Глава 40.1. Жемчужная принцесса

Гоуюй тоже мало что знал о Мудрости Мимолётной жизни.

Согласно «Легенде о бессмертных и демонах», змеи могли превращаться в водяных драконов после тысячелетнего культивирования, а водяные драконы могли превратиться в настоящих, если они усердно культивировались в течение ещё десяти тысяч лет. И Мин Е был примером этого. Из маленькой чёрной змейки он кропотливо превратился в водяного дракона, получив бессмертную судьбу и огромную силу, а затем стал хозяином царства бессмертных Шанцин.

Первоначально, ещё через несколько тысяч лет, он мог бы даже стать истинным богом. Однако каким-то образом после Великой войны богов и дьяволов он запечатал себя в Мудрости Мимолётной жизни.

Мудрость Мимолётной жизни…

Сжигал своё собственное самосовершенствование и кровь только для того, чтобы воплотить мечту, проходил через реинкарнацию снова и снова только для того, чтобы увидеть минувшие годы в своей памяти…

Было действительно грустно видеть, как Мин Е истощает тысячелетия культивации и погружается в Мудрость Мимолётной жизни почти на десять тысяч лет, превращаясь из всемогущего существа, которое тогда почти стало богом, в незаметного водяного дракона на дне реки Мо.

В Мудрости Мимолётной жизни заключалась истинная жизнь Мин Е и все воспоминания, которые он пережил. Даже если бы кто-то вошёл туда и заменил людей в ней, каждое крупное событие всё равно произошло бы и осталось неизменным.

Например, Ли Сусу стала Сан Цзю и пришла за реликвией к Таньтай Цзиню этой ночью. В прошлом сама Сан Цзю поступила с Мин Е точно так же, и преуспела в своём деле.

Какие-то детали могли отличаться, но почти всё происходило в соответствии с воспоминаниями Мин Е, в том числе и последствия.

Жемчужная принцесса Сан Цзю обладала мягким покладистым характером, была хороша в пении и танцах и носила одежду из русалочьего шелка. Она отчаянно хотела пройти точку невозврата и завладеть реликвией.

А Ли Сусу…

«Когда госпожа проснётся, — подумал про себя Гоуюй, — боюсь, произошедшее сегодня станет тем, что она никогда не захочет вспоминать».

Гоуюй взглянул на «Мин Е» и тихо приглушил все свои пять чувств. Он был полноценным Изогнутым нефритом Девятого Неба и понимал, что всё произошедшее в преходящей мудрости было лишь воспоминаниями бессмертного водяного дракона, всего лишь сном. Чувства жемчужной принцессы повлияли на Ли Сусу, но всё это не было реальным. Поэтому когда она проснётся, всё будет хорошо.

* * *

Луна была яркой, как вода, и Ли Сусу нервно приблизилась к человеку, стоявшему перед ней.

За барьером ночь Шанцина была прекрасна, как картина, и вечный туман клубился возле окон. Одежда девушки пребывала в беспорядке, а нефритовые бусы на её шее сияли.

Сегодня вечером она пришла без намерения жить.

Ли Сусу оторвала кусок ткани от чёрной мантии мужчины и завязала себе глаза. Если бы она не могла видеть его холодное выражение лица, она бы не испугалась и не остановилась.

Всё в её поле зрения было чёрным, как смоль. Она собралась с духом и нежно провела рукой по его лицу.

Как и в её сне, его кожа была слегка холодной, словно её подпортил неземной туман Шанцина. Пальцы девушки скользнули вниз и остановились на его губах.

Девушка робко обхватила его лицо, почти дрожа, и поцеловала мужчину.

Когда их губы соприкоснулись, в темноте её чувства обострились. Ли Сусу не знала, как выглядела для него в этот момент. Возможно, он находил её крайне невыносимой. Хрупкое тело девушки слегка задрожало, и она нервно поджала пальцы ног. Её кожа порозовела, и он, должно быть, почувствовал, что она чрезвычайно бесстыдна.

Но у молодой жемчужной принцессы ничего не осталось с того дня, как она спасла его.

Мужчина был неподвижен, но его дыхание несколько сбилось.

Ли Сусу подумала: «Раз такой спокойный человек задыхается, то, должно быть, он очень зол. Он, наверное, так зол, что убьёт меня после сегодняшней ночи, и когда Тянь Хуань проснётся, он сможет быть вместе с ней без каких-либо забот».

Она не была Тянь Хуань. Тянь Хуань не была бы такой глупой и медлительной в самосовершенствовании, какой была она; а ещё не была бы такой жалкой, какой была Ли Сусу. Несомненно, все в Шанцине признали бы в ней настоящую хозяйку.

Ли Сусу нежно прикусила кожу на шее мужчины.

Губы Мин Е были холодными, как и его сердце.

Девушка прошептала ему на ухо:

— Я ненавижу тебя, я смертельно тебя ненавижу.

Однако в сердитых словах Ли Сусу было немного тоски, которую даже она сама не осознавала. С одной стороны, она выливала на него своё отвращение, а с другой — неуклюже целовала. Её поцелуй был нежным и осторожным из-за боязни причинить боль.

Он был истинным владыкой Шанцина и хранителем восточных бессмертных земель. Все думали, что он должен быть непобедим — за исключением его юных поклонниц, которые считали его хрупким драгоценным сокровищем.

Они лежали на кровати, и их дыхания переплетались.

Закрыв глаза чёрной шёлковой тканью, она ожесточила своё сердце и посмотрела вниз.

Ли Сусу вздрогнула, почувствовав обжигающее тепло; её слабо держали за запястье.

— Убирайся! — хрипло приказал мужчина.

Когда его гнев усилился, даже туман за пределами Шанцина всколыхнулся.

Ли Сусу была смущена, и слёзы увлажнили уголки её глаз, но она не смогла удержаться от улыбки.

— Мин Е, ты же не так сильно меня ненавидишь, не так ли?

— Розовая жемчужина станет бесполезной меньше чем через час, и тогда я лично убью тебя, — проигнорировав вопрос, произнёс Мин Е.

Она не рассердилась, вместо этого счастливо положила свою маленькую головку ему на плечо.

— Будет неплохо умереть от твоих рук. Но, Мин Е, я боюсь боли, так что не убивай меня трезубцем. И не используй настоящий огонь, чтобы обжечь меня, хоть и говорят, что жареные моллюски в мире смертных хороши на вкус. Лучше не разбивать мою раковину. Последователей Жемчужного клана разбитая раковина ранит сильнее, чем сломанная кость — человека.

Мужчина хранил молчание.

— Если ты ничего не скажешь, я приму это за согласие.

Как только она произнесла эти слова, снаружи раздался тихий звук, и бессмертная служанка сказала:

— Докладываю истинному владыке, в Яшмовом озере наблюдается странное движение.

Ли Сусу поспешно накрыла губы Мин Е. Бессмертная служанка не осмелилась опрометчиво войти, не получив ответа, поэтому ей оставалось только уйти.

Как только она ушла, Ли Сусу вздохнула с облегчением. Её ухо было прижато к груди Мин Е, поэтому она отчётливо слышала, как его сердце забилось намного быстрее, когда бессмертная дева упомянула Яшмовое озеро.

Ли Сусу пробормотала:

— Тянь Хуань собирается проснуться.

Она сняла повязку, закрывавшую её глаза, и как раз в тот момент, когда Мин Е подумал, что она уходит, внезапно наклонилась и поцеловала его в губы. На теле жемчужной принцессы не было места, которое не было бы мягким. Она была раздета, и её бледные тонкие пальцы распустили его волосы и погрузились в них, когда она зацеловала его до изнеможения.

Его пальцы наконец смогли двигаться, и он сжал её плечо мёртвой хваткой, мгновенно оставив на нём синяк.

— Бесстыдница!

Она тихо рассмеялась и уткнулась своим маленьким личиком ему в шею.

Его рука напряглась — послышался звук вывихиваемой кости. Девушка застонала и потянулась, чтобы укусить его за шею. Но она не смогла выдержать сильное напряжение, поэтому только слегка прикусила, с любовью, уважением и жалостью приближаясь к нему.

Её слезы капали ему на волосы, но он не мог их видеть.

Всего за несколько часов, проведённых вместе, она использовала розовую жемчужину, которую выращивала сто лет, и раздробила половину своей лопатки.

Ли Сусу встала с кровати и переступила через мужчину. В тот момент, когда она оглянулась, белый русалочий шёлк умело превратился в платье и прикрыл её тело.

Колокольчики на её лодыжках зазвенели.

Она обняла ракушку и мягко напомнила ему с улыбкой:

— Мин Е, я ухожу. Будь осторожен, когда завтра поведёшь войска.

Перед уходом она вспомнила, что он серьёзно относился к этикету, и осторожно надела туфли.

— Не вини меня за то, что я не надела это, — наступив на золотое платье, извинилась девушка. — Это размер Тянь Хуань, и оно мне слишком велико.

Никто в Шанцине не заботился о ней, никто не шил одежду для неё.

Жемчужная принцесса уходила всё дальше и дальше, пока не исчезла в белом тумане.

Мин Е долгое время держал глаза закрытыми, прежде чем, наконец, не распахнул их и яростно не потёр губы.