Глава 1. Пять лет спустя

Цзянчжоу, здание суда.

— Встать! Суд оглашает приговор… Подсудимая Лянь Цяо совершила умышленное похищение и причинение вреда, а также покушение на убийство. Виновность доказана. Два преступления, объединенные в одно наказание — восемь лет тюремного заключения с лишением политических прав…

Властный голос судьи разносился по залу суда и за его пределами, вспугнув голубей, сидевших на высокой стене. Стая птиц взмыла в голубое небо.

Как только Лянь Цяо вывели из зала суда, к ней бросились репортеры радиостанций, телеканалов и интернет-изданий, давно ожидавшие снаружи.

— Восемь лет! Лянь Цяо, вы удовлетворены приговором?

— Будете подавать апелляцию?

— По нашим данным, по требованию Ин Чэня суд расторг ваш брак прямо во время заседания. Что вы чувствуете? Сожалеете о содеянном? Ведь вы были женаты три года.

Вопросы сыпались градом, микрофоны и камеры буквально тыкали Лянь Цяо в лицо. Охранники и адвокат пытались сдержать натиск. Адвокат просил всех посторониться, обещая, что подробности будут раскрыты на пресс-конференции.

Не получив ни слова от Лянь Цяо, журналисты не сдавались, но охранники и адвокат не давали им приблизиться.

— Лянь Цяо, ты должна сгнить в тюрьме! Ты заслуживаешь смерти!

Пронзительный женский крик перекрыл весь шум. Все обернулись к женщине, которая, не скрывая ярости, шла к Лянь Цяо.

Это была Юнь Ху, младшая сестра Юнь Шань, пострадавшей по делу Лянь Цяо.

Судя по ее виду, она пришла мстить за сестру.

Предвкушая скандал, журналисты расступились, освобождая Юнь Ху дорогу.

Юнь Ху, известная в Цзянчжоу светская львица, всегда отличавшаяся сдержанностью и деловитостью, сейчас была вне себя от гнева. Ее обычно ухоженное лицо исказила гримаса.

Остановившись перед Лянь Цяо, Юнь Ху с презрением и насмешкой посмотрела на закованную в наручники женщину и снова выкрикнула: — Лянь Цяо, ты уничтожила мою сестру! Ты сломала ей жизнь! Восемь лет — слишком мало! Ты должна умереть! — С этими словами она замахнулась, чтобы ударить Лянь Цяо по лицу.

Пощечина не достигла цели — адвокат Лянь Цяо перехватил руку Юнь Ху. — Отпустите! — кричала та.

В начавшейся суматохе из здания суда выбежали полицейские, чтобы восстановить порядок.

В черном «Ликане», припаркованном в тени огромного гинкго, сидел мужчина. Его глаза, темные как ночь, словно смотрели на происходящее, а словно и нет.

Сидевший за рулем помощник осторожно взглянул на своего босса. В обычно спокойных глазах мужчины бушевала буря.

Эта буря явно выражала ненависть к женщине, которую полицейские уводили в машину для заключенных.

Помощник мысленно вздохнул: «Госпожа, как же вы могли… Неудивительно, что босс больше не может вас простить».

— Поехали в больницу, — раздался холодный голос.

Помощник тут же пришел в себя: — Слушаюсь.

Вскоре машина с заключенными и черный «Ликан» встретились на перекрестке, а затем разъехались в разные стороны, мгновенно исчезнув друг у друга в зеркалах заднего вида.

Пять лет спустя.

Женская тюрьма №1.

Тяжелая железная дверь открылась. Четыре фигуры — высокие и низкие, худые и полные, молодые и старые — медленно направились к выходу.

Сегодня этим четверым женщинам вернули свободу. Переступив порог, они перестанут быть заключенными.

Женщина-полицейский в форме, стоявшая у ворот, приняла у каждой документы, сверила их, поставила печать и произнесла привычные слова: — 0315, вы свободны. Идите вперед и не оглядывайтесь.

— 1276, вы свободны. Идите вперед и не оглядывайтесь.

— 0082, вы свободны. Идите вперед и не оглядывайтесь.

— 2547, вы свободны. Идите вперед и не оглядывайтесь.

«Не оглядывайтесь» — напутствие, призванное помочь начать новую жизнь.

Женщины поклонились полицейскому, поблагодарили ее и вышли за ворота, не оборачиваясь.

За воротами их ждал огромный мир. Тех, кого встречали родные, переполняла радость. Те, кому не к кому было идти, выглядели потерянными.

За годы службы женщина-полицейский повидала многое и уже не испытывала прежних эмоций. Глядя на документы в своей руке, она с удивлением пробормотала: — А где же 1314? Сегодня и ее должны были освободить.

В тюрьме у заключенных были только номера, а не имена.

Полицейский запомнила 1314 из-за ее необычного положения. Вроде бы заключенная, а вроде бы и нет. Формально она отбывала срок, но при этом постоянно отсутствовала.

Что-то случилось? Или ее освобождение отложили?

Пока женщина размышляла, издали показалась высокая фигура. Это была 1314.

В отличие от предыдущих заключенных, 1314 не стала кланяться полицейскому. Вместо этого она весело помахала рукой, подошла и обняла женщину за плечи, звонко назвав ее «сестра Чжан».

Полицейского звали Чжан.

Чжан Цзе привыкла к такому поведению 1314 и не возражала. — 1314, поздравляю с освобождением, — спокойно сказала она.

Услышав эти слова, Лянь Цяо расцвела яркой улыбкой. Ее щеки украсили две ямочки. Чжан Цзе на мгновение засмотрелась.

Лянь Цяо протянула Чжан Цзе свои документы. — Спасибо, сестра Чжан. Загляну к вам как-нибудь, — сказала она с улыбкой.

— Тьфу-тьфу-тьфу! Не каркай! Не говори о возвращении, — Чжан Цзе указала на мир за воротами. — Иди и не оглядывайся.

Лянь Цяо рассмеялась, игриво похлопав Чжан Цзе по плечу. — Разве я мало оглядывалась все эти годы?

Действительно, за пять лет 1314 не раз «оглядывалась». Именно этим она и отличалась от других заключенных.

Все эти пять лет Лянь Цяо скорее лечилась, чем отбывала наказание. Она постоянно выходила на свободу под предлогом необходимости медицинской помощи. Самый длительный такой период составил больше года.

Чжан Цзе, выросшая в семье врачей, с детства знала основы диагностики и понимала, что 1314 совершенно здорова. То, что она могла так легко покидать тюрьму, говорило о ее высоком положении.

В мире всегда существовала несправедливость, и случай 1314 был ярким тому примером.

Однако первым правилом тюремного надзирателя было хранить молчание и не обсуждать заключенных. К тому же Чжан Цзе не считала 1314 закоренелой преступницей, поэтому…

— Ладно, сестра Чжан, не надо делать такое лицо, будто вы меня теряете. Не волнуйтесь, в этот раз я не вернусь. Пока! — С этими словами Лянь Цяо, все еще улыбаясь, вышла за ворота.

Чжан Цзе, провожая взглядом высокую фигуру, вспомнила, как впервые увидела 1314. Тогда у нее еще были пухлые щечки. За пять лет лицо Лянь Цяо осунулось, и сама она стала гораздо худее. «1314, надеюсь, мы больше не увидимся. Желаю тебе счастья и благополучия», — подумала Чжан Цзе, закрывая ворота.

Услышав лязг закрывающихся ворот, Лянь Цяо на мгновение замерла, но так и не обернулась.

Она огляделась. Ее никто не встречал.

Горько усмехнувшись, Лянь Цяо пошла вперед. Дойдя до перекрестка, она свернула налево и, пройдя еще метров сто, остановилась, прислонившись к тюремной стене. Скрестив руки на груди, она посмотрела на пасмурное небо.

Ей дали восемь лет, но она вышла через пять.