Глава 3. Я не ищу неприятностей, но это не значит, что я их боюсь (Часть 1)

Но раз уж что-то сделано, я не стану себя корить и вздыхать. Прошлое — это всего лишь прошлое. Раз уж всё позади, не стоит об этом переживать, а уж тем более сожалеть.

Тот год, проведенный впустую, научил меня любить. Пусть я был ранен в самое сердце, но я принимал эту боль, словно сладкий нектар. Можно сказать, что за год я научился любить. Но я не знал, что полюбить легко, а вот разлюбить — гораздо сложнее.

Даже сейчас, спустя время, я не могу отпустить эту любовь.

Наверное, любить — это значит держаться за свои чувства, несмотря на боль и усталость.

Я думал, что смогу отнестись к этому спокойно, но понял, что любовь проникает глубоко в душу. Вырвать её — значит разорвать себя на части. Поэтому, увидев её имя, я на мгновение потерялся. Воспоминания нахлынули, словно кадры фильма, и всё пережитое вновь ожило.

Я шёл, не замечая ничего вокруг, и даже наткнулся на кого-то, не сразу придя в себя. Меня вернул к реальности громкий, как гром среди ясного неба, голос: — Ты что, слепой, куда прешь?!

Эти слова заставили меня проглотить извинения, которые уже были готовы сорваться с губ. Я посмотрел на говорившего, вполне нормального с виду парня, и вдруг подумал, что по человеческим меркам он всё же немного не дотягивает.

У него было круглое, мясистое лицо, украшенное россыпью прыщей. Щеки пылали, как после хорошей пробежки, подёргивались, а нахмуренные брови ясно говорили о его гневе.

Честно говоря, я, как примерный ученик, не знал, что сказать. Конечно, я не бревно и не мог не отреагировать на такую грубость.

Прищурившись, я посмотрел на него сквозь узкую щель между веками. Признаю, это выглядело так, будто я не воспринимаю его всерьёз. Я старался сохранять спокойствие и ответил: — Не могли бы вы повторить то, что сейчас сказали?

Но внутри меня всё кипело, и мне хотелось как следует проучить этого наглеца. Я сжал кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев. Короткие ногти впились в ладони, и мне казалось, что, если я сейчас разжму кулаки, они вырвутся вместе с кожей.

— Надо же, какой экземпляр! — удивился он моим словам. — Никогда не встречал таких мазохистов, которые любят, когда их оскорбляют. — Его маленькие глазки, почти скрытые за складками кожи, смотрели на меня с каким-то странным блеском. Со стороны это могло показаться… двусмысленным.

— Ладно, повторю. Даже не представляю, кто мог произвести на свет такое чудо. Наткнулся на человека, извиняться не думает, ещё и просит, чтобы его обругали…

— Ты закончил тявкать? Какая псина тебя с цепи спустила? — резко оборвал я его тираду. Мой голос стал гораздо жёстче. Я просто воспитанный, а не святой, чтобы терпеть оскорбления, тем более что этот тип задел моих родителей.

— Юйхэ, ты… — удивлённо протянул Чжан Хань, стоявший рядом. Он явно не понимал моей реакции. Ведь я обычно неконфликтный.

— Всё нормально, — ответил я. — Просто не люблю, когда собаки лают в общественных местах.

Я говорил небрежно, даже не глядя на своего обидчика.

Я понимал, что сегодня веду себя совсем не так, как обычно. Но дело не в том, что я съел что-то не то. Просто я столкнулся с человеком, которого терпеть не могу.

У каждого есть предел терпения, а этот парень, задев моих родителей, явно напрашивался на неприятности. Я не ищу проблем, но это не значит, что я их боюсь. Это мой принцип.

Долгое время я был примерным учеником, с которым, казалось, можно было делать всё, что угодно. Но никто не знал, что моё спокойствие — это заслуга моей мамы. Я не хотел её волновать и создавать дополнительные расходы нашей небогатой семье.

Когда-то и я мог вспылить из-за пустяка, но те времена казались теперь таким далёкими, словно это было в прошлом веке.

К счастью, я чувствовал, как во мне просыпается давно забытая энергия, как закипает кровь.

Пусть мама и просила меня не ввязываться в драки, тем более в первый учебный день, но мои кулаки уже чесались.

— Ищешь смерти?! — закричал парень и замахнулся на меня кулаком, целясь в лицо.

Честно говоря, мои шансы против такого бугая были невелики. Он был выше и крупнее меня, словно гора. В драке я бы ему точно не ровня.

Но я не мог отступить. Дело не в силе, а в самолюбии, в чувстве собственного достоинства.

Я не скажу, что не боялся. На самом деле, я очень не хотел получить травму. Но ещё больше я боялся остаться равнодушным, когда кто-то переходит мои границы. Поэтому в некоторых ситуациях нужно бороться, несмотря на последствия.

Прежде чем он успел ударить, я тоже замахнулся, готовясь принять удар. Я понимал, что это безрассудно, но разве это имело значение?

В тот момент, когда я был полон волнения и тревоги, рядом со мной появилась чья-то фигура.

Я обернулся и увидел Чжан Ханя, который встал рядом.

Он ничего не сказал, лишь кивнул мне с улыбкой и повернулся к громиле.

Надо сказать, этот парень умел притворяться. Я видел в его глазах не только азарт, но и ту же тревогу, что и у меня. Но он молчал, и я не стал ничего говорить.

В душе я был ему очень благодарен. Он встал рядом, зная, что мы вряд ли победим. Это означало, что я не ошибся в нём, как в друге.

Конечно, сейчас не время для сантиментов. Нам нужно было действовать сообща.

Мы стояли друг против друга, готовые к драке, а вокруг собрались зеваки, жаждущие зрелища.

Громила, наконец, потерял терпение и замахнулся на меня огромным кулаком. Я, конечно, не собирался стоять столбом. Я хотел увернуться от удара и одновременно как следует врезать этому наглецу.

Чжан Хань тоже не растерялся и бросился в драку, словно это его оскорбили, а не меня.