Глава 4: Наивный дневник (Часть 2)

Пообедав, я с нетерпением открыл блокнот, который дала мне Ван Хань. Перевернув первую страницу, я сделал глубокий вдох. В душе воцарился невероятный покой. Мы с Ван Хань начали наш диалог.

Я не стал писать на первых страницах, как просила Ван Хань.

Мне хотелось написать там признание в любви, но пока я не мог этого сделать.

Я перелистнул страницу, где писала Ван Хань.

На обороте я тоже ничего не написал.

Ведь это были первые слова, которые Ван Хань написала для меня. Они имели для меня особое значение.

Это было идеальное начало, ничем не запятнанное.

Что бы ни случилось потом,

эта страница останется в памяти навсегда!

----

На второй странице я написал:

«Сейчас я только что умылся и сел за свой письменный стол. На моём столе всегда беспорядок, как и в моей сумбурной жизни: учёба, игра на гитаре, комиксы, журналы… С трудом расчистил себе местечко. Отнынче я буду здесь, в этом чистом уголке, рассказывать тебе о своей беспорядочной жизни».

Я вдруг стал похож на поэта, используя свой литературный потенциал, превосходящий мой обычный уровень в N раз, чтобы написать это простое, но такое многозначительное предложение.

«До контрольной 30 декабря осталось 18 дней. Наверное, об этом я должен сказать в первую очередь. Не хочу нагружать тебя предэкзаменационным стрессом, но такова жизнь. Как бы то ни было, я всем сердцем с моими одноклассниками. Всё, что чувствуют они, чувствую и я, хотя и не готовлюсь к экзаменам так усердно, как они».

Я остановился, перевернул написанную мной страницу.

Мне подумалось, что Ван Хань, хотя она и учится только в первом классе старшей школы, наверняка тоже испытывает такое же давление.

Почти каждый старшеклассник с первого дня в новом классе слышит от учителей одну и ту же старую историю, которая начинается ещё в начальной школе, — историю о поступлении в университет.

Наше поколение, в отличие от поколения 70-х, не видело социальных потрясений. Мы живём в эпоху социальной стабильности и стремительного экономического роста. Поэтому все родители и учителя очень ценят это время, а на нас возлагают большие надежды.

Я задумчиво кивнул и продолжил писать:

«Моя жизнь в выпускном классе складывается не так гладко. Одноклассники либо переживают и усердно учатся, либо просто прожигают время, занимаясь своими делами. Поэтому найти близкого друга очень сложно. Я тоже переживаю, я тоже занят, но я занят игрой на гитаре. К счастью, у меня есть гитара, и мне не так уж и плохо. Надеюсь, ты сможешь почувствовать, как я живу. И если ты сможешь извлечь из этого какой-то урок, это будет просто замечательно».

Я много написал.

Весь день в школе я только и делал, что писал.

О своей жизни, о забавных случаях в классе, о смешных анекдотах, которые прочитал в книгах.

После уроков я выбежал из класса с блокнотом в руках и со всех ног помчался к окну класса 7 первого года старшей школы. У них тоже закончились уроки, и ученики выходили из класса.

Я увидел Ван Хань.

Она сидела на шестой парте, посередине класса, у окна с внутренней стороны и читала книгу.

Из-за большого количества людей я не стал её звать, а просто молча наблюдал за ней из окна.

С моего ракурса расстояние было идеальным: не слишком близко, чтобы она меня заметила, и не слишком далеко, чтобы я мог её хорошо видеть.

Она была так сосредоточена на чтении! Её волосы, словно водопад, струились по склоненной голове.

Наверное, мой взгляд выдал меня. Какая-то девушка тронула Ван Хань за плечо и показала на меня в окне.

Ван Хань увидела меня.

Я поспешно кивнул ей. Ван Хань, закусив губу, слегка улыбнулась и вышла из класса.

Когда Ван Хань вышла из класса и встала передо мной, я впервые смог так хорошо рассмотреть её при дневном свете.

Она смотрела на меня своими большими глазами. Её длинные волосы были собраны в низкий хвост, чёлка закреплена несколькими чёрными заколками.

Ван Хань была высокой, около 170 см. Я мог спокойно смотреть на её милое личико, не поднимая головы.

На ней была молочно-белая куртка, под которой виднелся пушистый разноцветный свитер.

На ногах — джинсы и короткие коричневые ботинки.

Стройная, изящная фигура.

Ван Хань обнимала себя правой рукой, склонив голову набок. Её выразительные глаза смотрели на меня с улыбкой, уголки губ были приподняты. Она стояла передо мной, такая красивая, что у меня перехватило дыхание.

— Ты пришёл, — вежливо сказала Ван Хань.

— Ага, — пробормотал я, немного растерявшись.

Я улыбнулся Ван Хань, кивнул и протянул ей блокнот:

— Я кое-что тебе написал.

Ван Хань взяла блокнот, полистала его и сказала:

— Я только утром попросила Лулу передать тебе его, а ты за один день столько написал! Молодец!

— Делать было нечего, а это — дело важное, — с некоторой заискивающей интонацией ответил я.

Ван Хань игриво надула губки.

— Ну, я пойду, — сказала она.

— Угу.

Я не знал, что ещё сказать, и проводил Ван Хань взглядом до класса.

Мне хотелось побыть с ней рядом ещё хоть секунду, чтобы полюбоваться ею.

Она была так прекрасна, словно принцесса.

И мне очень хотелось быть её принцем.