«Мэйсэ».
Все так же безумно.
Сцена, принадлежащая Феникс, сегодня достигла новых высот безумия благодаря появлению лучшего танцора Цзянчжоу.
Под зажигательную музыку девушка танцевала страстно, как огонь, а мужчина — соблазнительно и плавно.
Несмотря на то, что они танцевали вместе впервые, их движения были удивительно синхронными.
Спустя некоторое время на лбу танцора выступили капельки пота, которые блестели в свете софитов, когда он поворачивал голову и встряхивал волосами, создавая невероятно притягательный образ.
Восторженные крики девушек в зале не смолкали.
— Ты самая обворожительная женщина, которую я когда-либо встречал, — прошептал танцор хриплым голосом.
Бывают красивые женщины, бывают женщины с безупречными манерами, но «обворожительными» можно назвать только самых-самых. И Королева Ночи, стоявшая перед ним, полностью соответствовала этому определению.
— А ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.
На комплимент она ответила комплиментом.
В VIP-зале на втором этаже Ци Бай не отрывал глаз от сцены, наблюдая за танцующей парой. Они прижимались друг к другу, обменивались шутками и смеялись, и сердце Ци Бая бешено колотилось. Это был уже не просто танец, а настоящее соблазнение.
Она то хватала его за воротник рубашки, извиваясь всем телом, то как будто пыталась отстраниться, а он обнимал ее за талию, нежно поглаживая спину, словно не хотел отпускать.
В самый разгар танца она запрокинула голову, а он наклонился к ней, и их губы почти соприкоснулись.
Каждое их движение было невероятно смелым и откровенным.
Ци Бай вспомнил, как однажды он просто обнял Лянь Цяо за плечи, и как потом Цинь Чэнь сломал ему руку во время драки. Он провел в гипсе тридцать дней.
А сегодня…
Ци Бай почувствовал, как вокруг становится все холоднее, и невольно поежился. Он посмотрел в сторону источника этого холода.
Цинь Чэнь по-прежнему спокойно сидел в кресле, но в его темных глазах, словно снежная буря, клубилась ледяная ярость.
Затишье перед бурей…
Холод, исходящий от Цинь Чэня, никак не повлиял на атмосферу на первом этаже.
Под зажигательную музыку, наблюдая за страстным танцем, публика пришла в полный восторг, выкрикивая: «Браво!», «Потрясающе!», «Еще!», «Горячее!».
Одна из женщин, с завистью глядя на блистательную танцовщицу, фыркнула: — Потрясающе? Это же просто непристойность, пошлость и вульгарщина!
— А ты попробуй повторить, если такая умная! — тут же раздался возмущенный голос из толпы.
— Точно! Покажи нам, как надо, если можешь!
— Ни фигуры, ни лица, зато пудры на килограмм. Сидит тут, умничает. Наверняка еще и девственница, вот и никто ее не берет.
Под градом насмешек женщина покраснела от стыда, схватила сумочку и, цокая двенадцатисантиметровыми каблуками, выбежала из «Мэйсэ».
Зрители презрительно фыркнули и снова обратили внимание на сцену.
Феникс была рождена для сцены, для танца и музыки. Даже лучший танцор Цзянчжоу рядом с ней казался лишь фоном. Она была настоящей звездой, затмевающей всех вокруг. В ней сочетались царственная грация и жгучая сексуальность.
Ямочка на левой щеке придавала ее улыбке детскую невинность, которая удивительным образом гармонировала с чарующим взглядом миндалевидных глаз. Эта смесь невинности и соблазна, подчеркнутая откровенными движениями, делала ее похожей на королеву, сияющую на сцене.
Кто-то из зрителей сказал: «У кого-то есть фигура Феникс, но нет ее грации. У кого-то есть ее грация, но нет ее голоса. У кого-то есть ее голос, но нет ее улыбки. У кого-то есть ее улыбка, но нет ее глаз. А у кого-то есть ее глаза, но нет ее фигуры…»
Одним словом, она была Королевой Ночи, дарящей своим поклонникам настоящий пир.
Накал страстей был так высок, что некоторые мужчины не могли сдержать своих эмоций.
— Эта женщина будет моей! Вперед, ребята! — раздался крик, и кто-то ловко запрыгнул на сцену. За ним последовали еще несколько человек.
Это была ее сцена, и благодаря «Мэйсэ» и Фу Исяо здесь никто не смел нарушать правила. Те, кто пытался, попадали в черный список. Судьба нескольких смельчаков, которым отрубили пальцы, служила всем остальным уроком.
И все же нашлись те, кто осмелился нарушить запрет?
Недаром говорят: «Умереть под кустом пиона — умереть счастливым»!
Все произошло очень быстро.
Когда чья-то рука потянулась к ней, Лянь Цяо сначала опешила, но тут же ее кто-то резко притянул к себе, и она оказалась в крепких объятиях.
Лянь Цяо подняла голову и увидела, что ее защищает танцор.
Неожиданный поворот событий заставил музыку смолкнуть, и в зале воцарилась тишина.
Мужчина, не сумевший схватить Феникс, закричал: — Эта женщина будет моей! Убирайся отсюда, если жизнь дорога!
В наступившей тишине кто-то узнал в нападавшем Хань Чжунъяна, второго сына главы корпорации «Хань», известного повесу. Те, кто последовали за ним на сцену, были его телохранителями.
Сын главы «Хань» — это вам не те хулиганы, которым отрубили пальцы.
Похоже, сегодня в «Мэйсэ» будет серьезная драка.
Интересно, станет ли Фу Исяо защищать свою Феникс, рискуя навлечь на себя гнев корпорации «Хань»?
А этот лучший танцор Цзянчжоу… Какая смелость — защищать Феникс!
Пока публика гадала, что будет дальше, Хань Чжунъян, очарованный танцем Феникс, уже несколько дней горел желанием обладать ею. Сначала, опасаясь Фу Исяо, он сдерживал себя, но сегодня ее танец окончательно разжег в нем пламя страсти. Он хотел обнять ее, подчинить своей воле, хотел, чтобы Королева Ночи склонилась перед ним.
Лянь Цяо быстро пришла в себя. Она узнала Хань Чжунъяна и, улыбнувшись, произнесла: — Хань Шао!
Ее голос был таким сладким, что у Хань Чжунъяна перехватило дыхание. Он протянул руку к ее лицу: — Красавица, ты меня знаешь?
Лянь Цяо слегка отстранилась.
Танцор, защищавший ее, тоже сделал шаг назад.
Хань Чжунъян был недоволен тем, что она уклоняется от его прикосновений, но то, что она его знала, вызвало в нем волну возбуждения, которая заглушила недовольство. Он снова шагнул к ней: — Красавица, ты мне нравишься. Я хочу тебя.
Он снова протянул руку к ее лицу.
Лянь Цяо отвернулась, и его пальцы коснулись холодной маски. Он замер, собираясь сорвать ее.
— Нет-нет, — Лянь Цяо перехватила его руку. — Нельзя.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|