Глава 12: Эротический сон (Часть 1)

Ду Ся не любил сны.

Долгое время ему снилась одна и та же картина: соломенная хижина, в которой он прожил пятнадцать лет с самого рождения. Стены были сделаны из глины и камней, крыша покрыта соломой, а рядом располагались свинарник и курятник.

Если случался сильный дождь, земля вокруг дома становилась грязной и скользкой. Ду Ся приходилось по несколько раз за ночь вставать, боясь, что напуганная свиноматка сломает загон. Она была супоросной, и если поросята вырастут и их удастся продать на рынке, у Ду Ся появятся деньги на учебники в следующем году.

Родители Ду Ся были малообразованны и не придавали значения его учёбе. После окончания начальной школы директор помог ему подать документы в город, и только так у него появилась возможность учиться в средней школе.

Ду Ся очень любил своего классного руководителя в средней школе. Это был молодой учитель-волонтёр из прибрежного южного города. Он играл им на гитаре, пел популярные песни, показывал фотографии современных городов и призывал их усердно учиться, чтобы поступить в университет и увидеть большой мир за горами.

Этот совершенно другой мир когда-то очаровал Ду Ся.

Каждый день он по два часа шёл пешком по горной дороге из деревни в город и обратно. Он нисколько не уставал; лишь бы увидеть классного руководителя, и ему казалось, что он становится ближе к этому неизведанному миру.

Классный руководитель был добрым человеком. Узнав о тяжёлом положении семьи Ду Ся, он помог ему получить бесплатное место в школьном общежитии. Однако Ду Ся отказался, сказав, что дома нужна его помощь. Каждый вечер перед тем, как сесть за уроки, ему нужно было выполнять работу по хозяйству, и только потом он мог открыть учебники.

До приезда в деревню у классного руководителя сложился стереотипный образ детей из бедных горных районов, и Ду Ся полностью ему соответствовал. Учитель жалел его. Помочь с работой по хозяйству он не мог, поэтому время от времени дарил Ду Ся канцелярские принадлежности и молочные продукты для поддержания сил.

Ду Ся не решался пить молоко сам и всё относил домой младшему брату.

Его мать вышла на работу в поле сразу после родов, и младший брат, который был на десять лет его младше, практически вырос на его руках. Поэтому первым словом, которое произнёс брат, было не «мама», а «брат».

Ещё в начальной школе Ду Ся слышал от одноклассников пошлые шутки, в которых никогда не участвовал, но благодаря им понял, почему родители захотели ещё одного ребёнка. Он не расстраивался, а с оптимизмом и наивной надеждой верил, что всё наладится. У него был брат, а у брата – он. Он приносил брату молоко, подаренное учителем, а брат тайком клал в его школьную сумку яйца, которые мать варила специально для него.

Они были родными братьями, связанными кровными узами, и где бы они ни оказались в будущем, они всегда будут поддерживать друг друга и вместе преодолевать трудности.

Однако когда же всё пошло наперекосяк?

Возможно, с того момента, как его отец зарезал ту свиноматку.

Она состарилась, перестала приносить поросят и стала нахлебницей. Поэтому отец отвёл её на рынок и продал. Вытопленное сало застыло и хранилось дома целый год.

В тот год Ду Ся учился в девятом классе, был отличником, и на каждом экзамене занимал высокие места в школе. Но родители не видели в этом ничего радостного, а вместо этого сосватали его.

Однажды вечером он, весь в пыли, вернулся домой, держа в руках извещение об успешной сдаче промежуточных экзаменов. Отец же подвёл его к другому, смуглому мужчине средних лет и, не говоря ни слова, стянул с него штаны, чтобы тот взглянул.

Прежде чем Ду Ся успел опомниться от потрясения, штаны натянули обратно. Ду Ся услышал, как тот мужчина спросил: «Этот парень действительно сможет родить?»

— Не волнуйся, если бы его мать перед родами не съела ту пилюлю для смены пола плода, он был бы сейчас настоящей девчонкой, — вздохнул Ду Фугуй, давно забывший все эти профессиональные термины вроде хромосомных мутаций, генов и гормонов, о которых говорил врач.

Когда покупатель «осмотрел товар», отец начал торговаться о выкупе за невесту. Названная сумма в глазах тогдашнего Ду Ся была поистине астрономической, но мужчина согласился. Все деревенские девушки разъехались: они предпочитали работать в городе или на фабриках, но не возвращаться домой для сватовства. Таким небогатым старым холостякам, чтобы жениться, приходилось прибегать к нечестным методам.

Ду Ся был ещё слишком наивен и испытывал благоговейный трепет перед родителями. Только когда тот мужчина ушёл, он сказал, что не согласен.

Его мать принялась его уговаривать, говоря, что дело не в желании. Она сама не то чтобы хотела выходить замуж за Ду Фугуя, но такова была воля родителей и слово свахи – с кем ни жить, всё одно.

Ду Ся возразил, что это не одно и то же, ведь он – мужчина. Ду Фугуй потушил недокуренную сигарету-самокрутку, схватил его, связал по рукам и ногам и бросил в погреб для хранения зерна. Перед тем как закрыть дверь, он бросил: «Твой брат – единственный продолжатель рода в этой семье».

Этот погреб, как и соломенная хижина, часто снился Ду Ся в кошмарах. Отличие было в том, что в кромешной тьме погреба, где нельзя было различить день и ночь, он слышал стук и голос младшего брата, доносившийся сквозь доски.

Ду Лан был так мал и ничего не понимал. На все вопросы Ду Ся он отвечал, детским языком рассказывая, что приходил какой-то симпатичный мужчина, но родители его прогнали. Приходил и некрасивый мужчина; родители взяли у него красный мешочек, но и его тоже прогнали.

Ду Ся догадался, что сумма в красном мешочке не соответствовала той, о которой они договорились ранее. А его родители хотели именно ту сумму, ни фэнем меньше, поэтому тому мужчине пришлось вернуться, чтобы собрать недостающее.

Это означало, что у него ещё был шанс сбежать. Он умолял Ду Лана открыть ему дверь, но в ответ слышал лишь плач брата и ругань отца, который упрекал Ду Лана в том, что тот не понимает их тяжёлой, но благой воли и «выворачивает локоть наружу».

В конце концов Ду Ся всё же спасся.

До тех пор, пока он не начал зарабатывать на жизнь копированием известных картин, он ни разу не возвращался домой и старался не думать о нём. Но, как ни странно, когда у него появились кое-какие сбережения, ему стали часто сниться те горные поля, словно заставляя его вернуться в родные места и поставить точку.

И вот, на девятый год работы в Жунчэне, он с некоторой суммой денег вернулся в родную деревню.

За эти девять лет он стал свидетелем стремительного, меняющегося день ото дня развития Жунчэна. Его же родная деревня всё больше приходила в упадок, становилась малолюдной, а в опустевших деревнях по пути буйно разрасталась дикая растительность.