Глава 6 (Часть 2)

”

Неудивительно, что, хотя о других детях в семье Шэн не было слышно, Шэн Минъюэ все называли «пятой госпожой».

На мгновение он снова вздохнул с сожалением. Действительно, в каждой избушке свои погремушки. Он думал, что госпожа Чжао и господин Шэн были любящей парой, живущей как небожители, но не ожидал, что внутри было столько горечи.

— Поэтому приют изначально был создан для того, чтобы накопить благую карму для Минъюэ и тети, особенно для Минъюэ. Она была единственным ребенком, зеницей ока, и они боялись, что с ней случится несчастье, как с ее старшими братьями и сестрами, — Чжао Хэн покачал головой. — К счастью, она выросла крепкой, здоровой и невредимой.

— Бедные родительские сердца. После бури наступает затишье, — подумав, Чжао Цинъянь произнес две пословицы подряд.

Чжао Хэн согласился:

— Поэтому для дяди при выборе преемника самое важное было то, чтобы этот человек не только мог сохранить достигнутое, но и успешно управлять Группой Шэн. Так Минъюэ будет получать большие дивиденды и жить безбедно. И лучше всего, чтобы у этого преемника были с ней хорошие отношения, чтобы ее положение не оказалось под угрозой.

Таким образом, Шэн Минлин, которая была строга к себе, выросла вместе с Шэн Минъюэ и имела с ней прекрасные отношения, стала самой подходящей кандидатурой. В итоге она была выбрана и стала преемницей, которую господин Шэн ценил больше всего. Он начал лично обучать ее управлению компанией и продвигать ее в совет директоров.

Причина этого крылась не только в обеспечении преемственности бизнеса, но и в заблаговременной организации будущего дочери.

Чжао Цинъянь повторил те же слова:

— Бедные родительские сердца.

Родители любят своих детей и думают об их будущем наперед, будь они богатыми или бедными — все одинаково.

Но ему стало любопытно:

— Если так говорить, почему пятая госпожа не стала изучать опухоли мозга, а вместо этого занялась исследованием DBS?

Чжао Хэн уже целый день слушал их разговоры об этой операции для лечения Паркинсона и знал, что означают эти буквы. Он ответил:

— А почему еще? Чтобы заранее позаботиться об отце. Она сказала, что ее мамы уже нет, слишком поздно. Но отец еще жив, и ей кажется, что вероятность развития у него старческого слабоумия или болезни Паркинсона выше, чем рака мозга. Поэтому нужно сначала изучить это, посмотреть, можно ли вылечить.

Чжао Цинъянь: «…» Хоть это и так, но было довольно забавно.

Он мог представить себе выражение лица юной девушки, высоко поднявшей голову и уверенно излагающей свои доводы. Наверняка это было очень живо и интересно.

И она была гораздо сильнее, чем он только что подумал.

Она не зацикливалась на прошлом, а сосредоточенно смотрела в будущее.

Позже, когда Чжао Хэн случайно узнал сегодняшнюю оценку Шэн Минъюэ Чжао Цинъянем, он на мгновение замолчал, а затем восхищенно воскликнул «Вау!», назвав его мастером лести, который оказался прямо рядом с ним.

В это время вышла Тянь Инцзы, принеся им небольшую миску соленого вареного арахиса, и спросила:

— Как приготовить курицу на ужин? Сварить суп или потушить?

— Как угодно, только не суп! — тут же громко запротестовал Чжао Хэн.

Тянь Инцзы фыркнула с презрением:

— Тогда иди ешь к себе домой.

Чжао Хэн тут же замотал головой:

— У меня дома никого нет! А-Ин увезла Сяо Бао к своим родителям на летние каникулы!

Тянь Инцзы проигнорировала его и с улыбкой спросила Чжао Цинъяня:

— А как хочет Цинъянь?

— Мне все равно, мама Ин, делайте, как вам удобнее, — Чжао Цинъянь всегда был послушен перед ней.

Тянь Инцзы тут же решила:

— Тогда сварим суп. Поужинаем пораньше, чтобы ты мог скорее вернуться и лечь спать. Вы, молодые люди, такие безрассудные, работаете на износ. Какая тебе польза, если умрешь, а деньги не потратишь?

Услышав, что будут варить куриный суп, Чжао Хэн тут же заявил, что они его не съедят. Его мать рявкнула на него:

— Не ной здесь! Для супа свой желудок, для еды — свой. Если не съешь, значит, просто не старался!

Услышав это, Чжао Цинъянь не смог удержаться и, поджав губы, изо всех сил сдерживал смех.

Чжао Хэн: «…»

Точно так же не хотела пить куриный суп и Шэн Минъюэ.

После окончания банкета, сменив костюмы и вечерние платья, трое членов семьи Шэн — старший и младшие — заметно расслабились. Шэн Е откинулся на диване с сигарой. Не успел он выкурить и половины, как Шэн Минъюэ выхватила ее у него из рук.

— Куришь, куришь, завтра докуришься до больницы! — недовольно пожаловалась она. — Что хорошего в курении? Не знаю, как тетя Мэй тебя терпит, воняешь ужасно!

Господин Шэн слабо возразил:

— Это сигара…

— Мне все равно, какая это «гара», все это — табак, — Шэн Минъюэ с силой затушила сигару в пепельнице. — От курящих людей несет смолой и гнилью, отвратительно пахнет!

Шэн Е инстинктивно возразил:

— Сигары отличаются от сигарет, в них нет…

— Я сказала, есть, значит, есть! Ты врач или я? — С видом профессионала она принялась рассуждать о вреде никотина для различных нервных систем.

Шэн Е мог бы сказать, что от сигар почти нет запаха дыма, но не мог отрицать, что они тоже содержат никотин. Ему оставалось только откинуться на диване и с отсутствующим взглядом слушать красноречивые тирады своей драгоценной дочери.

Шэн Минлин сидела рядом, ела мороженое и наблюдала за представлением. Интересно, красиво, нравится смотреть.

К счастью, вовремя появилась сестра Чунь и спасла господина Шэна.

— Как насчет лапши с куриным супом на ужин сегодня? Я видела курицу, которую сегодня купили на кухне, настоящая, с вольного выгула. Суп из нее точно будет питательным, — сказала она с радостным и довольным видом.

Однако лицо Шэн Минъюэ изменилось:

— …Это жирная курица, да? Тьфу-тьфу-тьфу, не говори «да» про курицу. Эта курица жирная?

— Жирная! Вес что надо! — Сестра Чунь не могла нахвалиться курицей, купленной сегодня на кухне.

Но Шэн Минъюэ думала иначе. Она отказалась:

— Тогда я не буду есть. В супе из жирной курицы много жира, от него точно потолстеешь!

Услышав это, сестра Чунь поспешила ее уговорить:

— Не потолстеешь, ну что ты. Всего лишь одна миска супа. Можешь съесть поменьше риса.

— Разве не лапша с куриным супом? В ней же уже есть лапша? Зачем еще рис есть? — Шэн Минъюэ была в ужасе.

Проклятье! Эти люди вечно пытаются помешать ее планам похудеть!

Увидев эту сцену, господин Шэн развеселился, усталость с его лица как рукой сняло. Он поддержал сестру Чунь:

— Поэтому тебе и говорят: выпей суп, а потом съешь поменьше риса. Или можешь вообще не есть. Лапша — это тоже углеводы. Кстати, можно попросить кухню заменить тебе лапшу на гречневую.

— Нельзя! Я не хочу! — Шэн Минъюэ замотала головой, как погремушкой.

Сестра Чунь сказала:

— Жира правда не будет, его тщательно уберут, промокнут бумагой для впитывания жира.

— Лапша с куриным супом совсем без жира будет невкусной, лучше немного оставить, — нарочно сказал Шэн Е.

Шэн Минъюэ тут же пошла на уступку:

— Тогда я буду лично следить, как вы готовите мою порцию лапши. Ни капли жира не должно быть!

Сидящая рядом Шэн Минлин продолжала есть фрукты. Красиво, нравится смотреть, побольше бы таких сцен.

После того как жир из куриного супа был тщательно удален, лапшу заменили на гречневую, а порцию уменьшили на треть, Шэн Минъюэ наконец согласилась съесть эту лапшу с куриным супом.

После ужина Шэн Минлин уехала, забрав с собой две коробки свежих импортных фруктов. В огромном доме Шэн остались только отец и дочь.

Шэн Минъюэ сидела на диване, поджав ноги, ела личи из вазы с фруктами и смотрела телевизор. Шэн Е не пошел в кабинет, а сел в кресло рядом с ней.

— Жемчужинка, — позвал он Шэн Минъюэ. Дождавшись, когда она посмотрит на него, он продолжил: — Поговорим?

Шэн Минъюэ промычала:

— О чем?

Он улыбнулся, в уголках его глаз собрались морщинки, и произнес фразу, от которой личи тут же показались Шэн Минъюэ безвкусными.

— Поговорим о твоем замужестве.