Несправедливое обвинение

Несправедливое обвинение

— Крёстный папа Чжао всегда берёт меня с собой, когда встречается с красивыми сёстрами.

— Берёт тебя с собой?

Вэньвэнь терпеливо объяснил:

— Мы с ним дали клятву на мизинцах: если он скажет, что ведёт меня в Макдоналдс, я должен ответить: «Папа, ты такой хороший, я больше всего люблю Макдоналдс». Как только я это скажу, у нас появляется шанс улизнуть!

Ляо Вэньвэнь был ещё маленьким, но говорил как взрослый, жестикулируя обеими ручками.

— На самом деле, я не люблю Макдоналдс.

Она поняла.

— Он заставил тебя… называть его папой?

— Угу, — кивнул малыш.

Использовать чужого сына как живой щит на свиданиях! Хао Пинфан была глубоко возмущена таким поведением.

Машина быстро доехала до Сада Цзичанъюань и остановилась перед виллой номер семь.

Сейчас вилла номер семь выглядела ещё красивее, оживлённее и уютнее — вероятно, потому, что её хозяева любили друг друга и заботливо ухаживали за домом.

Как только Хао Пинфан, держа Вэньвэня за ручку, вошла во двор, им навстречу выбежала стайка подросших щенков. Тяжело дыша и высунув языки, они возбуждённо виляли хвостами, кружась вокруг них.

Вэньвэнь очень спокойно достал из кармана несколько молочных конфет, протянул ручку и дал каждому щенку по одной, ещё одну — их маме Сюэтуань. Затем он сказал: «Крёстная, пойдём», — и зашагал вперёд своими короткими ножками.

Стайка щенков последовала за ними.

Увидев их, супруги слегка улыбнулись.

Ляо Цзечуань хлопнул в ладоши, подзывая сына, подхватил своего драгоценного мальчика на руки, подошёл к жене и неожиданно украдкой поцеловал её.

Отец и сын, хихикая, ушли, оставив женщин поговорить.

Они уселись на диван и некоторое время оживлённо болтали. Затем Се Сяофэн спросила:

— Как так вышло, что Вэньвэня привезла ты? Ты столкнулась с этим Чжао Ляншуаем?

Хао Пинфан кивнула и рассказала, как встретила Чжао Ляншуая в ресторане и про того папарацци.

Услышав это, Се Сяофэн поджала губы и улыбнулась:

— А ты видела его лицо? Я спросила, так у него уши покраснели.

— Ага, видела. Будто кошка поцарапала, так смешно, — Хао Пинфан вспомнила эти «заплатки» на красивом лице парня и его тогдашний разъярённый вид.

Се Сяофэн вздохнула и продолжила:

— Уж не знаю, кто его так отделал. Этот парень целую неделю из дома нос высунуть не смел. Если бы папарацци его поймали, неизвестно, какую бы чушь написали!

Хао Пинфан злорадствовала:

— Так ему и надо! Наверняка обидел какую-нибудь девушку, вот она и разозлилась.

— Да разве ему нужно кого-то обижать? Этому парню достаточно улыбнуться, и толпы красоток тут же слетаются к нему.

— Хм, только лицом и хорош, — скривила губы Хао Пинфан.

Се Сяофэн ущипнула Хао Пинфан за пухлую щёку, беспомощно вздохнув из-за её кислого тона:

— Пинфан, почему ты всё время так предвзято к нему относишься? На самом деле, этот парень, хоть и немного инфантильный и высокомерный с капризами, но человек неплохой, не такой уж негодяй, как ты говоришь.

— Сестра, ты так хвалишь другого мужчину, не боишься, что твой муж будет ревновать? — Хао Пинфан со смехом потянулась к её животу. — Хочешь, пойду нажалуюсь?

— Иди-иди, ещё рано, — Се Сяофэн оттолкнула её руку, улыбаясь. — Пусть ревнует, мне всё равно. Ой, кстати, твой папа сказал, что на этот раз кандидата для свидания вслепую попросил подыскать твою двоюродную бабушку. Говорят, у парня очень хорошие данные.

— Эх, опять…

Её родители каждый год устраивали ей целую серию свиданий вслепую. Неужели они так боятся, что их дочь не выйдет замуж?

Может, ей стоит последовать примеру Чжао Ляншуая — съехать из дома и жить отдельно, чтобы избежать семейных понуканий к браку?

Проведя весь день в делах, Хао Пинфан вернулась домой, поужинала и включила компьютер, чтобы поиграть. Но тут она внезапно вспомнила, что её папка с черновиками почти опустела, пора было пополнять запасы текста.

Она уже несколько лет сотрудничала с Цзиньцзяном и обычно писала по два романа в год.

Ей нравилось писать. Коллеги и друзья почти не читали романов, и никто не знал, что она резвится в мире сетевой литературы.

Работа над текущим романом «Глубоко любимый, ты» продвигалась очень медленно, и он всё ещё не был помечен как завершённый.

Редактор уже несколько раз торопила её, прося поскорее начать новую книгу.

На самом деле, этот роман был основан на истории сестры Сяофэн и босса Ляо. Длинный роман на миллион иероглифов, с душераздирающими поворотами сюжета, полными драмы и страданий. Когда бесплатная публикация дошла до сладких бонусных глав, число подписчиков достигло более тридцати тысяч.

Одно время роман даже стал очень популярен на Weibo, число подписчиков её запасного аккаунта выросло на пятизначное число, а её псевдоним — Чи Эргвай — быстро стал известным.

К ней обращались издатели с предложением опубликовать книгу, а также кинокомпании.

Но она не хотела зарабатывать деньги на истории друзей и без раздумий отказалась.

В последнее время она была занята мыслями о том, как поймать отца на измене, и, казалось, у неё не было лишнего времени на новую книгу.

Для такой неопытной в любви девушки, как она, писать любовные истории было довольно утомительно для мозга.

Любовь, ах, любовь… С годами Хао Пинфан всё больше размышляла об этом и завидовала другим.

В её окружении были такие пары, как сестра Шэнь Сю и Гао Чэнь, с их спокойной, повседневной жизнью, полной бытовых забот. Были такие, как сестра Сяофэн и босс Ляо, которые прошли через множество испытаний и теперь были неразлучны до гроба. Были и такие, как Сун Сюань и Хань Куо, чьи отношения были полны ссор, примирений и погонь друг за другом… В общем, были все оттенки вкуса — кислое, сладкое, солёное, острое — всё, какой и должна быть любовь.

Вот только она не знала, дождётся ли её собственная любовь того самого принципа «лучше никого, чем кого попало»?

Хао Пинфан вздохнула и открыла программу для писательства в «режиме концентрации».

Она задремала только под утро, когда небо начало светлеть.

Мама Хао встала в обычное время, не стала её будить и приготовила завтрак.

Около девяти часов мама Хао наконец вошла в комнату и силой подняла её с кровати.

— Мам, я ещё хочу поспать, — Хао Пинфан раскинулась на кровати звездой и капризно пробормотала, уткнувшись лицом в подушку.

Мама Хао протянула ей телефон:

— Твой друг звонит. Молодой человек настаивает на разговоре с тобой.

Хао Пинфан, не открывая глаз и не спрашивая, кто это, нащупала телефон и ответила:

— Алло, доброе утро!

На том конце провода раздался рёв, такой громкий, что заложило уши:

— Хао Пинфан, какая же ты злая! Я даже с друзьями спокойно в мяч поиграть не могу! Я знаю, у тебя много знакомых среди папарацци, это точно ты нарочно меня подставила, да?

— Я так и знал, что ты всё ещё злишься на меня за тот вечер! Хм, с виду тихая, а на самом деле давно уже скрипишь зубами от злости, да? Ещё говорила тогда что-то вроде «надейся на себя»? Это был вызов? Говорю тебе, если что-то имеешь против — говори прямо, не надо этих подлых штучек. Ты ещё большее лицемерное ничтожество, чем я!

От этой тирады сонливость Хао Пинфан как рукой сняло. Она тоже разозлилась и резко спросила:

— Чжао Ляншуай, объясни толком, что случилось?

Чжао Ляншуай, выплеснув гнев, продолжил уже немного спокойнее:

— За мной хвост из папарацци, никак не могу от них отделаться.

Хао Пинфан потребовалось некоторое время, чтобы осознать: Чжао Ляншуая действительно преследуют папарацци, и он подозревает, что это её рук дело.

Нельзя же так несправедливо обвинять!

Она так разозлилась, что швырнула телефон на одеяло.

Мама Хао увидела её мрачное лицо, поняла, что это дела молодых, и тихо вышла из комнаты.

Звонок всё ещё продолжался. Хао Пинфан, немного успокоившись, взяла телефон и, стиснув зубы, процедила три слова:

— Я. Не. Делала!

Чжао Ляншуай саркастически рассмеялся:

— Не отрицай, это точно ты! Ты же просто хочешь посмеяться надо мной, да?

— Всё равно, это не я.

— Пф! — Чжао Ляншуай явно не верил. — Я тебя не знаю, что ли?

Хао Пинфан чуть не задымилась от злости, ей хотелось разорвать ему рот:

— Чжао Ляншуай, повторяю ещё раз: ка-тись к чёр-ту!