоть и находились в разных позах — двое стояли, а один сидел на корточках, — в тишине отчетливо слышали биение сердец друг друга. Сердца колотились вдвое быстрее обычного. Когда им показалось, что сердца вот-вот выпрыгнут из груди, молчание наконец нарушилось.

— Это те самые твои друзья? — спросила Ай-Лэй ровным голосом. Судя по всему, она не слишком сердилась. Ян Миньцин и Оуян Хуа слегка обрадовались.

Они уже хотели ответить «да», но следующая фраза девушки заставила их передумать.

— Он сказал, что вы его послали. Это правда? — Тон остался прежним, но лица матери и сына вытянулись. Они замотали головами.

— Нет! Нет! Неправда! — Проклятый Чжао Цинъян свалил всю вину на них.

— О? Значит… он солгал?

Мать и сын благоразумно промолчали.

— Уходите, — махнула рукой Ай-Лэй. Троица опешила, а затем с облегчением выдохнула. Чжао Цинъян поднялся с земли и хотел было последовать за уже повернувшимися к выходу матерью и другом, как вдруг два Громовых тигра рядом с ним грозно рыкнули. Он тут же снова присел.

Ян Миньцин и Оуян Хуа, уже сделавшие шаг к свободе, с неохотой остановились и обернулись.

— Я сказала, что они могут уйти. Но я не говорила, что ты можешь идти, — лениво произнесла Ай-Лэй, глядя на съежившегося Чжао Цинъяна. Ее тон и выражение лица напомнили ему его самого два месяца назад.

Так вот, значит, как это называется — пожинать плоды своих действий! Чжао Цинъян наконец понял, что такое «сам заварил кашу, сам и расхлебывай». Знал бы он, что так получится, не стал бы лезть, куда не следует. Какие еще доказательства? Теперь он сам станет ужином для этих зверей.

Глядя на разбитый цифровой фотоаппарат неподалеку, он не смог сдержать слез. Три месяца работы коту под хвост! И зачем он только купил самый дорогой? Зачем ему было так выпендриваться?

— Эм… простите… — осторожно начала Ян Миньцин.

— Вы же сказали, что не посылали его. Так что можете идти.

— А… а он? — робко спросил Оуян Хуа. Как-никак, друг, нужно хотя бы проявить вежливость.

— Он? — На безмятежном лице Ай-Лэй промелькнула тень. — Думаю, мои питомцы сами с ним разберутся.

Что?! Услышав это, Чжао Цинъян не выдержал. Спокойный тон девушки говорил о том, что ей совершенно все равно. Похоже, для нее это было обычным делом.

— Эй! Вы должны меня спасти! Хуа! Крестная! Я знаю, что был неправ! — «Теперь-то ты спохватился!» — одновременно подумали мать и сын. — Не бросайте меня! Иначе я даже после смерти вам этого не прощу! — Он должен был удержать их любой ценой.

Не обращая внимания на вопли Чжао Цинъяна, Ян Миньцин с приторной улыбкой обратилась к Ай-Лэй:

— Раз уж он осознал свою ошибку, может быть, вы его отпустите? В конце концов, он еще ребенок, глупый и неопытный. К тому же, если из-за этого ваша мать проснется, это будет нехорошо. — Голос ее был вежливым и искренним, но в словах сквозила угроза.

Ай-Лэй лишь слегка улыбнулась. Ее мягкая улыбка в лунном свете заставила троицу забыть об опасности и потеряться в ее чарующем сиянии.

— Об этом не беспокойтесь. Моя мать крепко спит. Под защитой моего барьера никакой шум не потревожит ее сон.

«Вот почему мы никого не встретили в этом здании! Хотя сейчас глубокая ночь, для такого огромного города это очень странно. Оказывается, она создала барьер, погрузивший всех в сон».

— Неужели вы затеяли всю эту историю только ради того, чтобы поймать мелкого воришку? — Теперь ситуация становилась яснее.

Священных зверей могли видеть только люди, обладающие духовной силой. У Чжао Цинъяна ее не было. Раз он видел зверей, значит, кто-то наделил его духовной силой.

После того, как Чжао Цинъяна поймали, он смог позвонить и позвать на помощь. Намерения девушки были очевидны.

Ай-Лэй смотрела на Ян Миньцин. В ее загадочных глазах сверкнули искры. В воздухе повисло странное напряжение. Лежавшие до этого спокойно Громовые тигры, почувствовав боевую ауру, поднялись на ноги.

Лицо Ян Миньцин помрачнело. Девушка была сильнее ее, а если бы хоть один или два Громовых тигра напали на нее, она бы не справилась.

Вдруг Ай-Лэй подняла руку и сделала легкий взмах. Разъяренные Громовые тигры тут же успокоились и снова легли. Лицо Ян Миньцин стало еще мрачнее. Громовых тигров не так-то просто усмирить, особенно если они уже готовы к бою. В таком состоянии они не слушались даже своих хозяев. Если хозяин пытался силой их удержать, они без колебаний нападали на него.