Любитель поесть (Часть 2)

Нагарэ смущённо прикрыл живот рукой и неловко улыбнулся застывшим, словно статуи, Мори Огаю и Дадзаю Осаму. Он прямо сказал:

— Это мой живот урчит. Я очень голоден.

Мори Огай почувствовал, как у него ёкнуло сердце. У него появилось нехорошее предчувствие.

Он посмотрел на Дадзая Осаму, который на удивление вёл себя тихо и спокойно, и не мог понять, откуда взялось это предчувствие. В конце концов, он покачал головой, решив, что это просто галлюцинации от недосыпа.

Пока…

— Ты что, обжора? — возмущённо воскликнул Дадзай Осаму, глядя на Нагарэ, уплетавшего еду за обе щеки. Хотя он и топал ногами от злости, но всё же успел урвать немного говядины и сукияки, прежде чем Нагарэ всё съел.

Всего за несколько минут три контейнера с едой на кофейном столике опустели.

Большую порцию гюдона Мори Огай и Дадзай Осаму, не успевшие вовремя, поделили пополам, и каждому досталось лишь по небольшой миске.

Пресный, неаппетитный одэн остался нетронутым.

Сукияки, главный источник аромата, тоже был съеден подчистую, оставив после себя лишь густой бульон и немного разваренных овощей.

А виновник всего этого безобразия продолжал уплетать за обе щеки.

Услышав ругань Дадзая, Нагарэ оторвался от тарелки. На его губе прилипла рисинка, пропитанная бульоном.

Он невинно моргнул, посмотрел на остатки еды на столе, а затем повернулся к Мори Огаю, у которого дёргался уголок рта:

— Что такое? Вы не едите?

Пока он говорил, его палочки не останавливались, подхватывая не слишком аппетитные, но всё же съедобные овощи.

В этот момент Мори Огай наконец понял, откуда взялось его нехорошее предчувствие.

Глядя на пустые контейнеры и на Нагарэ, который съел, наверное, двойную порцию и всё ещё не был удовлетворён, он понял, что его опасения оправдались.

Он растянул губы в вымученной улыбке:

— Нагарэ, ты наелся?

Темноволосый юноша с золотыми глазами, надув щёки, покачал головой:

— М-м, я сыт только на две трети. Мори-сэнсэй, у вас ещё есть еда и мясо?

Нагарэ смотрел на доброго человека, приютившего его, невинными, влажными глазами, словно пытаясь таким образом выпросить ещё немного еды, чтобы утолить голод.

Лицо Мори Огая изменилось. Его правая рука, державшая палочки, невольно задрожала. Он начал беспокоиться за свой кошелёк.

Дадзай Осаму сидел на диване с миской в руках и наблюдал за происходящим. Увидев постоянно меняющееся лицо Мори Огая, он не выдержал и расхохотался.

Он отложил палочки, схватился за живот и упал на диван, смеясь до слёз и боли в мышцах.

Дадзай Осаму с новым интересом и восхищением посмотрел на Нагарэ:

— Надо же, оказывается, даже идиоты могут быть такими разрушительными.

Сказав это, он насмешливо посмотрел на Мори Огая, лицо которого было очень бледным:

— О, Мори-сэнсэй, вы, случайно, не пожалели о своём решении? Ведь вы только что пообещали идиоту Нагарэ, что накормите его до-сы-та!

Вспомнив об этом, Дадзай Осаму снова рассмеялся.

Нагарэ, которого задели эти слова, подумал своей не слишком сообразительной головой и наконец понял, что имел в виду Дадзай Осаму.

Он сердито перестал есть и, нахмурившись, недовольно посмотрел на смеющегося Дадзая.

Даже с его интеллектом в 4 балла он понимал, что «идиот» — это оскорбление.

Дадзай Осаму уже несколько раз назвал его идиотом, и Нагарэ, каким бы добрым он ни был, не мог позволить ему так себя вести.

Рассерженный Нагарэ подошёл к Дадзаю, схватил его за забинтованное запястье и серьёзно сказал:

— Извинись!

— А? — Дадзай Осаму, задыхаясь от смеха, непонимающе посмотрел на него.

— Я не идиот. Извинись! — упрямо повторил Нагарэ.

Поняв, что имеет в виду Нагарэ, Дадзай Осаму почувствовал раздражение. Он сел, не выпуская руку Нагарэ из своей хватки, и с вызывающим видом посмотрел на него:

— Но Нагарэ и есть идиот.

Глаза Нагарэ расширились от гнева. В следующее мгновение его взгляд стал решительным, и он ударил Дадзая кулаком.

— Ва-а!!! — Дадзай Осаму не успел среагировать и, получив удар в живот, откинулся на диван.

Видя, что Нагарэ собирается ударить снова, Дадзай Осаму схватил диванную подушку и прикрылся ею, одновременно вырывая руку.

Он перекатился по дивану, уворачиваясь от удара. Из-за тесноты в приёмной ему пришлось выбежать наружу.

Нагарэ бросил подушку и погнался за Дадзаем, требуя извинений. Он был ловким и проворным, легко уворачиваясь от предметов, которые бросал в него Дадзай.

Наконец, одним резким движением он повалил Дадзая на пол и сел на него сверху:

— Я не идиот. Извинись, и я тебя больше не буду бить!

Дадзай Осаму изо всех сил пытался вырваться, но все его попытки были пресечены. Краем глаза он заметил Мори Огая, который с улыбкой наблюдал за происходящим. Дадзай Осаму возмущённо закричал, но, поняв, что ему не вырваться, сдался.

— Прости, я был неправ.

Услышав эти слова, Нагарэ убрал руки и внимательно посмотрел на Дадзая, убеждаясь, что тот не притворяется, и только потом встал.

Дадзай Осаму поднялся с пола, отряхнулся и, увидев, что Нагарэ стоит к нему спиной, вдруг решил подшутить над ним и пнул его ногой.

Но в следующее мгновение ему показалось, что его самого кто-то пнул сзади, и он невольно упал вперёд.

Мори Огай, наблюдавший за этой сценой, застыл с удивлённым выражением лица. Затем в его тёмно-красных глазах мелькнул огонёк восторга, словно он нашёл сокровище.